Алексей Смирнов - Записки из клизменной

«Платиновую Медаль», – подумал я.

– Ну, а потом – сами знаете, – продолжал рассказчик. – Время прошло. У него мать умерла, такое горе… Я все понимал. Но на другой день написал ему новое письмо: «Уважаемый Михаил Сергеевич! Пришлите, пожалуйста, положенную мне Медаль…»

Ответ не пришел. А вскоре Президента погнали с работы.

Где он, кстати, этот полковник, все-таки раздобыл Медаль? Где взял в итоге? Интересно, почему Церетели не кует медали для ветеранов партии?

– А она платиновая, – похвалился полковник.

Теперь он хочет бесплатные – наверняка платиновые – зубы по случаю 90 лет Советской власти. Чтобы голодать.

Со мной такое было единожды в жизни; ни раньше, ни позже не возникало никогда.

Каждому известно, что доктор по роду занятости достаточно безразличен к женщинам. Я пересмотрел их тысячи, не найдя в этом ничего для себя занятного. И чтобы доктор с клиентом – это не очень правильно.

Но вот произошел однажды случай.

Мне исполнилось лет двадцать семь, я был женат, работал в поликлинике в Петергофе и там же рядом – в больнице, по соседству, впритык. Сновал туда-сюда. У меня лежала одна дывчина, с легким сотрясением мозгов. Ничего страшного. Не то упала, не то ударил кто-то, и вряд ли умышленно.

Симпатичная, в общении приятная и милая.

Я ею вообще не занимался. Назначил, что положено, по утрам интересовался самочувствием. Мы держали таких деньков пять, наблюдали, потом выписывали на дом. Она, до сих пор помню, жила четырьмя остановками дальше, в Ораниенбауме.

И вот наступил день выписки. Я действовал, как положено: раздел до белья, повертел молоточком, поводил из угла в угол, поулыбался на прощание. Посоветовал больше не падать. И отпустил.

И через полчаса обнаружил, что она забыла выписку. Осталась на столе. Дурацкая бумажка-та, ей и не нужная сильно – студентка.

Со мной стали твориться удивительные вещи.

Я понял, что больше ее не увижу. Я сорвал халат, оделся и помчался на станцию, с выпиской в кармане. Почему-то я был уверен, что она поедет не автобусом, а поездом. И действительно, это было так.

Она стояла на перроне и очень удивилась, когда я, запыхавшийся, подбежал. Три остановки бежал. И недоуменно заулыбалась. Я тоже улыбнулся, с церемонным поклоном вручил ей бумажку и пошел прочь. Я знал ее адрес и телефон, по истории болезни, но мы никогда больше не виделись и не разговаривали.

Я не знаю, что это было такое.

Был такой фильм про стариков.

Нет, у меня нет никакого желания насмешить читателей очередной историей о половых органах. Ничего тут веселого нет. Хотя отчасти и есть.

Я о том, что достойное умирание есть дар свыше. Я не думаю, что он приобретается. Некоторые ничего и не делают для этого, просто так у них получается само собой. А другие специально бодрятся, хорохорятся, но уходят в малодушном смятении. И никого нельзя за это винить.

Вот лежали на хирургии два деда с отеком мошонки, оба умерли.

С одним было так: лежит он, а тут приходят врачи с обходом, и с ними – начмед. Молоденькая такая, непуганая еще совсем. Дед ожил.

– Доктор! Наконец-то вы пришли! Я так вас ждал… Смотрите, что у меня есть!

Выскочил из-под одеяла, заголился и предъявил два колоссальных страусиных яйца, попутно скоренько излагая всю свою биографию. Молоденькая побледнела, отпрянула:

– Нет, что вы, что вы…

А на другой день, на летучке, спрашивает:

– Почему же это его кардиограмму мне принесли из реанимации?

Реаниматолог развел руками:

– Так все.

Старик поставил точку. Он сделал все, что хотел и что ему оставалось.

Надеюсь, вы поняли, о чем я.

Разговор с урологом начинается так:

– Как часто дрочите?

Возмущенное:

– Я вообще не дрочу!

Строгое и назидательное:

– Дрочат ВСЕ.

Ну, ладно.

Долой грусть-кручину, а вот вам гинекологическая трагедия.

Летняя.

Приходит к моей матушке-доктору мама с крупной дочкой и жалуется, что ребенка изнасиловали. На Смоленском кладбище.

– Ну, расскажите, как было дело…

– Ну, вот иду я по кладбищу, птички вокруг, цветочки… Солнышко. Гуляю там. И вдруг слышу: «Ку-ку». Оборачиваюсь – никого. Дальше гуляю. Снова слышу: «Ку-ку»…

Доктор:

– Ну, вы понимаете, что пришли не по адресу?

Дочкина мама, сокрушенно:

– Да я все понимаю…

Ушли без осмотра.

Я правильно написал? Может быть в рейтинге место? Да и черт с ним.

Я просто подумал о месте, которое медицина занимает в списке самых опасных профессий. Вероятно, не призовое, не журналистика все-таки, но и не последнее.

Дело было так: человек пребывал в запое и чувствовал там себя сравнительно комфортно. А жена была на работе. И отправила ему с работы нарколога на дом. Обычно это называют бригадой, но к чему в этой процедуре бригада?

И вот приходит к нему весь такой чистенький доктор-мальчик-зайчик. С чемоданчиком.

Расстегивает чемоданчик, начинает доставать оттуда разные вещи… Устанавливает свой марсианский треножник.

– Ты что делаешь? – изумился хозяин. – А ну, бери деньги и пиздуй в магазин за пузырем!

Когда жена пришла, оба спали на диване.

Первым на лестницу вылетел расстегнутый чемоданчик. Потом доктор-зайчик.

Доктор решил выпить с патологоанатомом. Что-то он забеспокоился, не будет ли расхождения диагнозов.

Патологоанатом пил и говорил тост:

– Выпьем, чтобы рука не дрожала и глаз не моргал…

– Двусмысленно звучит в ваших устах…

Патологоанатом:

– Между прочим: почему у больного в трахее марлевая тряпочка? Зачем вы заткнули ему трахеостому?

– Я не затыкал. Я велел накрыть марлей… Наверное, всосал.

– Ну, значит всосал.

Побывал у психолога.

Казалось бы: ну какой мне еще психолог? Куда? Уже наобщался по гроб жизни. Нет, мне все надо, чтобы кто-нибудь мне попластал мозги. И еще любопытно, насколько красиво и грамотно он меня надует.

Пока у него все складно.

Покатывается со смеху:

– Что же мне делать с аддиктом, врачом, мистиком и писателем в одном флаконе? Давайте в группу!

– Нет, – отвечаю. – Не произносите при мне этого слова.

– У вас восемь экзистенциальных проблем! (Это он вывел из анкетки, где я почирикал карандашом.)

– А то, – говорю. – Я человек солидный, зря не приду. В группе мне не бывать. По причине деструктивных ассоциаций. Слишком много и часто я слышал и знаю про группы.

Дал мне листок. Щас-щас-щас, где он… вот. Тут шесть шагов с подпунктами. Выявить проблему, детализировать, предложить три варианта решения и по три варианта исхода на каждый – наилучший, наихудший и вероятный. Планы, результаты и так далее.