Пенни Винченци - Искушение временем. Книга 1. Не ангел

— Как ты?

— Нормально. Спасибо тебе. Спасибо за… ну, в общем, за все. Я не знаю, что было бы, если бы не ты.

— Да, она бы не успокоилась так быстро, это точно, — весело сказал Оливер.

— Мне тоже так думается. Бедная девочка.

— Для нее это было жутким потрясением.

— Ох, Оливер. Надеюсь… надеюсь, что она постепенно свыкнется с этим. Но ей будет непросто, очень непросто.

— Да. Но она еще ребенок. А дети очень гибкие существа, они легче привыкают.

— Не такой уж она и ребенок, — заметила Селия, вдруг живо представив Барти и Джайлза, лежавших рядом на кровати. — Барти очень быстро взрослеет. В том числе и физически.

— Да, но в эмоциональном плане она еще дитя.

— Наверное. О боже. — И Селия вздохнула.

— Постарайся не принимать близко к сердцу все, что она говорила, — поглядев на жену, сказал Оливер. — Она ведь намеренно хотела сделать тебе больно.

— Я понимаю. Но боюсь, мне досталось по заслугам. А вот чего я действительно не заслужила, это всего… всех тех прекрасных слов, что ты сказал обо мне.

— Ну, позволь мне самому судить об этом.

— Оливер, я… — помолчав, добавила она, — я и не знала, что ты догадался обо всем, что случилось с ребенком Сильвии.

— Я и не догадывался, — усмехнулся он. — До последнего момента. И вдруг мне все стало предельно ясно. Я очень хорошо пом ню, что ты была тогда страшно расстроена. Ты вела себя как-то странно. Я только пожалел о том, что ты мне вовремя обо всем не рассказала. Должно быть, для тебя это явилось страшным испытанием.

— Так и было. Ужасным испытанием. Но я и теперь не считаю, что поступила дурно. Учитывая все обстоятельства. Зло во имя блага. Как и многое из того, что я вообще делаю.

Оливер грустно улыбнулся ей.

— Спокойной ночи, дорогая, — пожелал он, — мне кажется, тебе надо хорошенько отдохнуть.

Отдохнуть? Она уже забыла, что это такое.

— Да, наверное, так будет лучше всего. — Селия взглянула на мужа, что-то обдумывая.

— Оливер… — начала она.

— Да?

— Я… я знаю, ты не любишь говорить на эти темы, они смущают тебя… Но… этот ребенок…

— Да?

На лице Оливера появилось выражение вежливой заинтересованности.

— Я не хотела тебе говорить, но я точно знаю, когда он был зачат. Совершенно точно.

— Неужели?

— Да. Это было в ночь после оперы в Глайндборне [40] Глайндборн — городок в Сассексе, Англия, где проводятся ежегодные оперные фестивали. — Прим. ред. . У меня нет ни малейших сомнений, что это случилось именно тогда. В таких серьезных вещах я… не ошибаюсь.

— Хорошо. — Он слегка покраснел и улыбнулся. — Значит, это был благополучный момент, тебе не кажется?

— Конечно кажется. — Она взглянула на него. — Ты ведь понимаешь… о чем я?

— Да, — отозвался он, — конечно понимаю. И я очень рад, что ты мне об этом сказала.

В этот момент Селия поняла, что и сама искренне верит в то, что говорит.

Уснула она мгновенно, потому что слишком вымоталась, чтобы что-то чувствовать, даже раскаяние или горечь. Но в середине ночи она проснулась и долго плакала. Ей было очень, очень одиноко.

А наутро она вдруг снова почувствовала себя самой собой: на удивление энергичной, решительной и полностью поглощенной заботами о судьбе «Литтонс».

— Должно же быть что-то, — сказала она, — какой-то выход, чтобы спасти «Литтонс». Спасти нас.

— Нет, Селия, ничего. Уж поверь мне.

— ММ, а ты что думаешь?

— Если и есть что-то, — довольно грустно ответила ММ, — то мне никак не удается это отыскать.

— Нужно попытаться снова и снова.

Селия собиралась не только выйти на работу, но и, вопреки протестам Оливера, поехать на встречу с представителями «Браннингз».

— Я прекрасно себя чувствую, и это совершенно безопасно. Срок уже больше трех месяцев, угрозы ребенку никакой.

— Лучше все же спросить доктора Перринга.

— Я уже спрашивала, — солгала она, — он сказал, что я могу работать, если хочу. Что я и делаю. Мы еще поборемся.

— Не с чем бороться. Только с банкротством.

— Значит, поборемся с банкротством.

ММ невольно улыбнулась: Селия всегда бывала в наилучшей форме, если обстоятельства припирали ее к стенке, тем более если ей приставляли нож к горлу. Как отрадно, что Селия вернулась. И, каким бы угрюмым ни было то место, где она пребывала последние недели, она все же покинула его. Вопреки всему, вопреки неудовольствию и даже осуждению, которые ММ не раз проявляла в последнее время по отношению к Селии, сейчас она искренне восхищалась ею.

— Не пойму, зачем такая спешка? Почему нельзя подождать еще несколько недель? Мы пока что не безработные и в очереди за бесплатным супом не стоим.

— Знаешь, ММ, по-моему, предложение «Браннингз» очень хорошее. И мы должны быть им благодарны. Надо принять его, пока они не передумали, пока не стало еще хуже.

— Что-то я не испытываю к ним благодарности.

— Нужно учесть тот факт, что поступил запрет на издание «Бьюхананов». На следующей неделе в Лондон прибудут представители той стороны, дабы удостовериться, что книги и набор уничтожены.

— Значит, нужно подавать апелляцию. Добиваться совместных слушаний.

— Ну…

— Оливер, почему нет? У нас по-прежнему остается шанс. Но стоит только сдаться, пустить набор в макулатуру — и вот тогда действительно наступит конец.

— Честно говоря, — признался Оливер, — я не вижу ни малейшего смысла сопротивляться. Селия, ты же читала книгу и знаешь, что параллели в романе и реальной жизни Лотиана неоспоримы. Ни один здравомыслящий судья не возьмется аннулировать запрет. У нас нет весомых аргументов, насколько я понимаю. И Бриско со мной согласен.

— Зато я не согласна. Мы можем еще раз поговорить с Гаем?

— Чего ради?

— Пока не знаю. Просто мне кажется, это нужно сделать. Ведь это его книгу собираются уничтожать. И было бы жестоко даже не поставить его в известность.

— Не нужно было так писать, — угрюмо сказал Оливер. — Это глупо и непрофессионально.

— Оливер, он же совсем еще молодой автор. Это его первая книга. Нам самим следовало лучше смотреть.

— Не вижу особого смысла в том, чтобы с ним церемониться.

— Не церемониться, а просто проявить профессиональную сни сходительность. Однажды он напишет другую книгу…

— Но только не для «Литтонс», — добавил Оливер.

— Разумеется, не для «Литтонс», если ты будешь гнуть свою линию. Для «Литтонс» тогда вообще никто больше не станет писать книги. Потому что не будет самого «Литтонс».

— Ох, Селия…

— Я все-таки с ним поговорю. Прежде чем мы отправимся на свидание с «Браннингз». Я категорически настаиваю на этом.

— Я не в силах что-либо изменить.

— Ты этого не знаешь.

Селия взглянула на часы. Девять. Через час Себастьян уедет. И ей станет спокойнее. Будет больно, ужасно больно, но уже не так мучительно.