Пенни Винченци - Искушение временем. Книга 1. Не ангел

— Давай пройдемся, — опять предложил Джайлз. — У тебя вид такой, словной ты сутками сидела в каком-то подвале.

— Хорошо, — согласилась Барти, — наверное, ты прав, нам стоит пройтись. Вдоль реки?

— Ну естественно, не в парк. Я знаю, как ты его ненавидишь.

— Да, это точно, — улыбнулась она. — Я его возненавидела с то го дня…

— Знаю: со дня «Титаника».

— Ох, Джайлз, ты не представляешь, как мне было ужасно. Хотя с того момента моя жизнь значительно улучшилась. Благодаря тебе. — Она ласково взглянула на него. — Я тебе очень многим обязана. Это точно.

Джайлз зарделся. Ему тоже было неловко после вчерашнего происшествия.

— Я так не считаю, — скромно сказал он. — Ну, пойдем.

Они перешли на другую сторону набережной, спустились на пешеходную дорожку. Джайлз шел осторожно, держась от Барти на некотором расстоянии. Она вдруг почувствовала облегчение, сама не понимая почему.

— Мне ужасно хочется в Корнуолл. А тебе? — начал он.

— Да, и мне тоже. И хочется, чтобы с нами поехал Джей. Он был бы так рад.

— Я знаю. Папа говорит, он не поедет, потому что ММ очень за него беспокоится.

— Ну посмотрим, может, мне удастся уговорить ее, — ответила Барти. — Я бы присматривала за ним.

— Мы оба можем ее попросить. Мне кажется, там будет очень весело. В отеле остановится куча приезжих семей, и там устроят охоту за сокровищами и всякие пикники и праздники.

— Ой, не очень-то я люблю эти сборища.

— Да ты что! Это так интересно. Туда приедут мои товарищи по Итону. Я о тебе позабочусь, не волнуйся. Скучно не будет.

— Уж постарайся, — попросила Барти. И впервые за долгое вре мя ей удалось по-настоящему улыбнуться.

Какое-то время они шли молча.

— Извини меня за вчерашнее, — сказал Джайлз. — Ведь я поставил тебя в неловкое положение.

— Мы оба оказались в неловком положении.

— Да. Прямо как взрослые.

— Да.

— Хотя мама потом извинилась передо мной. Сказала, что не так нас поняла. А у тебя она просила прощения?

— Просила, — ответила Барти, — сразу же.

— Хорошо. Знаешь, она действительно очень высокого мнения о тебе.

— Мне кажется, это не совсем так, — усомнилась Барти.

— Нет, правда, Барти. Клянусь. Когда тебя не бывает дома, нас начинает тошнить от ее разговоров о тебе, о том, какая ты замечательная, трудолюбивая и какие у тебя прекрасные манеры. — Джайлз широко улыбнулся. — Просто до отвращения. Спроси у близняшек.

— Надо полагать. Господи, мне нужно сказать тете Селии, чтобы она этого не делала.

— Когда это моя мама обращала внимание на то, что ей кто-то говорит?

— Не часто, — серьезно посмотрев на него, согласилась Барти.

— И уж коли мы заговорили об этом, я знаю, тебе кажется, что все на тебя смотрят как на чужую, не как на члена нашей семьи. Ты не права. Все совсем наоборот.

— Да нет, Джайлз, ты лукавишь. Я не верю, будто ты в самом деле так думаешь.

— Вот и напрасно. Послушай, как-то раз бабушка спросила маму, не хочет ли она отправить тебя учиться в интернат. Знаешь, что она ей ответила? Я имею в виду, мама?

— Нет, не знаю.

— Она сказала: «Мне ни разу в жизни даже не пришла в голову мысль, чтобы отправить далеко от дома хоть какую-нибудь из моих девочек. Я хочу, чтобы они все росли дома, со мной». Вот так. Разве в этих словах есть хоть отзвук того, что ты чужая?

— Слава богу, нет, — сказала Барти. Она вдруг почувствовала себя как-то очень приподнято, словно кто-то дорогой только что подошел к ней и крепко-крепко обнял. Словно она оказалась под надежной защитой после леденящей душу опасности, которая долгое время всерьез ей угрожала. И она снова повторила: — Слава богу, нет.

— Так что ты, Барти, на самом деле очень много лишнего навыдумывала. Это неудивительно, я все понимаю, — поспешно добавил он, — только больше не нужно так делать.

— Да. Да, наверное, ты прав.

Они снова пошли молча.

— Конечно, ты ничего не обязана мне рассказывать, — смущенно произнес Джайлз. — Но ведь вчера вечером случилось что-то еще? Произошла какая-то ссора. Из-за чего?

Барти набрала побольше воздуха в легкие и сказала:

— А… да все о том же: зачем тетя Селия заставила меня жить здесь со всеми вами. Я, наверное, просто ужасно расстроилась из-за всего этого — прежде всего повлияла смерть мамы, ну и там… ты сам знаешь…

— Ну конечно, — согласился Джайлз.

— Потом я чувствовала себя так ужасно, мне было так стыдно. Я призналась ей, что виновата. Мне кажется… я даже уверена, что она меня поняла. Уол-то точно понял. — И Барти улыбнулась. — А теперь я чувствую себя еще хуже. После того, что узнала от тебя.

— Не переживай так. — Он широко улыбнулся ей в ответ. — Не многие рискуют маме перечить. Это ей на пользу.

— Ну… надеюсь.

После этих слов у Джайлза, похоже, на душе стало легко, он начал насвистывать и запускать камешки в реку. Барти наблюдала за ним, чувствуя себя почти счастливой. Счастливой и совсем взрослой.

ММ сидела за столом, с трудом представляя, где она находится, не говоря уже о том, чем ей следует заниматься, когда вошла Селия. В руках она что-то держала. Это был новенький экземпляр «Бьюхананов».

— Я подумала, тебе захочется иметь такой, — сказала она, — когда-нибудь он может стать раритетом. Я решила сохранить парочку экземпляров, что бы ни случилось, и пустить в макулатуру только четыре тысячи девятьсот девяносто восемь. Уверена, что тщательно пересчитывать их никто не будет.

— А… да. Спасибо.

— ММ, с тобой все в порядке? — пристально посмотрела на нее Селия. — У тебя вид какой-то… странный.

— Нет, все хорошо, — заверила ее ММ, — спасибо. — И она улыбнулась невестке.

Эти письма в корне меняли многое. ММ не сразу поняла, что именно, но ясно было одно: она снова могла с симпатией относиться к Селии. Перестать негодовать по поводу ее измены и недостойного супруги поведения. Логики тут никакой не было, ММ прекрасно понимала, но и злиться на Селию уже не могла.

— Спасибо, — повторила она. — Очень мило с твоей стороны.

— Ладно, я пойду. Увидимся в зале. Как же мне противна эта встреча!

— Да, я скоро буду.

ММ размышляла, догадывается ли Селия о Фелисити. Наверное, да. Тогда многое становилось понятно. Только вот… имеет ли этот роман продолжение? Значит, все поездки Оливера в Нью-Йорк, его усердная опека местного отделения издательства были одним лишь прикрытием? Да нет, не может быть. Он просто не спо собен на это. На такое предательство. Нет, она не права, вот так огульно осуждая брата. Но другая мысль подсказывала ММ, что Оливер способен на такое, очень даже способен.

Ее мнение об Оливере внезапно и почти полностью изменилось. Он сразу же представился ей менее обаятельным и, что еще хуже, менее человечным. И гораздо более искушенным в подобного рода делах. И таковы же были его советы — советы искушенного человека. И вдруг они показались ММ неопровержимыми. Что именно он сказал? Если тебе выпала возможность быть счастливой, почему бы не воспользоваться ею? Он прав: ей подвернулась такая возможность. И другой может не быть. Да, да, другой уже наверняка не будет.