Пенни Винченци - Искушение временем. Книга 1. Не ангел

— Я мог бы легко влюбиться в тебя, — шепнул он ей на ухо, когда они, едва двигаясь, топтались на маленьком пятачке.

— Вот не думаю, — приподняв голову, рассмеялась Селия, — ты просто меня не знаешь. Я страшно властная. Я Оливера из себя вывожу.

— Ему и нужно, чтобы над ним властвовали, — ответил Джек, — в нем есть что-то от старой жены.

— Нет, Джек, это неправда, — сказала она с легкой обидой в голосе.

— Правда. И если ты с этим не согласишься, я буду штурмовать твою комнату сегодня ночью, чтобы тебя похитить.

Засмеявшись, Селия предупредила, что в ее комнате очень крепкий замок, и по-прежнему отказалась признать правоту Джека. Но его слова она запомнила навсегда. И много раз в течение последующих лет они всплывали в ее памяти.

И точно так же, как она без устали ухаживала за лошадьми, имея одну-единственную девчонку-грума, которую постоянно обвиняла в бесполезности и лени, несмотря на ее восемнадцатичасовой рабочий день, леди Бекенхем неустанно трудилась в своем госпитале.

— Я стала кухаркой и горничной одновременно, — с горящими от изумления глазами заявляла она каждому, кто ее слушал.

Подобное заявление было легким преувеличением, однако леди Бекенхем действительно иногда готовила еду для раненых, поскольку ее собственная кухарка пошла работать на военную фабрику в Биконсфилде вместе с кое-кем еще из прислуги. Другая кухарка, постарше, осталась и делала все возможное, но была так нерасторопна, что леди Бекенхем приходилось надевать передник и помогать ей. Она даже занималась уборкой.

— Я уже привыкла, — однажды сказала она Селии, когда та стояла и смотрела на мать, не веря своим глазам. — Все нормально. По крайней мере, все под моим контролем. Хотя иногда ужасно хочется заняться чем-нибудь более романтическим. Подружку мою, Банти Хэдлей, помнишь?

Как не помнить наводящую ужас графиню Дорсетширскую, почти шести футов роста, с громовым голосом и завидной для мужчин храбростью на охоте!

— Поехала на фронт служить водителем «скорой помощи». Сегодня утром от нее пришло письмо. Звучит потрясающе: она живет в подвале с еще одной дамой и возит солдат с линии фронта на полевой пункт. Чудо! Говорит, я не поверю тому, что она повидала. Страшное дело. Очевидно, им приходится спать одетыми, негде помыться и иногда случается тупым ножом соскребать с себя вшей. Вот на такую жизнь я действительно не отважилась бы. Нет, ты только взгляни на эту девочку, — добавила графиня, указывая на особенно миловидную юную сестричку, терпеливо кормившую с ложки безрукого офицера. — Слава богу, Бекенхема здесь нет. Был бы полный кошмар.

Лорд Бекенхем получал огромное удовольствие от своей военной деятельности. Занятый в службе вербовки при военном министерстве, он чувствовал себя куда полезнее и счастливее, чем за многие прежние годы. Его несколько отрезвил бесконечный приток молодых людей — с тех пор как отменили ограничения по возрасту и росту, новобранцы стали помоложе и пониже. Они стремились попасть на фронт и показать немчуре, чего они стоят, не имея ни малейшего представления о том, что их там ожидает. Лорд Бекенхем сидел и беседовал с новобранцами, пока они заполняли анкеты, или же сам заполнял за них бумаги. Бекенхем говорил, как завидует им, как почетно и волнующе оказаться на поле боя, защищая свою страну, а они слушали его, и глаза их горели, а храбрость распирала грудь, и слова лорда звучали у них в ушах, когда они шагали к военным кораблям, отбывавшим туда, где их ждала почти верная смерть.

С тех пор как ушел Тед, Сильвия боролась за выживание изо всех сил. Денег, которые она получала, хватало только на полуголодную жизнь, рента выросла, и большую часть времени она проводила в очередях. Иногда Сильвия отправляла туда Марджори и Фрэнка, но через пару часов дети со слезами возвращались домой и сообщали, что им ничего не досталось. Сильвия знала, что будь она там сама, то добилась бы своего и наверняка что-нибудь да ухватила, пусть даже и не то, за чем стояла. Поэтому ей ничего не оставалось, как ходить за продуктами самой. Писем от Теда не было, потому что он не умел писать, но Сильвии регулярно приходили печатные карточки с аккуратно отмеченным галочкой сообщением вроде: «Со мной все в порядке», или «Я не ранен», или «Получил твое письмо», а под ним с трудом было выведено печатными буквами слово «Тед» и несколько крестов.

Пока, похоже, Тед был в порядке, ему везло. Ни царапины. Теперь новой заботой стал Билли, которому до смерти хотелось на фронт. Парню было только шестнадцать с половиной, но нехватка людей на фронте стала такой сильной, что возраст часто не проверяли. Билл был крупным малым и легко мог сойти за семнадцатилетнего. Естественно, Сильвия запретила сыну даже думать об этом, но тот не стал тратить слов попусту. Билли решил добраться до Франции и присоединиться к отцу.

Изредка Сильвия ездила навестить Барти. Селия и ММ привозили Сильвию к себе на выходные, и она жила в «голубятне» с ММ, которой стеснялась меньше, чем других. Ее необычайно поразила Барти: девочка очень выросла и казалась старше своих лет, она так складно умела говорить и приветливо держаться. К тому же Барти была хорошенькая, ну, может, и не такая, как близняшки, но очень миловидная, с большими глазами и густой копной вьющихся волос. Она неизменно приходила в восторг при виде матери и, когда Сильвия приезжала, ни на секунду не отлучалась от нее, таская за собой знакомиться с друзьями из числа раненых и сестер, забавляться с маленьким Джеем или играть с близнецами. На школьных каникулах они общались с Джайлзом, который был, как Барти сообщила матери, ее лучшим другом из всех Литтонов.

— Он такой добрый, мам, — просто сказала она. — Он не считает, будто я другая.

Сильвия с тревогой спросила, как к Барти относятся остальные, и та ответила, что все хорошо, к ней все добры, и добавила, что Эшингем ей гораздо больше по сердцу, чем Лондон.

— Уроки у нас проходят в старой классной комнате с гувернанткой тети Селии, мисс Эдамс. Она очень хорошая, но совсем старая и сильно хромает. У нее одна нога намного короче другой, и она не справляется с близнецами, поэтому с утра отсылает их к няне, и тогда у нас получаются по-настоящему прекрасные занятия. Мисс Эдамс больше всего любит историю и английский, и я тоже. Мы вместе читаем книжку о мифах древних греков и римлян, я тебе ее покажу, если хочешь.

Сильвия ответила, что вряд ли сможет там что-нибудь понять, но все равно она в восторге. Ее поражал красивый почерк Барти и ее гладкая речь. Часто Сильвия задавала себе вопрос, что бы сталось с дочкой, если бы она жила на Лайн-стрит и ходила бы в местную начальную школу. Хотя Фрэнк отучился там вполне успешно, пусть и не так хорошо, как в средней школе. А впрочем, о какой школе было говорить в те дни, когда половина учителей ушла на войну? Сильвия не сказала Барти о военных настроениях Билли, зная, что та встревожится, но в том, что едва сводит концы с концами, все же призналась, когда однажды вечером они с Барти и ММ после ужина сидели в маленькой гостиной.