Владимир Марышев - Естественный фактор

Робот был не просто старый, а допотопный. Эту модель давным-давно сняли с производства, и её представители сохранились только на самых бедных периферийных планетах. Непривычно угловатый корпус усеивали многочисленные вмятины и царапины. То тут, то там виднелись пятна нанесённой вручную эмали — видимо, кое-где покрытие отслоилось и роботу пришлось подмазывать эти места. Лицевой щиток, тоже изрядно помятый, держался на честном слове, а половина его индикаторов не светилась.

— Добрый день, господин турист, — поздоровался робот. Голос у него оказался надтреснутый — похоже, что-то случилось и с артикуляционной системой. — Добро пожаловать на Землю! Надеюсь, вам у нас понравится.

Лицо господина туриста за стеклом защитного шлема особого восторга не выражало.

— Может быть, — неуверенно сказал путешественник. Какое-то время он с кислой миной разглядывал безжизненное пространство, покрытое растрескавшейся серой коркой, затем продолжил: — По правде говоря, пока не впечатлён. Если у вас везде такое… м-м… запустение…

— Ну что вы! — разволновался робот. Судя по всему, эмоциональный блоку него сохранился неплохо. — Вам предстоит увидеть великие творения материнской культуры. Поверьте, её памятников сохранилось немало. Ведь Земля — колыбель человеческой цивилизации. Хоть всю Галактику облетите, такого больше нигде не увидите. Вот только… — Он скорбно опустил голову. — Только наслаждаться этим великолепием некому. Вы знаете, что здесь случилось?

— Разве что в общих чертах… Насколько помню из школьной программы, всё дело в естественном факторе. Начались необратимые изменения климата, наука ничего поделать не могла. Предлагались различные проекты, но каждый имел свои недостатки. Пока учёные спорили, жить на Земле стало практически невозможно.

Вот и пришлось перебираться на другие планеты.

— Понятно, господин турист. Говорите, естественные факторы? Что ж, с большой натяжкой можно выразиться и так. Но о том, чему вас учили в школе, лучше сразу забыть. Не так всё было. Гораздо более трагично и… нелепо. Хотите, расскажу? Это будет стоить вам всего ничего — каких-то пять галактических кредитов. Согласны?

Судя по экипировке гостя, пять кредитов для него ничего не значили. На нём был новенький, с иголочки, скафандр облегчённого типа — для планет с неагрессивной атмосферой. Когда человек поворачивался, робот видел, как за спиной у него вспыхивала на солнце серебристая пластина — компактный регенератор воздуха. Самая совершенная модель, далеко не каждому по карману…

— Идёт, — немного подумав, ответил турист. — Надеюсь, ты не заставишь меня скучать.

— Благодарю, — растрогался робот,

— вы действительно любознательный человек. Не то что некоторые! Слушайте же эту грустную историю. Только начать придётся издалека. Вы ведь изучали историю межзвёздных перелётов? Стоило изобрести гиперпространственный двигатель — и началась безудержная экспансия человечества в космос. Новые планеты открывали одну за другой, и каждая имела свою изюминку. Амфитрита славилась захватывающей рыбалкой — в её океанах водились рыбины размером с подводную лодку. Эолия — километровыми каменными «скульптурами», над созданием которых миллионы лет трудился ветер. Эвридика

— скрытыми в глубоких пещерах поющими кристаллами.

А на Сильване росли удивительные деревья. Впервые их детально описал Эллисон, биолог одной из экспедиций. В его честь новый вид растений назвали эллисониями, и они считались диковиной из диковин.

В чём их уникальность, спросите вы? Нет, не в высоте — встречались и гораздо выше. И не в раскидистой кроне — попадались и более раскидистые. Неповторимость эллисонии придавала древесина — настолько твёрдая, что не уступала поделочному камню. А когда её разделывали, на распиле появлялись фантастические узоры невероятной красоты. Такой, что многие художники, увидев их, признавали своё поражение в споре с природой и отчаянно ей завидовали!

— И что же? — спросил турист.

— Это только самое начало моей истории! — поспешно сказал робот. — Пожалуйста, дослушайте до конца.

Был период, когда об эллисониях мало кто знал. К ним проявляли интерес только биологи звёздных экспедиций. Первые опыты с необычными растениями учёные проделывали прямо на Сильване. Затем стали отправлять образцы на Землю — для более глубокого изучения в хорошо оборудованных лабораториях. Сами понимаете, свойства чудо-древесины недолго оставались тайной за семью печатями. Сначала, как водится, поползли слухи. Они множились, и спустя какое-то время о диковинном материале заговорили во всеуслышание. Многие были бы не прочь найти ему практическое применение. А когда наконец нашли, случилось непоправимое.

Человека, из-за которого произошла катастрофа, звали Анастасий Рябчиков. Один из известнейших олигархов — пусть и не самый состоятельный (то ли четвёртый, то ли пятый в списке сверхбогачей), но, несомненно, самый тщеславный. Если у кого-то из его круга появлялись более дорогие игрушки, Анастасий прилагал все усилия, чтобы последнее слово осталось за ним. К примеру, становилось известно, что некий миллиардер построил яхту размером с эсминец. Узнав об этом, Рябчиков немедленно заказывал себе ещё огромнее — не меньше крейсера. И так во всём, касалось ли это выпущенных в единственном экземпляре лимузинов, личных самолётов, драгоценностей или коллекций картин.

Однажды кто-то из олигархов возвёл виллу, отделанную снаружи ониксом, яшмой и малахитом, а изнутри — янтарём и жемчугом. Настолько сногсшибательную, что бойкие журналисты тут же окрестили её восьмым чудом света.

Узнав об этом, Анастасий заболел, да так серьёзно, что родные уже готовились его оплакивать. Но, на своё счастье, он всё-таки придумал, как утереть нос сопернику.

— Мне кажется, я понял, — сказал турист. — Рябчиков собрался построить собственную виллу из эллисонии!

— Именно так, — подтвердил робот. — Решение напрашивалось само собой. Материал прочный, долговечный, по красоте рисунка любому малахиту фору даст.

А главное, цена заоблачная — самое то, чтобы пустить всем пыль в глаза!

Конечно, затея Анастасия многим пришлась не по душе. Когда его компаньоны, родные и близкие узнали про очередную блажь, они пришли в ужас. И я их хорошо понимаю. Гонять за сотни парсеков звездолёты с инопланетной древесиной — это же чудовищные затраты! Упрямца не раз пытались переубедить, показывали расчёты, из которых следовало, что лучше бы ему остановиться. Но он с фанатичным упорством стоял на своём. И, как всегда, добился задуманного.