Эрленд Лу - У

Вернувшись домой, я изложил маме свою теорию. Лицо ее, как я заметил, приняло несколько скептическое выражение. Она сказала, что ей вроде бы не доводилось слышать про оледенение Южного полушария. Но ведь с тех пор, как мама учила в школе географию, минуло довольно-таки много времени, возразил я, и она согласилась со мной, что не очень уверена в своих познаниях. «А вдруг! — говорю я. — Вдруг моя теория имеет под собой твердую почву. Ведь это же было бы величайшим открытием». Мама со мной согласилась. Нельзя во всем полагаться на общепринятые мнения, говорит мама. Тут я понял, что она тревожится за меня — а вдруг я ошибся. Она испугалась за сына, как бы его не подняли на смех! А какая же мать не боится за своего сына!

Несмотря на первую заминку, я чувствую, что стою на правильном пути.

Я сажусь в трамвай, еду в центр и иду в библиотеку.

Энциклопедия! В библиотеке я читаю энциклопедию. Открываю страницу с «Ледниковым периодом». На карте в энциклопедии не отображено Южное полушарие. Я вижу, что льдом была покрыта значительная часть Европы, почти вся Северная Америка и Гренландия. Но перед Тихим океаном карта обрывается. Тихий океан в нее не включили. Может быть, потому что про него не известно наверняка, подумал я? Может быть, эту часть земного шара не включили в карту оледенения оттого, что про нее ничего точно не известно? По опыту я знаю, что в некоторых случаях ученые придерживают информацию. Так, например, они воздерживаются публиковать информацию о тех вещах, о которых они чего-то не знают. Таким образом, они сами предстают перед читателем в более благоприятном свете. Говоря о вещах, которые знаешь, ты отвлекаешь внимание от того, что тебе неизвестно. Я слышал об одном исследователе, которому нужно было сделать доклад об опытах по трансплантации кожи у мышей. В последнюю минуту он понял, что опыт не удался, и с горя покрасил белых мышей черной тушью. Он подтасовал факты. Обман разоблачили и ему не дали искомого звания доктора наук.

Может быть, так же и с этой картой. Вот они сделали красивую карту, раскрашенную в условные цвета, и все такое прочее. Постарались на славу ослепить читателя и пустить ему пыль в глаза, чтобы он не ставил вопросительных знаков насчет пропущенных областей.

Что-то они натемнили с этой картой! Тут явно кроется какой-то подвох!

Я предвкушаю тот день, когда небрежной походкой зайду в кабинет редакции «Ледникового периода» и хлопну главному редактору на стол свои доказательства: «Все, ребята, допрыгались! Игра окончена!» Но сперва надо покопаться в источниках.

Знакомство с предполагаемыми данными относительно эпохи Ледникового периода несколько огорошивает. Следы начавшегося оледенения отмечаются уже в докембрии, приблизительно 2,3 миллиарда лет назад. Пожалуй, тогда было не больно-то много южноамериканцев. То же самое, вероятно, и в ордовикский период силурийской системы, 450 миллионов лет назад. Но вот в четвертичную эру, около двух с половиной миллионов лет назад, они, кажется, начали появляться. Я так и вижу их перед глазами. Времени у них хоть отбавляй. Спешить некуда. Они осваивали леса и Анды, питались мясом и проводили время в кругу семьи, но потом, надо думать, заскучали. Им уже не сиделось на месте, и в головах зародилась мысль, как бы попробовать переправиться через море. Они обсуждали ее, сидя вокруг костра, перед тем как лечь на боковую. Непоседливость стояла у колыбели человечества. И вот в висленский период — а это уже совсем недавно, всего каких-то несколько десятков тысяч лет до нас, — идея, очевидно, созрела окончательно и настало время претворить ее в жизнь. Когда первый храбрец предпринял первую робкую попытку скользить по льду, это ознаменовало собой осуществление древней мечты. Возможно, это произошло на побережье современного Перу. И этот смельчак решил устремиться на запад. В поисках обетованной земли. Ведь наверняка у них тоже была какая-то религия со своими мифами и легендами, в которых описывалась лежащая на западе обетованная земля. Какая религия без мифов! Хоть в те времена, хоть сейчас. И благодаря своему красноречию первый храбрец-конькобежец сумел убедить достаточное число соплеменников отправиться вместе с ним за море.

И если вдруг окажется, что Тихий океан не покрывался льдом на продолжительное время, в чем я лично сомневаюсь, вполне могли случаться сравнительно кратковременные похолодания, ученые их просто проморгали. Достаточно одной или двух по-настоящему холодных зим. Я имею в виду — исключительно холодных. Ужасно холодных. Море замерзло, и отважное первобытное население воспользовалось этим обстоятельством, чтобы пересечь море на коньках. О'кей! Может быть, это и маловероятно. Но стоит ли начисто исключать такую возможность? Вправе ли мы исключать, что это могло произойти? Я считаю — нет, не вправе!

Сидя в трамвае, по дороге домой, я вспоминаю, что забыл проверить фольклорные корни мелодий, в которых слышен звон скользящих по льду коньков. Ничего, еще успеется! Должен сказать, что я доволен собой. Хотя правильность моей теории и не получила еще окончательного подтверждения, однако я не нашел ничего, что подрывало бы ее или окончательно перечеркивало. А если моя теория окажется совсем никуда не годной, я, скорее всего, быстренько придумаю новую. Главное сейчас — удержаться на гребне волны. Ассоциативное мышление цветет небывало пышным цветом. Я чую, с минуты на минуту у меня могут возникнуть новые теории. Мне предстоит найти доказательства. Сделать открытия. Трамвай — это лишь первое из транспортных средств в начале великого путешествия. Такое вот у меня ощущение.

К моему возвращению мама успела слазить на чердак и откопать там мои характеристики за начальную школу. Мама хочет укрепить во мне уверенность в собственных силах перед тем, как я возьмусь за решение предстоящей великой задачи. Вот какой молодец у меня мама! Непоколебимо тверда, когда надо меня поддержать.

На меня произвело большое впечатление, что она сохранила эти характеристики. Они показывают, в чем состоит моя сильная сторона. А я-то и позабыл. Начальные классы были, похоже, блистательным временем в моей жизни. И вот они возвращаются. Надо держаться того, что у тебя лучше всего получается.

Особенно хочу обратить внимание на то, как оценивали преподаватели мои успехи по предмету О-цикла — по циклу занятий общеориентировочного характера, того О-цикла, который выступает в роли флагмана всех остальных учебных предметов! В этом цикле элегантно и познавательно слиты воедино сведения о природе и обществе. Теперь этот предмет называется, кажется, как-то иначе. Департамент образования придумал для него новое название. Лучше бы оставили его О-циклом. Не без благоговения я сажусь за чтение моей характеристики по О-циклу.