Естественный обмен

— Девушка, вы не поможете мне достать вон ту банку с полки, а то мне сложно… — я остановилась и повернулась к изломанному старостью мужчине, умудрившемуся, как ни странно, и в эти годы сохранить яркие горящие жизнью глаза.

— Да, конечно, — я с улыбкой кивнула и, немного неловко подтянувшись на цыпочках, подцепила заветную банку тушёнки.

— Спасибо, — старичок положил её в корзинку к остальным продуктам и почему-то заинтересованно посмотрел на меня: — А скажите, вы не сильно заняты?

— Да я свободна, как никто другой!

«Хотя уже и тошнит от своей свободы — хочется, чтобы она хоть раз устроила мне порядочный скандал за мои гулянки и бардак, который вечно развожу», — несмотря на свои мысли, я по-прежнему улыбалась и была готова помочь, если он попросит ещё что-нибудь. Странно, но именно она и научила меня помогать людям — бескорыстно, ничего не требуя взамен.

— Так уж и свободна? — пожилого человека почему-то очень заинтересовала эта фраза, и он аж весь подобрался и задумчиво потёр свою короткую бороду, смотревшуюся по мне так неуместно и немного жалко.

— Хм, ну да, — я широко улыбнулась, мысленно поздравив себя с тем, что кажется, напоролась на немного сдвинутого с ума старика:

— Что в этом такого?

— Ничего, ничего, — очередная рассеянная улыбка, но глаза его так и светились лукавством, — а скажите мне, Маша, почему же вы домой не идёте?

— Ну-у, просто не могу пока…

«Стоп! Он назвал меня по имени? — я натянуто улыбнулась и сделала неуверенный шаг назад, — Откуда он знает? Хотя, ну так и что здесь такого, Маша распространённое имя… Посмотрел и знакомую свою в молодости вспомнил», — я задумалась и чуть не засмеялась, но что-то в его поведении меня настораживало.

— А что так? Неужели никто не ждёт?

— Да нет, ждёт, — я невольно устыдилась случайных слов этого человека, ведь она всегда ждала меня и никогда не осуждала, что бы ни произошло. Всё в ней хорошо, всё отлично! Хотя… может не надо сейчас думать о ней вообще, как-то тяжело на душе становится…

Странный старик подошёл ко мне настолько близко, что явно почувствовался острый запах табака и дождя:

— А что, если вы, Машенька, никогда не сможете вернуться домой, к ней? До тех пор, пока не определитесь, что вам действительно нужно?

Я испугалась, когда он слишком приблизился, и мысли судорожно заметались — надо сказать, чтобы он от меня отвязался — уж очень его слова резали, рвали что-то глубоко внутри.

— Как это не смогу?! Куда мне ещё идти? И вообще, откуда вы меня знаете? Кто вы такой?!

— Да… никто, — в его глазах, как мне показалось, мелькнула иcкра сумасшествия, — Просто мимо проходил… А вот попробуйте-ка пожить немного, не помня себя и своего дома, в который вы так не хотите возвращаться…

Старик рассмеялся и, развернувшись, тихонько что-то пробормотал, но я не смогла разобрать что… Только моя голова сильно закружилась, а потом предметы смазались, перед глазами замелькали разноцветные круги, а гладкий, чисто вымытый пол супермаркета вдруг неожиданно оказался очень близко…

— Девушка, девушка… — чьё-то лицо надо мной, — девушка! Очнитесь!

— М-м-м…? Что? — я попыталась приподнять голову и открыть глаза, но со стоном потерпела поражение, снова опустившись на чьи-то коленки.

Чувствовала себя, мягко говоря, хреново — у виска постоянно пульсировала обжигающая боль, тошнило, а тело совершенно отказывалось слушаться меня. Да ещё и кто-то звал… Судя по голосу, вроде девушка… в голове шумело…

А коленки у неё уютные, ручки, что гладят по головке, такие ласковые, нежные…

Я блаженно мурлыкнула и улыбнулась, не открывая глаз:

— Мммм, что?

— Ох, слава Богу, с вами всё в порядке, — голос приятный, но излишне взволнованный, — Я так испугалась! Ведь вы сильно ударились головой, хорошо хоть кровотечение само остановилось…

Я на ощупь поймала её ладонь и прижалась к ней щекой, приоткрыв один глаз:

— Спасибо…

Довольно-таки хорошенькая девушка, с милыми веснушками на курносом симпатичном личике, смущённо заулыбалась и отвела глаза в сторону, но руку не убрала — что я с удовольствием отметила для себя, как хороший знак.

— А как вы… То есть… Извините, как к вам обратиться, не знаю… Как вас зовут?

— А я тоже не знаю… — я попыталась ей ответить, но сбилась… я не врала…

— Что?! Вы так шутите что ли? — девчушка широко открыла глаза и, кажется, явно мне не поверила.

— Нет! — как ни странно, но я действительно не могла вспомнить ничего о том, кто я, как здесь оказалась, какое моё имя и, тем более, где мой дом…

— Но… — она ахнула и прикрыла свободной ладошкой, которую я не держала, свой очаровательный ротик, — Господи, вы наверно, очень сильно головой ударились! И что же делать?!

— Не знаю… — почему-то меня эта ситуация не настолько испугала, как её.

Перед моими глазами мелькали лица разных людей, и постепенно я даже поняла, что вот эта пожилая женщина со смешным милым лицом — моя мать. А вот этот сердитый и серьёзный мужчина — мой отец.

Девушка из служащих магазина, кажется, уже совсем потеряла самообладание и начала причитать.

— Помолчи! — возможно, я сказала это слишком резко, но было необходимо, чтобы она перестала паниковать и позволила мне просто полежать с закрытыми глазами и попытаться вспомнить ещё что-нибудь…

— Да, хорошо, — девушка опять смутилась, покраснела, но так и осталась сидеть на неудобном полу, боясь лишний раз повредить моему самочувствию.

А я всё никак не могла ухватить что-то очень важное… Что-то или кто-то ускользал от меня, когда я подбиралась к воспоминанию об этом человеке. А так хотелось узнать! Сердце сладко сжималось, казалось, что вот-вот, ещё чуть-чуть, и всё вспомнится, но в следующую секунду голова начинала сильно кружиться, и живот сводило от подступающей тошноты.

— Всё. Не могу вспомнить, — я со вздохом села на вымытый пол и только сейчас заметила собравшихся людей, окружавших нас и негромко комментирующих ситуацию, свидетелями которой они случайно стали.

Девушка (на бейджеке я прочитала имя «Дарья Лаксо») окончательно покраснела до самых кончиков ушей, выглядывающих из-под длинных светло-русых волос.

— Спасибо большое, мне уже лучше, — я обратилась к Даше, а потом сделала что-то очень странное: наклонилась, заправив выбившую прядь своих волос, и легонько поцеловала, лишь чуть коснувшись нежной кожи её щеки.

В толпе кто-то заулюлюкал, а кое-где послышалось осуждающее ворчание, но я чувствовала лишь странное переполнявшее меня веселье.

— Ты чего?! — она, наконец, поняла, что я сделала и быстро-быстро встала, заставив меня тоже осторожно подняться, — я не из ЭТИХ!

Я поморщилась от того, как Даша выделила последнее слово, почему-то мне стало очень больно и неприятно от её реакции, но я всё-таки улыбнулась и тепло сказала: