Пенни Винченци - Искушение временем. Книга 1. Не ангел

У Сюзанны были чудесные длинные волосы, которые она до сих пор заплетала в толстую косу. Хорошо, когда у женщин такие волосы, подумал почтальон, не то что все эти стрижки. И короткие юбки. Это все так неженственно. А эти молодые дурочки думают, будто в коротких юбках они такие привлекательные… Нет, нет, срам один, да и только.

Почтальон поставил велосипед, вошел в калитку и направился по дорожке к парадному входу.

— Что-то вы сегодня поздно, — приветливо встретила его мисс Бартлет.

— Да, я знаю. Задержали на базе.

— Для меня что-нибудь есть?

Он порылся у себя в сумке:

— Нет, ничего.

— Как же так? Я ждала почту. Из бюро переводов.

— А это не то письмо, которое я приносил тут на днях? — спросил он.

— Я ничего не получала. Наверное, вы меня с кем-то спутали.

— Да что вы, мисс Бартлет! — Его профессиональная гордость была уязвлена. — Я наизусть помню, кому и когда я доставлял письма.

— Ну… так это было недели две назад, а вы говорите на днях.

— То было другое письмо, — раздраженно ответил он. — А это я приносил в пятницу. Я точно помню, потому что в то утро на всю улицу приходилось только два письма. И одно из них — ваше. А на следующий день вообще никаких писем никому не было. Так что ваше письмо я приметил. Кстати, второе было для ваших родителей. Я им сразу же передал оба письма — и их, и ваше.

— Ага, понятно. — Девушка вдруг напряглась и сразу изменилась в лице.

Вот беда-то. Похоже, он расстроил ее. Может быть, лекарства действуют ей на память? Ох уж эти ученые барышни. Нервные очень.

— Может быть, я ошибся, — торопливо добавил он, — может, письмо было не в пятницу.

— Да вы не беспокойтесь, — ответила Сюзанна и попыталась улыбнуться. — Все мы ошибаемся. Я-то уж точно. Ничего страшного.

Войдя в дом, девушка сразу же позвала мать. Ей сказали, что та на кухне. Сюзанна отправилась туда. Мать стояла к ней спиной у раковины и мыла кастрюлю.

— Мама, для меня в пятницу было письмо?

Она заметила, как спина матери напряглась, руки застыли.

— Что-то не припомню, дорогая. Возможно, было.

— Так да или нет? — резко спросила девушка, чувствуя, что внутри нее все закипает. Спокойно, спокойно. Ничего страшного не случилось, уговаривала она себя.

— Погоди, Сюзанна. — На лице миссис Бартлет появилось тревожное выражение, а в голосе зазвучали осторожные, успокаивающие нотки. — Не нужно так волноваться из-за пустяков.

— Я не стану волноваться, если ты отдашь мне мое письмо.

— Но я не знаю, о каком письме ты говоришь. Ты их так много получаешь.

— Не говори глупостей — мне почти никто не пишет. Письмо пришло в пятницу, и, надо думать, вы с отцом его читали и по каким-то причинам не захотели мне его отдавать. Это низко, мама. Сейчас же верните мне мое письмо.

— Я… мне нужно спросить отца. Он, наверное, знает, где оно. Если оно было.

— Отец на работе, — усмехнулась Сюзанна. — А письмо нужно мне сейчас. Будь добра, посмотри в письменном столе. Или я сделаю это сама. — Она ощутила, как ее бросило в жар, и сделала несколько спасительных глубоких вдохов.

— Нет, дорогая, не нужно. Я схожу. Посиди здесь.

— Я пойду с тобой. Помогу тебе, — сказала Сюзанна, чувствуя, что опять начинает нервничать.

Она следила, как мать аккуратно и методично рылась в письменном столе. Там ничего не было и в помине.

— А наверху? В гардеробной?

— Не думаю, дорогая. Но давай поищем, если хочешь.

— Ты еще спрашиваешь?

Никакого письма в гардеробной не было.

— Знаешь, дорогая, оно, наверное, не приходило.

Лицо Сюзанны покрылось красными пятнами.

— Как тебе не стыдно мне врать, мама? Да, я больная, я психованная, я сижу на лекарствах и на шее у вас с отцом, но я не дурочка. Мне совершенно ясно, что письмо было и вы решили спрятать его от меня. Почему?

— Видишь ли…

— Мама, если ты мне не скажешь, я за себя не ручаюсь. Договорились? Я и так изо всех сил сдерживаюсь сейчас, но мое терпение может лопнуть. Так что…

— Мы решили, что это письмо расстроит тебя, доченька.

— Как вы могли? Почему?

— Оно от одного молодого человека, который хотел поговорить с тобой о твоей учебе в Кембридже. Он журналист.

— Ну и что в этом плохого? Мне было бы даже интересно, я…

— Профессор Лотиан не хочет, чтобы ты с ним беседовала.

— Профессор Лотиан! Это еще почему, ему-то до этого какое дело?

Но она знала какое. И мать знала.

— Ну, ты же понимаешь, дорогая. Хотя ума не приложу, как он об этом узнал. Во всяком случае, именно поэтому мы решили, что лучше… ну, немного отложить это. Тебе и так в последнее время нездоровилось, а тут еще…

— Я совершенно здорова, мама. Я тебе уже говорила, что мне гораздо лучше. И мне хотелось бы знать, почему вы с отцом вообще позволяете себе вскрывать мои письма. И откуда вы знаете, что Джаспер Лотиан не пожелал, чтобы я встретилась с этим человеком?

— Он… он нам сам написал.

— Да ты что?! Просто неслыханно! — Она почувствовала, что теряет терпение, и присела на стул. Мать с тревогой взглянула на нее:

— Сюзанна, пожалуйста, успокойся.

— Мне нужно это письмо, — объявила та, — так где оно? Давай его сюда!

— Я действительно не знаю, дорогая. Его забрал отец.

— Ах вот как! Боже, что вы лезете не в свое дело! — Сюзанна закричала, и голос ее задрожал и сорвался. — Не смейте, вас это не касается! И вот что: я сейчас же иду к отцу.

— Не нужно, Сюзанна, не ходи! — встрепенулась мать, поняв, что дело принимает серьезный оборот. — Сначала выпей лекарства. И наверное, нужно пораньше принять вторую таблетку.

— Хорошо, — кивнула Сюзанна. — Я не пойду. И выпью таблетку. А ты расскажешь мне подробно об этом письме. Ладно?

Милая моя Селия!

Я обещал, что оставлю тебя в покое, но вчера я многое не успел тебе сказать. И я подумал, что должен непременно написать тебе.

Я люблю тебя. Это первое. Я тебе говорил это и вчера, и раньше, но это настолько важно, что ты должна слышать эти слова снова и снова. Я люблю тебя невообразимо, немыслимо, безрассудно.

Я хочу, чтобы ты была со мной. Навсегда. Я хочу любить тебя и заботиться о тебе, я хочу жить с тобой, просыпаться и засыпать рядом с тобой. Я хочу увидеть с тобой весь мир и возвратиться вместе с тобою домой. Быть с тобой всегда. С тобой и нашим ребенком.

Мысль о том, что у нас будет дитя, перевернула всю мою жизнь. О таком счастье — невероятном и драгоценном — я даже не мечтал. Это наше дитя, твое и мое. Я это знаю, я совершенно в этом уверен. Его создали мы, наша любовь, и мы должны делить заботу о нем, должны вместе любить его.

Без него и без тебя у меня ничего в жизни нет, вообще ничего. Я уже нежно люблю его, глубоко и всем сердцем. Как люблю тебя. Безраздельно.

— Господи, — сказала Селия.