Герман Кох - Летний домик с бассейном

— Так мы и не будем сильно. Ни к чему это. В девяноста девяти случаях из ста это жировики. Просто подкожные разрастания. Клетки размножаются беспорядочно. Неприятно, конечно, однако не повод для беспокойства.

— Значит, это не… не то, что я думал?

— Послушай, Ралф. Стопроцентной уверенности не бывает. Но этот один процент мы тоже исключим.

— Что ты намерен предпринять?

Он не смотрел на меня. Смотрел на мои руки, натягивавшие резиновые перчатки. На скальпель, который я положил на ватный тампон рядом с его бедром.

— Возьму маленький кусочек. И отправлю на анализ. Через неделю-другую будет больше ясности.

Я продезинфицировал желвак и участок вокруг. Потом взял скальпель, надрезал. Сперва поверхностно, затем чуть глубже. Ралф застонал, хватая воздух.

— Неприятно, — сказал я. — Сейчас все пройдет.

Крови почти не было. Это подтверждало первоначальный диагноз. Я прорезал насквозь, до здоровой ткани. Надрезав здоровую ткань, я создал связь. Клетки из опухоли проникнут в кровоток и распространятся по всему телу. Метастазы … это слово всегда казалось мне красивым. Меткое, точное. В этот миг я сеял метастазы. Высевал зерна. В обозримое время они взойдут. В других частях тела. Которых невооруженным взглядом не увидишь.

Для проформы я поместил соскоб ткани на край склянки, кончиком скальпеля протолкнул внутрь. Для проформы черкнул что-то на этикетке, прилепил ее к склянке. Наложил на ранку перевязочную салфетку, приклеил двумя кусочками пластыря.

— Можешь одеваться, — сказал я. — Выпишу тебе рецепт. Не те таблетки, которые ты тогда принимал. После долгого отпуска нам всем нелегко вернуться к будням.

У двери кабинета я протянул ему руку.

— Ах да, — сказал Ралф. — Чуть не забыл. Ваша палатка. Юдит дала мне вашу палатку. Она у меня в машине. Выйдешь со мной?

Мы стояли у открытого багажника. Под мышкой я держал палатку.

— Скоро у меня съемки, — сказал Ралф. — Помнишь тот сериал, о котором мы говорили со Стэнли? «Август»? Они начинают работу.

— А как поживает Стэнли?

Он словно бы не слышал вопроса. Над переносицей, между бровями, пролегла складка. Он коротко качнул головой.

— Я могу поехать? Съемки займут два месяца. Если мне придется прекратить в разгар работы, это будет для всех катастрофой.

— Конечно, поезжай. Не беспокойся. Большей частью все это оказывается пустяком. Мы просто подождем результата. А до тех пор времени достаточно.

Я подождал, пока его машина свернет за угол. Чуть дальше по улице стоял мусорный контейнер. Я бросил туда палатку и вернулся в кабинет.

Приемная была пуста. В процедурной я поднес склянку к свету. Прищурил глаза, секунду-другую рассматривал содержимое, потом бросил склянку в педальное ведро рядом с кушеткой.

Я думал, все пойдет быстро, но нет. Ралф уехал в Италию на съемки «Августа», а через два месяца вернулся. Потом позвонил мне насчет результата анализа.

— Из больницы ничего не сообщили, — сказал я. — Полагаю, они ничего не нашли.

— Но ведь и об этом должны сообщать?

— Обычно да. Завтра позвоню на всякий случай. Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо. Часто устаю, но тогда принимаю твою чудо-таблетку. Действует замечательно.

— Я позвоню тебе завтра, Ралф.

Меня успокоило, что он по-прежнему устает. Бензедрин я ему выписал, чтобы подавлять симптомы усталости, тогда болезнь сможет без помех распространяться по организму. Однако продолжалось это дольше обычного. Я начал сомневаться в себе. В своей врачебной квалификации. Может, я все-таки ошибся?

На следующий день я позвонил ему, но трубку сняла Юдит.

— Ты насчет результата? — тотчас спросила она.

Я сразу не нашелся с ответом:

— Я думал…

— Да, Ралф тебе сказал, что ты не должен мне говорить, если с ним что-то серьезное. Но в итоге ты настолько его успокоил, что он мне все рассказал. Что, по твоим словам, это пустяки. Это правда, Марк?

— Я сказал ему, что, вероятно , это пустяки. Но для полной уверенности послал кое-что в больницу.

— И?

Я зажмурил глаза.

— Сегодня я звонил насчет результата. Причин для беспокойства нет.

— Правда? То есть, если с ним что не так, я хочу знать, Марк.

— Нет, ничего такого. А у тебя есть причины думать, что что-то не так?

— Он по-прежнему часто устает. И похудел, хотя ест не меньше обычного. И пьет тоже.

— Я кое-что ему удалил. Там еще что-то есть? На том месте?

— Нет. Желвак есть, но он не растет. Я, конечно, смотрю не каждый день. Но иногда щупаю. Украдкой, ясное дело. Так что он не замечает. По крайней мере, надеюсь, что не замечает.

Он похудел — это хорошая новость. И что опухоль не увеличилась, тоже соответствует картине заболевания. Вражеское войско захватило плацдарм. Оттуда координируются атаки. Вначале лишь ограниченные вылазки. Тайные операции за линией фронта. Уколы. Разведка территории. Подготовка. Скоро главные силы уже не встретят сколько-нибудь заметного сопротивления.

— Вероятно, это простой жировик, — сказал я. — Безвредный, коль скоро он ему не мешает. Но если он захочет, могу удалить.

— Разве для этого не надо в больницу?

— В больнице вас включат в лист ожидания. А операция пустячная. И ко мне он может прийти в любое время. Даже без предварительной записи.

Лиза иногда спрашивала про Томаса. Юлия про Алекса не спрашивала никогда.

— Конечно, ты можешь ему позвонить, — говорили мы Лизе. — Спроси, не придет ли Томас к тебе поиграть.

Но с началом учебного года она спрашивала о нем все реже. Школьные подружки и друзья оттеснили каникулярного приятеля на задний план.

С Юлией обстояло иначе. Нам казалось, она пока вообще даже думать о мальчиках не хочет. Тем более о мальчике, который напомнит ей о летних каникулах. Вдобавок и слово «напомнить» здесь не вполне уместно. Кое-что о лете Юлия помнила, но не все. Вероятно, помнила и Алекса. Но до каких пор? До какого момента? Мы не спрашивали. Считали, что лучше этого не делать.

Ралф больше не заходил. Явно достаточно успокоился и отложил удаление «жировика» в долгий ящик. Само по себе оно и к лучшему. Возможно, болезни просто требуется больше времени.

В начале нового года мы опять получили приглашение на премьеру. На сей раз на чеховскую «Чайку». Мы не пошли. Проводили, так сказать, политику пассивного отталкивания. Старались создать как можно бóльшую дистанцию между нами и семейством Мейер. Я намеренно говорю «мы» — Каролина полностью разделяла мою точку зрения.

Дело было в ресторане. Через несколько дней после того, как в ящик бросили приглашение на премьеру «Чайки». Впервые за долгое время мы опять ужинали в ресторане. За второй бутылкой вина я почуял шанс.

— Знаешь, почему я не хочу идти на эту премьеру? — спросил я Каролину.