Анатолий Маев - Генетик

Встал седой мужчина с орденской планкой на груди и показал паспорт.

— Виталий Иванович, — обратился к нему Макрицын, — огласите, пожалуйста, данные из паспорта.

Пенсионер, удивленный тем, насколько легко его имя стало известно ясновидящему, достал очки и начал читать:

— Барсучьева Елизавета Петровна… Год рождения…

— Год рождения не надо, — перебил Еврухерий.

— Место рождения: деревня Барсучья Нора, Барсуковский район…

Женщина недобро посмотрела на ясновидящего, окинув его взглядом с ног до головы, повернулась к залу:

— Умение отгадывать фамилию и имя с отчеством давно объяснено наукой и тайной не является. Мне, например, цыганка недавно не только это сказала, но еще и чем я в детстве болела, и куда за пять лет на поезде съездила, и про личную жизнь все в точности. А еще, что за полгода со мной случится, кого встречу и чем все закончится. Вот так, простая цыганка, а никакая не ясновидящая! Подумаешь, назвал паспортные данные правильно, и сразу — ясновидящий… А вот пусть докажет, что Земля столкнется с астероидом, а загадку Бермудского треугольника не разгадают!

Еврухерий обвел глазами зал, чтобы увидеть лица и понять настроение публики.

— Да че ей доказывать? — услышал он реплику справа. — Пусть сама сначала про кого-нибудь все по паспорту скажет!

— Не надо! — донеслось возражение. — Я на Еврухерия Макрицына пришла, а не на какую-то самозванку!

— Господин Еврухерий, гоните ее со сцены в шею!

Коренастая дама вдруг заявила, что сама никуда не уйдет, если только милиция не явится. Но милиция ее не заберет, потому что не за что. Скорее надо забрать Макрицына, проходимца и афериста, который за деньги дурит народ.

Последняя фраза сильно разозлила Еврухерия, и он, попросив тишины в зале, сказал даме:

— Вы сильно ошиблись, говоря, что забирать вас не за что. Причин арестовать вас столько, что перечисление много времени займет. Товарищ администратор, вызовите, пожалуйста, милицию — мы сейчас преступления раскрывать будем. И подойдите, пожалуйста, ко мне на минутку…

Еврухерий шепнул сотруднице кинотеатра что-то на ухо, после чего та поспешила к выходу.

Угроза Макрицына совершенно не испугала его разоблачительницу, а напротив, сделала еще более агрессивной. Она приблизилась к ясновидящему на опасно близкое расстояние, размахивая руками, и перешла к откровенным оскорблениям. В частности, прибегла к таким выражениям, как «чумило пещерное», «евнух квашеный» и «короед помойный». Еврухерий же сохранял выдержку и молчал. Все это впоследствии подтвердили в отделении милиции многочисленные свидетели.

Публика, недовольная происходящим, стала свистеть и требовать «прогнать дуру со сцены» (дословно). Наконец прибыл наряд милиции во главе с дежурным оперуполномоченным районного отдела.

— Отлично! — заговорил Еврухерий. — Еще пять минут подождите, товарищи, и вы увидите много интересного.

Пять минут пролетели быстро, началось интересное — с приветствия, которое Макрицын адресовал грузному респектабельному мужчине, появившемуся в зале.

— Здравствуйте, Павел Иванович! Мест свободных нет, но я попрошу администратора принести вам стул.

При появлении этого человека выражение лица скандальной дамы изменилось: на нем появились тревога и удивление.

Макрицын, мелкими неторопливыми шагами двигаясь вперед-назад по сцене, держал зрителей в напряжении и, сохраняя интригу, начал издалека:

— Я попросил вызвать не только милицию, но и Павла Ивановича Смирнова, так как он является начальником гражданки Барсучьевой и ему полезно будет знать то, что я сейчас расскажу.

— Итак, Елизавета Петровна трудилась проводницей поезда дальнего следования Москва-Псков. За это время продала пассажирам двадцать две тысячи двести двадцать восемь бутылок самодельной водки и самогона, с чего заработала более восьмисот восьмидесяти восьми тысяч рублей. Причем тринадцать человек отравились некачественным алкоголем насмерть, а более трехсот лежали в больницах по поводу отравления или обращались к врачам.

— Да ты тут чего хочешь наговоришь! — подала голос женщина. — А ты докажи!

Еврухерий почесал лоб, чуть задумался и заявил, что это он доказать сможет:

— Все отравившиеся ехали в одном и том же плацкартном вагоне в Псков из Москвы или из Москвы в Псков. Я, если постараюсь, назову фамилии многих потерпевших, а проверить можно по записям в билетных кассах — там ведь данные паспортов имеются.

На Барсучьеву последний довод ясновидящего особого впечатления не произвел, что не ускользнуло от его внимания. Поэтому он добавил:

— Вы зря думаете, что травились вашим алкоголем только безбилетники, которых вы на станциях за наличные деньги подсаживали.

Милиционеры внимательно слушали и делали записи в небольшие одинаковые блокноты.

— Теперь я расскажу, — продолжал Макрицын, — другие занимательные сведения о гражданке Барсучьевой и предоставлю доказательства. За взятку Елизавета Петровна устроилась работать санитаркой в морг Третьей областной больницы. Не прошло и года, как она, до того никогда не признававшая никаких украшений, вдруг стала носить огромные бусы, которые все вы видите сейчас на ее шее.

Взгляд Елизаветы Петровны сделался напряженным. Она сжала кулаки.

— Так вот, бусы женщина изготавливает сама. Шары состоят из двух половин и при легком повороте против часовой стрелки разъединяются. Гражданка Барсучьева раскаленным гвоздем делает в них дырки, насаживает на нитку и соединяет. Каждые два-три месяца количество шаров увеличивается. И вот почему! — почти прокричал ясновидящий. С не присущей ему резвостью подскочил к Барсучьевой и с силой рванул бусы.

Нитка лопнула, и шары, как маленькие пушечные ядра, с глухим звуком попадали на пол. Некоторые раскрылись, из них посыпались золотые зубы, коронки и мосты.

Гул прошел по залу. Милиционеры, увидев содержимое бус, запрыгнули на сцену и увели даму из зала. Павел Иванович крикнул ей вслед: «Мерзавка! — И добавил: — Ты уволена». Хотя последние два слова были лишними.

— Надо же! Ну, сукин сын! — с восторгом произнес Вараниев, обращаясь к Шнейдерману. — Нам его терять никак нельзя: он — наша гарантия от внезапных неприятностей и наш прогноз на завтра.

Потрясенная увиденным, Марина сидела, застыв как изваяние. Ганьский задумался и не смотрел на сцену. Тем временем ведущий объявил антракт.

Во время перерыва Макрицину подали в комнату отдыха горячий чай. А через десять минут Еврухерий уже снова стоял на сцене. Его встречали аплодисментами и передали записку. Ее содержание заинтересовало ясновидящего: «Молодая (36 лет), красивая женщина ждет вас после выступления в своей уютной квартире. Бесплатно. В знак признания таланта. Улица Теплых Ветров, дом 4».