Марианна Гончарова - Четвертый звонок

И еще. Потом выяснилось, что старший брат его безжалостно бил. В солнечное сплетение. Кулаком. И никто-никто не знал, что Диме больно. Иногда только после такого удара становился он зелен лицом. Его спрашивали, что с тобой. Он говорил, что болит живот. Почему? Я упал. Я сама несколько раз спрашивала, когда он приходил утром: что с тобой? Упал.

Сейчас двадцатилетний Олег кается и оправдывается, что тогда он сам ничего не понимал, но считал, что мама ушла из-за младшего… Родился младший брат, и она не выдержала и уехала. А если бы Дима не родился, если бы Димы не было на свете, — так думал тогда подросток Олег, — мама жила бы с ним и с папой и все было бы хорошо.

Повзрослев и разобравшись, Олег понял, что ничего не было бы хорошо, ни с Димой, ни без Димы.

Словом, этих ребят я помню давно.

Диму тогда вообще ничего не интересовало. Когда их выводили на прогулку, он присаживался на корточки и рассматривал трещины на асфальте. Или траву. Так и вижу его сейчас, уткнувшегося себе под ноги, худого и очень бледного.

Как все-таки по ребенку видно — любят его или нет. Вот и Дима отличался от других застывшим, безразличным взглядом. Даже когда детям вручали подарки ко Дню святого Николая, к Новому году, все малыши подпрыгивали, тянули шеи от нетерпения, а он не радовался, не реагировал никак. Взял нарядный пакет. Зевнул. И даже не заглянул внутрь. И отец его был всегда такой уставший, такой измотанный. С таким же тоскливым и безразличным взглядом брошенного ребенка.

Летом перед школой — Диме было почти шесть лет — отец повез сыновей в Крым, погреться на солнце, полечить хронические насморки обоих. И просто отдохнуть. Пляж, море, друзья отца с детьми. Там еще была девушка Лена, сестра отцовского друга. Девушка такая молчаливая, спокойная. Она все время лежала и читала. И почти не участвовала в разговорах. И еще она лепила из песка всякие фигуры. Дима ей помогал. Он подтаскивал мокрый песок из воды. И они с Леной молча трудились. А потом получался какой-нибудь шедевр: ежик, дракон, потом еще кот. Очень похоже было.

И как-то Лена задержалась с ними на пляже, не поехала домой вместе с братом, потому что Дима вдруг набрался смелости и пробормотал: а давай еще с тобой что-нибудь слепим, давай еще построим замок, давай? Не то чтобы Диме очень хотелось таскать песок, собирать ракушки и камешки и выкладывать их на готовую скульптуру, куда Лена скажет, не то чтобы… Просто хотелось рядом с Леной. Он ее спрашивал: ты хочешь пить, Лена? И она сразу переспрашивала: а ты? И, не ожидая ответа, шла к своему шезлонгу, доставала кошелек из пляжной сумки и брала Диму за руку — пошли. А другие спрашивали: вы куда? И Лена улыбалась и отвечала другим: «Секрет. Правда?» — Она улыбалась Диме сверху, и чувствовалось, что Земля опять стала под ним вертеться и мир засиял и стал опять добрым и ласковым. Они вдвоем шли к киоску через весь пляж — ох, какая Лена была красивая! Все на них двоих смотрели, как они шли покупать воду. И потом еще долго шли назад, опять через весь пляж. Главное, что за руки. И Лена молчала, отдавала ему свои солнечные очки, большие и смешные, жмурилась, ничего не спрашивала, но Дима чувствовал, как она управляла им, держа за руку, — чтобы он не наступил на острое, чтобы он обошел препятствие. Ох, как ему было классно! Словом, он упросил Лену остаться, не хотел отдавать ей очки, и она ему сказала «лягушонок».

А потом они все загрузились к отцу в машину и поехали вместе отвозить Лену домой. Папа был веселый, сидел за рулем и подмигивал Диме в зеркало, Дима не отвечал, не подмигивал ему в ответ, потому что не привык к такой папиной игривости… Он привык, что папа озабоченный и почти всегда говорит только по делу. И потом такое случилось! Папа, значит, сидел за рулем, рядом впереди сидел Олег, старший брат, а сзади Дима и Лена. Дима сел прямо за папой. А Лена с краешку. Дима ей еще сказал, Лена, тебе неудобно, садись нормально, Лена. И даже толкал ее ручкой в плечо, чтобы Лена удобно села. И опять не хотел отдавать ей очки солнечные дурацкие, потому что Лена смотрела на Диму, смеялась и говорила «лягушонок». А Дима морщил нос, водил ртом и надувал щеки, чтобы очки не сползали.

И папа, и Олег, и Лена смеялись расслабленно, и было жарко и дремотно, а в это время навстречу им, под горку, валился кузов неуправляемой фуры. Машину развернуло, и кузов катился прямо на них. Отец ахнул и вывернул руль, Олег уперся руками в панель, а Лена как-то уверенно и, как Диме тогда показалось, спокойно схватила мальчика двумя руками, уложила его на сиденье, прикрыв его собой сверху, чтобы ребенок при столкновении не вылетел в лобовое стекло. Она все сделала так уверенно, по-мужски деловито, как будто поступала так часто и все отработано было до мельчайшей детали, до малейшего жеста: раз — крепко двумя руками Диму за плечики, два — уложила его и прижала к сиденью, обняла и накрыла собой.

Папа был водитель-ас, столкновения удалось избежать, но их машина вылетела в кювет, папа ушиб лицо, ему зашивали губу в травмпункте, тут же приехал брат Лены, друг отца. Потом вытаскивали машину, разбирались с дорожной инспекцией. Короче, все не расставались до вечера и вместе ужинали. Дима держал Лену за руку. Весь вечер, пока не уснул, навалившись ей на колени.

Когда они вернулись из Крыма домой, Дима стал ныть «хочу к Лене». Он по ней скучал и заставлял папу или Олега звонить ей туда, в Крым, и разговаривал с ней подолгу. Ну, сначала папа говорил несколько слов, потом Олег, а Дима выдирал трубку, один раз даже обиженно заплакал и погрозил непонятно кому кулаком, что, мол, папа и Олег смеются и трубку не дают, дразнятся.

А однажды мерзким ноябрьским утром Дима сказал, что если бы Лена была, то он бы всю кашу съел, он все игрушки сложил бы, он все задания бы сделал. А так не хочется ничего. И к Новому году Лена приехала в гости на каникулы. А потом, где-то через месяц, отец оставил мальчиков на хозяйстве, взял в прокате прицеп к автомобилю и поехал в Крым за Леной и ее вещами. Дима очень просился ехать с отцом, но папа сказал, что они с братом должны подготовить Лене комнату, потому что она, наверное, приезжает навсегда.

Ну и все. Весной была свадьба, Дима держал невесту за руку. Олег был в галстуке. Отец светился от счастья и тоже держал Лену за руку.

Его спрашивают, а Лена тебе кто? И он говорит: Лена — моя мама. И Олег тоже так говорит, что Лена — мама.

Недавно Дима и Олег ночью пекли пирог и надували шары, чтобы утром рано Лену поздравить с днем рождения.

Ну все. Богдан родился три года назад. Это их брат. Теперь в семье — четверо мужчин. Лена — одна у них девочка. То есть мама. Которую выбрал для себя и для них мальчик Дима.