Денис Драгунский - Взрослые люди (сборник)

Они шли по аллее.

– Вы ведь не сами нашли эту могилу? – спросила она. – Наверное, поручили дело профессионалу? – Николай Петрович кивнул. – А профессионалы обожают всюду втыкать прослушку… Можно взять вас под руку? Ну, говорите!

– Нет, это вы говорите, – сказал он.

– У человека есть три врага, – сказала она. – И все на букву «п». Прошлое, правда и память. Запомнили? Посадите меня на такси.

– Я думал, вы ответите на мой вопрос.

– Я хотела посмотреть на отца моего ребенка. Меня это очень мучило, правда. Но не это главное. Моя дочь, ей пять лет, зовут Аня, она сейчас в другом городе… – она остановилась и достала из сумочки фотографию.

Николай Петрович едва удержался, чтоб не ахнуть. Девочка была очень похожа на его детские фотографии.

– Оставьте ее мне, – сказал он.

– Не надо, – сказала она. – Ваша жена найдет, будет скандал.

– Моя жена не роется в моих вещах, – обиделся он.

– Какой вы милый и доверчивый! – захохотала Екатерина Дмитриевна, а потом вдруг обняла его и зашептала: – Так ужасно совпало. Ваша жена сделала на вас заказ . Мне. А вы оказались отцом моей Анечки. Николай Петрович, Коля, я вас прошу, обещайте: если меня убьют, Анечку не оставьте. Просто присмотрите. Обещаете?

– Постойте! – он вырвался из ее рук. – Вы что?

– Моя специальность – мужья, – сказала она. – Двадцать два года назад я помогла господу богу прибрать Данилу Кошкина… Мне понравилось. Обожаю воду. Ночные купания. Водолаз стоит недорого, если у нас. Одного топили на яхте в Эгейском море. Вместе с яхтой и любовницей. Дикие деньги, но жена заплатила. Инфаркты и инсульты проще, но опаснее.

– Что ей от меня надо? – спросил он.

– Чтоб вас не было! – сказала она. – Но не завтра. Сначала – гонорар за «дело дистрибьюторов».

– Что я ей сделал?! – Николай Петрович был в отчаянии.

– Я такие бестактные вопросы своим клиенткам не задаю, – сказала Екатерина Дмитриевна. – Вы мне обещаете?

– Что?

– Присмотреть за Анечкой в случае чего. Она чудесная. Я так мечтала о ребенке без мужчины. Ненавижу мужиков.

– А я ненавижу баб, – раздумчиво проговорил Николай Петрович. – Катя… Ничего, что я так? Давай, Катя, работать вместе.

– Что ты! – улыбнулась она. – Мы будем друг другу мешать.

Они вышли из ворот кладбища.

– Давай поцелуемся, – сказал он.

– Не надо, – сказала она.

Подняла руку – тут же остановилась машина. Она села и помахала Николаю Петровичу рукой.

Зазвонил мобильник.

– Кошкин! – ответил Николай Петрович.

– Мое имя Эрих Лински, – человек говорил с сильным акцентом, но правильно и очень бойко. – “Wilson, Wil-son and Williamson” . Я в Москве. Надо решить некоторые формальные вопросы.

– Идите на х**! – заорал Николай Петрович и выключил мобильник совсем.

– У моей мамы возникла маленькая проблема, – сказал Николай Петрович своей жене Алине.

Сказал сразу, еще в прихожей, не успев повесить плащ.

– Что такое? – Алина поцеловала его в щеку.

– Ей нужно взять большой кредит. А подо что? Я оформляю ей дарственную на эту квартиру. И на дачу тоже. И на машину. Тебе надо подписать, что ты не возражаешь. Ты не возражаешь?

– Конечно, нет, – сказала она.

– В смысле?

– Ты какой-то странный. Конечно, не возражаю! Иди, мой руки.

Сидели на кухне и ужинали.

– Тут смешная история, – сказала Алина. – Тебе как адвокату будет интересно.

– Ты уверена, что это мне интересно , а не кому-то нужно ?

– Ну, извини.

– Ладно, давай, выкладывай.

– Да нет, нет, что ты! – пожала плечами Алина. – Прости, что побеспокоила.

– Ну, что ты, в самом деле, – тут же раскаялся Николай Петрович. – Прости. Устал я за сегодня. Дурной какой-то день.

– У одной моей подруги есть младшая сестра, – помолчав, сказала Алина. – Ее обидел мальчик. Я не знаю, кто там прав, кто виноват. В общем, она жутко обиделась. Решила его наказать. Ну и через каких-то подружек наняла двух парней. Чтобы они его слегка побили.

– Красиво! – Николай Петрович посмотрел на нее исподлобья.

– А дальше смешно: они взяли с нее аванс…

– Сколько? – быстро спросил Николай Петрович.

– Ой, ну откуда я знаю! Какие деньги у этих детей! Какая-нибудь детская сумма. Тысяча рублей аванс, две тысячи после исполнения.

– Точно?

– Да нет, это я так, для примера. А потом приходят и говорят: «Знаешь, мы забоялись. Нам как-то стремно». И вернули аванс!

– Вот и слава богу. Повезло девушке. Если бы их поймали и они бы на нее показали – она могла бы огрести. Как заказчица.

– Сколько?

– Я, конечно, могу поискать, но это уже будет платная консультация, – он довольно-таки зло улыбнулся.

– А она теперь хочет их наказать.

– Кого?

– Ну, этих, которые обещали побить мальчика.

– Зачем ей это надо? Моральный ущерб, что ли? – спросил он.

– Не знаю. Она спрашивает: на них есть какая-то управа? А то, понимаешь, обещали, аванс взяли, ничего не сделали, аванс вернули, а она как идиотка.

Николай Петрович рассмеялся:

– Почему «как»? Идиотка и есть. Ничего, подрастет, поумнеет. Ей очень повезло, клянусь тебе. Она могла здорово влететь.

– Я ей так и передам, – сказала Алина.

– Да, и еще вот, – сказал Николай Петрович, вставая с табурета. – Я ушел из «дела дистрибьюторов». Ну, или меня ушли, какая разница. В общем, меня там нет. Так что гонорар – увы.

Она немного помолчала, потом подняла на него свои прекрасные синие глаза, сияющие из-под пушистых темных ресниц, и бодро сказала:

– Ничего! Проживем, не умрем с голоду! Налей мне чаю, раз уж ты встал.

Николай Петрович налил ей чаю и понял, что ничего не понимает.

« Ненавижу баб », – подумал он.

Наутро Николай Петрович пришел в свой офис.

На диване в приемной сидел коренастый, рыжеватый и конопатый человек.

– К вам, – сказала секретарша Николаю Петровичу.

Он сразу понял, что этот тип – из “Wilson, Wilson and Williamson” .

– Эрих Лински, – сказал визитер, протянув карточку.

– Пойдемте ко мне в кабинет, – обреченно сказал Николай Петрович.

– Но я не понимаю, – говорил Лински, обнимая свой большой портфель, – почему вы так упорно отказываетесь?

– Хорошо, – сказал Николай Петрович. – Дело в том, дорогой Эрих, простите, что я так запросто…

– О, пожалуйста, дорогой Николай! – заулыбался тот.

– Дело в том, что я на самом деле не Кошкин. Я – Катц.

Лински засмеялся. Потом замолчал.

– Именно Ка-т-ц, а не Кац, – объяснил Николай Петрович. – Мои предки приехали в Россию при Александре Первом. Обрусели. Немецкого осталось только фамилия и магазинчик «Генрих Катц и сыновья». А в четырнадцатом году были очень сильные антигерманские настроения. Роберт Генрихович Катц стал Романом Григорьевичем Кошкиным. Мой прапрадедушка. О чем в метрических книгах сделана надлежащая запись.