Пенни Винченци - Искушение временем. Книга 1. Не ангел

— Да что ты! Вот ужас, жалко-то как! А где он сейчас?

— На учениях где-то в Англии. Она сама тебе расскажет, когда вернется, я уверена. А папа… Он что-нибудь говорил об этом?

— Нет, что ты, дорогая. Куда ему идти. Он больше нужен здесь. Поддерживать очаг, как он говорит. На войне уже много народу, к тому же он слегка староват — ему ведь за тридцать, так что, может, его и вовсе не возьмут. Какая нужда всем-то туда спешить, в конце концов?

— Да никакой, — ответила Барти, — конечно, никакой. А где он? Я хотела бы с ним повидаться.

— Ушел, милочка. В рабочий клуб. Он теперь оттуда не вылезает.

— А что он там делает? — озабоченно спросила Барти, надеясь, что клуб не такое место, где можно хлебнуть пива.

— А, наверное, в снукер на бильярде играет. В карты. Играет, в общем.

— Понятно. А почему он не остался дома?

Было обидно, что отец, как всегда, не стремился повидаться с ней.

— Ну, он ведь не знал, что ты приедешь, — осторожно пояснила Сильвия. — Конечно, он огорчится, что пропустил твой приезд. Да что ж это я, надо же прибраться, Барти. Марджори, иди помоги мне! Смотри, Барти приехала, а потом и леди Селия приедет, надо, чтоб у нас тут было чисто.

— Так пусть Барти сама тебе и поможет, — дерзко крикнула Марджори.

Она даже не поздоровалась с сестрой. Она стала крупным нескладным ребенком, копией отца, и из всех детей наиболее враждебно относилась к Барти, не скрывая этого. Мальчишки могли дразнить Барти кралей, болтать о ее манере разговаривать и одеваться, но, по сути, оставались добродушными. Марджори же страстно ненавидела Барти за ее счастливую судьбу. Она много раз спрашивала у матери, нельзя ли им с Барти поменяться местами.

— Мам, почему именно она живет у леди Селии, почему не я, если все дело в том, чтобы тут стало посвободнее, а тебе полегче?

Сильвия как можно строже ответила дочери, что леди Селия всегда любила Барти и не захочет менять заведенный порядок.

— И кроме того, она уже сделала из Барти юную леди, а с тобой ей придется начинать все сначала.

Это откровенно бестактное объяснение отнюдь не способствовало тому, чтобы примирить Марджори с существующим положением дел.

— Да, конечно, я помогу. Как поживаешь, Марджори?

— О, очень хорошо, благодарю вас, ваша милость, — елейным голосом ответила та. — Прошу прощения, но мне нужно сделать звонок. Прошу покорнейше меня извинить, ваша милость.

— Марджори, — сказала Барти, — не кривляйся. Почему ты так относишься ко мне? Я же твоя сестра.

— Да кто бы мог подумать, глядя на твою одежду и слыша твою речь, что ты моя сестра? Так вот, я не хочу быть твоей сестрой, у нас нет ничего общего. Ты мне никто, поняла? Мама, я пошла, мы с Дорин встречаемся возле магазина. — И она, скорчив Барти гримасу, ушла.

— Боже мой, — сказала Сильвия, — что с ней делать, Барти?

— Ладно, бог с ней, — глотая слезы, ответила Барти. — А где мальчики?

Братья редко бывали дома в те дни, когда приезжала Барти, старались не попадаться ей на глаза, раздираемые чувством смущения и враждебности, и виновато понимая — по крайней мере старшие, — что широкая пропасть между ними возникла не по ее вине.

— Играют где-то. Но Билли сказал, что скоро вернется.

— Вот хорошо. Фрэнку понравилась книга, которую я подарила ему на день рождения?

— Понравилась, милочка, даже очень. Я объяснила, что это одна из книг фирмы, которая принадлежит леди Селии, но он, похоже, не придал этому значения. Он хорошо учится в школе, наш Фрэнк. Говорят, он мог бы получить пособие, только смысла нет. Я все равно не смогу купить ему форму, если он пройдет.

— Мама, тетя Селия заплатит за форму. Я знаю, она поможет, — убежденно сказала Барти с тревогой в огромных глазах.

— Ну нет! Я больше ничего не могу брать у Литтонов. Не дело это. Хватит с них тебя.

— Но это может помочь мне, — спокойно объяснила Барти.

— Помочь? Ты о чем? Подай-ка мне вон то ведро, милочка.

— Остальные будут меня меньше ненавидеть.

— Они тебя не ненавидят, не выдумывай.

— Нет, ненавидят. Можно, я попрошу тетю Селию… Мам, что у тебя с рукой? Болит?

— Все в порядке, — поспешно ответила Сильвия. — Повредила немного, когда поднимала бадью с бельем на прошлой неделе.

— Врет! Это отец спихнул ее с лестницы. — То был Билли, он вошел с парадного крыльца.

— Спихнул с… Мам, это правда? Какой ужас! Нельзя позволять ему так поступать.

— Барти, — взглянул на нее с грустью в глазах Билли, — жизнь с этими людьми все мозги тебе перевернула. Как, по-твоему, мать может что-то не позволять отцу?

— Да я… — Глаза Барти наполнились слезами, отчасти из-за слов Билли, но в основном из страха и тревоги за состояние матери. — Я… я не знаю. Но я могу сказать тете Селии…

Билли шагнул вперед и крепко схватил сестру за руку. Он был уже взрослым парнем, ему скоро должно было исполниться шестнадцать. Барти сморщилась от боли.

— Слушай, ты! Только попробуй сказать своей драгоценной тете Селии о наших проблемах, и я сломаю тебе руку. Мы не желаем, чтобы эта леди лезла в нашу жизнь. Она и так уже натворила дел, забрав тебя из дома. Благодетельница тоже.

— Она не забирала меня из дома! — закричала Барти.

Но она знала, что Билли говорит правду. Тетя Селия забрала ее из родительского дома, и, как бы Барти ни желала этого, путь назад был ей заказан.

— Я понимаю, что это возраст, — сказала ММ. — Я просто хотела бы знать, есть ли средства, чтобы облегчить мое состояние.

— Хм… — Доктор Питтс осторожно взглянул на нее. — А нет приливов, потливости по ночам?

— Нет, — ответила ММ, — но…

— Кровянистых выделений?

— Нет, я же сказала вам, что… что у меня прекратились месячные.

— Так, понятно. Гм… мисс Литтон…

— Да, доктор Питтс? — ММ знала его почти всю свою жизнь, он лечил еще ее отца.

— Мисс Литтон, уж вы простите меня, но, думаю… предвижу, для вас это будет потрясением… — Вид у врача был очень серьезный, даже суровый.

«Это рак, — подумала ММ, — вот что это такое. У меня рак, я умру, как мама, прежде чем увижу Джаго». Она собрала все свое мужество и глубоко вдохнула.

— Да? — еле слышно спросила она. — Пожалуйста, скажите мне. Что бы это ни было. Я предпочитаю знать.

— Да, вам просто необходимо это знать, — сказал доктор Питтс. Он еле заметно улыбнулся, потом немного замялся, словно надеялся, что ему не придется продолжать. Затем набрал в легкие побольше воздуха и быстро проговорил: — Мисс Литтон, нет совершенно никаких сомнений, я бы сказал — ни малейших сомнений, в том, что вы беременны.

«Почему именно под Рождество жизнь становится такой драматичной?» — раздраженно думала Селия, укрепляя в сочельник свечи на ветках и исколов все пальцы еловыми иголками. И это Рождество не стало исключением. Оливер был дома, но вечером второго дня Рождества, как раз в День подарков, он должен уезжать, так что счастье оказалось весьма скоротечным, зато усилия выглядеть веселой и беззаботной — огромными.