Пенни Винченци - Искушение временем. Книга 1. Не ангел

— О! — снова повторила Селия.

Она бездумно смотрела на свои руки, теребя кольца. Что она могла сказать ему? Конечно, ей было приятно, что ради нее, ради какого-то туманного, почти безнадежного будущего Себастьян готов был расстаться с женой, пусть даже он уже и не любил ее. Селия тоже уже не любила Оливера — или любила? — однако разрыв всех уз по-прежнему страшно пугал ее. Хорошо, что у Себастьяна и Миллисент не было детей, но ведь брак держится не только на детях: их связывали воспоминания, былая близость, надежды, опасения, смех, друзья, они пережили вместе горе и радость, расставание и встречу. Совместно они осуществляли его творческие замыслы, переживали боль от потери ребенка и невозможность снова иметь детей. Они прожили вместе больше половины жизни, и то, что они сделали друг для друга, требовало огромного самопожертвования, а значит, и большой любви.

— О, Себастьян, — сказала Селия и поняла, что плачет. — Себастьян, я…

— Да? — спросил он, пристально вглядываясь в нее. — Да, Селия?

— Я… люблю тебя, — произнесла она очень медленно, потом быстрее, ощущая вкус этих слов, как будто смакуя их, испытывая невероятное облегчение наконец произнести их и вместе с тем чувствуя некоторый страх. — Я люблю тебя. Очень-очень люблю.

Когда она ушла, еще долго-долго после того Себастьян сидел и смотрел в окно на сад. Он вспоминал, как Селия сказала, что любит его. Раньше она никогда не признавалась в своих чувствах, и иногда он спрашивал себя, а не просто ли он отдушина в ее все более тягостном браке. Это ранило его, потому что он глубоко любил Селию, она стала центром его жизни и ради нее он был готов на все. В то же время он понимал, что только ради отдушины Селия никогда не изменила бы мужу — она не из тех, кто делает это при каждом удобном случае.

Селия отличалась красотой и привлекательностью, но при этом долгие годы была верна мужу. Рядом с ней никогда не было и тени скандала. Даже ее враги, которых было значительно больше, чем у Себастьяна, не могли сказать ничего дурного о ее личной жизни, разве что упрекнуть в кокетстве. Правда, некоторые стороны ее жизни давали обильную почву сплетням: говорили, что она пренебрегает детьми, что она бешено честолюбива и ради работы не считается даже с тяжелобольным мужем после его возвращения с войны, бросив его в доме матери, и сама продолжает руководить издательством в Лондоне.

Но добродетель Селии не подвергалась сомнению, и всю войну, когда женская неверность стала повсеместным явлением, все время, пока Оливер отсутствовал, она не сделала ничего, что могло бы породить даже намек на прелюбодеяние. Себастьян это знал, что усиливало в нем — пусть и ненамного — чувство триумфатора, которому удалось соблазнить такую женщину: редкую, поистине уникальную, исключительную. Однако до сегодняшнего утра он не был уверен, есть ли в их отношениях нечто большее, чем просто соблазн. Теперь же, когда Селия призналась в любви, все менялось. Что именно, Себастьян пока не знал, но время должно было все расставить по своим местам.

В тот день Джек повел Лили обедать: у нее не было утреннего спектакля, и они решили отметить юбилей.

— Ровно три месяца, дорогая, это ведь кое-что?

Он купил ей подарок — маленькие золотые часики, которые так понравились Лили в витрине дорогого магазина, и пригласил зайти к себе в офис.

— Хочу, чтобы ты видела, где я зарабатываю себе на корку хлеба.

— Эта корка густо намазана джемом, — весело засмеялась Лили, поцеловав его, и сказала, что с удовольствием придет, а если еще и встретит легендарную леди Селию Литтон, это будет просто подарок судьбы.

Джек и сам хотел поговорить с Селией: ему нужно было узнать ее мнение о рукописи генерала Гордона. Джек счел ее вполне хорошей, только немного короткой. У него, конечно, еще не имелось опыта, но он точно знал, что на полноценную книгу материала здесь недостаточно, даже если вставить много иллюстраций, как планировалось. Это была его первая книга, и он очень старался. Джеку хотелось, чтобы книга вышла хорошая и нашлись бы желающие ее купить. Насчет последнего Оливер уже обнадежил его: несколько крупных книжных магазинов, в том числе «Хэтчардз», «Бампус», «Блэкуэлл» в Оксфорде и «Джеймс Тин» в Эдинбурге, выразили заинтересованность в этом проекте.

— Я же говорил тебе, — сказал Оливер Селии, — это интерес меньшинства, но интерес подлинный. Британцы в восторге от всего, что в униформе. А восстание сипаев — сюжет очень волнующий. Мне кажется, он хорошо пойдет. Что же касается записок твоего прадеда, это грандиозно. Просто грандиозно.

Селия предупредила Джека, что утром намерена зайти в пару книжных магазинов.

— Но к одиннадцати я буду. Тогда и посмотрим твоего Гордона.

Однако в одиннадцать ее не было на месте, в половине двенадцатого и даже в двенадцать она так и не появилась. Джек вздохнул. Ему действительно хотелось разобраться с книгой до того, как придет Лили. Кроме того, ему пришло в голову, что было бы неплохо сказать Селии, что Лили мечтает познакомиться с ней. Хотя у Селии вряд ли найдется для той время. Селия напряженно работала, и ее бывало трудно склонить к чему-то, если она сама того не желала. Она даже могла возражать против прихода Лили в «Литтонс», особенно если была в дурном настроении. В таком случае придется попросить Лили подождать на вахте.

Джек хотел даже поговорить насчет книги с Оливером, но вовремя опомнился. В прошлый раз, когда он попытался обсудить с ним план, Оливер сразу заявил, что на такие детали у него нет времени, и отослал Джека к одному из редакторов. Но редактор, довольно высокомерный молодой человек по имени Эдгар Грин, был занят другой книгой и сказал только, чтобы Джек расширил текст, если считает это необходимым. У Джека создалось впечатление, что Эдгар неодобрительно относится к его присутствию в «Литтонс». Но как бы то ни было, самостоятельно Джек не мог сообразить, где конкретно требуется дополнительный текст. Зато Селия прекрасно разбиралась в делах такого рода.

В двенадцать двадцать пять Джеку позвонила девушка с вахты и сообщила, что приехала мисс Фортескью. Селия все не возвращалась. Лили будет разочарована. И у него утро пошло насмарку. Но он может пока что показать Лили свой кабинет. Джек очень гордился им. Он спустился вниз, чтобы провести Лили в здание.

— А это гранки, — важно сказал он уже в кабинете, вынимая стопку листов «Меридиана», которую дала ему Селия. — Вот эти забавные значки на полях — пометки корректора. Они показывают, что в тексте какие-то ошибки. Всегда ставятся на полях, понимаешь?

— Такие сложные, — с уважением отметила Лили.

— О, ничего сложного! Сначала корректура делается на длинных листах — их называют гранки, — а потом вот так, размером в страницу. И… О, вот и Селия! Привет, Селия, входи, пожалуйста. Я тебя заждался.