Олег Зоберн - Шырь

О. В полнолуние, во время бактериальной активности, чтобы тесто взошло правильно. Да, таково влияние Луны. А сколько есть еще других планет? — и каждая как-то задействована в караимской кулинарии. Так вот, пока тесто поднимается, вы гуляете по сырой земле. То старый кованый гвоздь найдете, то гильзу от патрона времен войны, то пивную крышку, — и кладете всё это в карман своего красного пальто, чтобы добро не пропадало. Однако сейчас я намерен совокупиться с этим ландшафтом, поэтому на мелкое добро не распыляюсь.

С.А. Вы помните свой первый кибин?

О. Да, я испек его еще до того, как Хозяин Мира Земного полностью взял в свои руки рычаги управления мной.

С.А. Говорят, что вы сочинили духовную песнь. Какую?

О. Я посвятил ее Хозяину Мира Земного, чужой семье и стоячей воде. Вот она:

С.А. Олежа, когда вы наконец напишете реалистический рассказ про новейшую русскую жизнь?

О. Я тружусь над этим, и уже есть полностью готовый первый абзац:

«Николай Иванович выглянул из-под нар. Лица сокамерников выражали сонную озабоченность. Он понял, что сегодня будет много работы».

А начало второго абзаца такое:

«В пидоры Николай Иванович загремел на зоне не по зову сердца, а по беспределу…».

С.А. Вы часто бываете в тех местах мира, где еще живут караимы. Зачем? Собираете сведения о нынешних проблемах и достижениях этого исчезающего народа?

О. Я не только собираю информацию, но и подпитываюсь хтонической энергией, которая высвобождается в местах демографических разломов.

С.А. Ходит слух, что вы — некрокараим. Это правда?

О. Абсолютная правда. То есть чистой лжи в этом слухе только 5 %, остальное — правда без примесей. С другой стороны, я не чужд и радостям гражданской жизни: если где-то в России вдруг увеличивается поголовье свиней с хорошей кожей, я горжусь этим наравне со всеми.

С.А. Вернемся к нашим кибинам. Олежа, пожалуйста, раскройте полностью старинный рецепт приготовления настоящего кибина, который вы разузнали у престарелых караимов в литовском городе Тракае.

О. Ничего, если он будет на иврите?

С.А. Как интересно! Выкладывайте его скорее.

О. Тогда читайте:

Сотрудник Администрации пытается прочитать рецепт, растерянно глядя на это надгробие то одним маленьким круглым глазом, то другим. Затем он бездумно испражняется небольшим количеством жидкого кала, срывается с ветви березы и планирует, стараясь реже взмахивать крыльями: ищет червей в бороздах пашни. «Пр-роказники, на р-русском р-разговаривают, а р-рецепта на р-русском не имеют!», — кричит он напоследок и скрывается в тумане.

Быстро и без прелюдий настает ночь — впервые за много лет не обремененная мутными сновидениями, впервые без стыдливой суеты и глупых шуток. Мой член еще стоит. Я вновь наедине со своим нелегким беззвучным кибином. Теперь он тускло поблескивает, отражая свет небесных тел. Рядом со мной проплывают бледные загогулины созвездий, похожие в движении на пучки сухой травы.

Через некоторое время кибин разрастается до размера выставочной свиньи, и вот я уже — песчинка рядом с ним, и вот я уже — неразличим вовсе. Кибин одиноко и грозно движется со скоростью света сквозь вакуум в сторону черной полосы, напоминающей то ли перелесок, то ли глухой забор. Так надо ли нам любить медь? Мы видим реку расплавленной меди и думаем, что это течет металл. Но нет, это течет информация. И течет она, заметьте, из разных источников.

Втор. 28:30.

Простите меня, — фр. Здесь и далее прим авт.

Причем, если сосредоточиться, нет сомнения, что виден лев, а не львица, и в мускулистых руках кентавра различимы лук и стрела.

«На крыльях пророков» — название эссе Яна Волкерса о Библии.

Stil Jericho — так мореплавательно (слово «штиль» заимствовано из голландского) и одновременно сухопутно (через Иерихонскую долину течет Иордан, но река эта столь узка, что среднестатистическая гоголевская птица, летящая над ней перпендикулярно течению на высоте ста метров, может видеть свое отражение на воде не дольше полутора секунд) пишется по-голландски «Тихий Иерихон».

In ‘t Aepjen — «В обезьянке» (голл.). Изначальное название кафе в этом доме ХVI века можно, наверное, отыскать в амстердамских архивах, а нынешнее связано с тем, что одно время моряки получали там выпивку в обмен на обезьян, привозимых ими из голландских колоний.

Но я точно знаю, где заканчивается монастырское пиво, а где начинается стекло кружки.

Читать соборный текст до конца — правило хорошего тона. Так и шампанское, совместимое со спелым и свежим ананасом, должно быть не российское, не молдавское, не венгерское, а однозначно — французское. А не дочитать — это все равно, что не достоять службу в храме, так же некультурно.