Роберт Стоун - Псы войны

Бородач, с руками, скованными за спиной наручниками, ходил по пятам за Хиксом, как настойчивый продавец на рынке.

— Ты же не какой-нибудь придурок, — бубнил он. — Зачем тебе нарываться на неприятности?

Хикс наконец взял его за наручники и поволок в ванную. Бородач семенил ногами, пытаясь сохранить равновесие.

— Хикс, послушай меня. Нет никаких посредников. Были только мы. С самого начала.

Хикс поставил его к двери в ванную и позволил говорить. Бородач улыбался, словно наслаждаясь элегантной простотой их с блондином замысла, но в то же время несколько раздраженный тупостью Хикса.

— И она со своим мужем.

Мардж в изумлении смотрела на него.

— Она и ее муж, парочка лопухов. Парочка олухов царя небесного. Никто бы не заплатил им. Вот ты бы на нашем месте заплатил?

Хикс с такой силой толкнул бородача, что тот распахнул спиной дверь ванной комнаты и грохнулся на унитаз.

— Это воровство, — проговорил он, поднимаясь на ноги. — Ты заплатишь за это.

Бродвейский Джо закричал из кухни:

— Точно, он еще заплатит нам за это! Мы его еще прикончим.

Хикс позвал Мардж в спальню, дал ключ от наручников и велел освободить бородатого толстяка. Сам он стоял в дверях, держа его на мушке.

Мардж опустилась на колени, чтобы не видеть лица толстяка, и крутила ключ в наручниках, пока те не расстегнулись. Хикс опять заставил толстяка сесть на унитаз, ногой отшвырнул его пистолет в сторону Мардж и вошел в ванную. Потом завернул бородачу руки за унитаз и, пропустив цепочку под слив, застегнул наручники.

Он поднял с полу пистолет, расстегнул толстяку ремень и спустил с него штаны.

— Тебе не жить, чудила, — пообещал бородач.

— Ну, раз так, — сказал Хикс, — лучше уж я прикончу вас, ребята.

Бородатый помотал головой:

— Это не поможет.

Хикс засмеялся:

— Думаешь, не поможет?

— Сколько ты получил за перевозку, Хикс? Несколько кусков? Мы тебе заплатим вдвое. Это наш белый. Ради бога!

— Надо, наверно, отдать, — сказала Мардж.

Хикс даже не посмотрел на нее.

— Может, отдашь его им? — повторила Мардж. — Не стоит он всего этого.

— Вот умная дамочка, — обрадовался поддержке бородач на унитазе. Он посмотрел на Мардж чуть ли не с нежностью; его карие глаза даже увлажнились. — Хикс, слышишь, что она говорит? Она не хочет умирать.

Хикс вышел из ванной. Через секунду Мардж последовала за ним.

— Слышь! — крикнул толстяк, прикованный к унитазу. — Она хочет отдать. А он не позволяет.

— Эй, ты, ублюдок! — заорал из кухни Бродвейский Джо. — Ты представляешь, на что нарываешься?

Хикс прошел в кухню, склонился над Бродвейским Джо и дважды огрел по лицу рукоятью своего тридцать восьмого.

— Пойдешь спать без сладкого, — пролепетал Бродвейский Джо и отключился.

— Не могу оставить его в покое, — сказал Хикс. — Я к нему неравнодушен.

Они зашли в спальню и закрыли дверь.

— Давай отдадим им все, — со слезами в голосе попросила Мардж. — Я переживу. А тебе все равно заплачу.

— Собери все свои письма, — сказал Хикс. — Собери все, что может указать на то, куда отправишься. Не забудь ничего. — Он коснулся ее руки. — И побыстрей.

— Давай отдадим, — продолжала просить Мардж.

— Они не так благоразумны, как ты. Они все равно убьют нас.

Он вернулся в гостиную и встал у окна.

— Поторопись, Мардж.

Мардж схватила кожаный портфель и стала запихивать в него письма от Конверса, счета за международные телефонные разговоры — все, о чем вспоминала и что попадало под руку. О том, чтобы сосредоточиться, не было и речи. Джейни вернулась на заднее крыльцо и смотрела на нее сквозь застекленную дверь.

Собрав все, о чем вспомнила, Мардж заглянула в гостиную, и тут неожиданно горло ее перехватили спазмы. Несколько секунд она стояла, хватая воздух широко открытым ртом, пока не отпустило.

— Извини, — сказала она Хиксу.

— Ты просто не готова к таким вещам, — успокоил ее Хикс.

Она вернулась в спальню, впустила Джейни и, взяв за руку, повела в прихожую мимо открытой двери в ванную. Она старалась загородить собою дверь, чтобы Джейни не смогла заглянуть в ванную, но девочка умудрилась из-за ее спины увидеть бородача на унитазе.

— Шандец тебе, сучка! — крикнул бородач.

Мардж даже не взглянула на него.

Хикс сунул цепь и отобранные пистолеты в свой вещмешок и провел Мардж и Джейни в прихожую. Они медленно спустились по лестнице, Мардж толкала Джейни перед собой. Наконец они оказались на улице; солнце, заливавшее белые и пастельных оттенков дома квартала, казалось ослепительно-ярким.

Хикс постоял секунду, озираясь вокруг.

— Где твоя машина? — спросил он ее.

— Слева, за домом.

— Садитесь и заводите.

Мардж усадила Джейни в машину и повернула ключ. Когда мотор заурчал, Хикс быстро сбежал по ступенькам и сел рядом с ними. Они отъехали от дома и свернули в направлении бухты.

— В банк, — скомандовал Хикс.

Проселочная дорога, петляя, бежала по краю Черного каньона. Небесные поля над ними сияли россыпью звезд, а на одном из поворотов Мардж увидела отблеск луны на волнах прибоя. Ветер был напоен ароматом жасмина. По ту сторону каньона, в неясной дали, переливались разноцветные огоньки, становившиеся на горизонте гуще и ярче, ближе.

Хикс вел машину; каждый подъем заставлял старенький «форд» выбиваться из сил.

— Как ты, в порядке? — спросил он ее.

С тех пор как спустилась ночь, она не переставая тихонько плакала.

— Мне надо было взять ее с собой. Она, наверно, перепугана.

— Ты правильно сделала. Джун умеет ладить с детьми, а Джейни сейчас тебе помеха.

Они оставили Джейни в Маунтин-Вью, у Джун и Оуэна, договорившись, что при первой возможности Джун со всей предосторожностью переправит ее к отцу Мардж.

— Я хочу сказать, ты представляешь, что ей пришлось сегодня пережить?

— Я там тоже был.

На следующем повороте она вытянулась, чтобы увидеть океан.

— Когда-то и я был ребенком, — сказал Хикс. — Чего только тогда не случалось.

Она повернулась к нему и пренебрежительно усмехнулась. Они едва видели друг друга в темноте.

— Только не такое.

— Хуже. Вот погоди, расскажу тебе о своей жизни. Все глаза выплачешь.

— Как ты стал таким? — некоторое время спустя спросила она.

— Гм, твой муж говорит, что я психопат.

Мардж содрогнулась и ничего не сказала на это.

— Как считаешь, может, он прав?

— Термин очень неточный.

Ей показалось, что он смеется, однако она не была уверена. Проехав еще милю по извилистой дороге, он свернул на грязную обочину и выключил фары.

— Там кто-то есть.

— Где?

— Впереди.

Она высунула голову из окна, минуту вслушивалась в темноту, и наконец ей показалось, что впереди слышны голоса и слабая музыка.