Джейми Макгвайр - Мое ходячее несчастье

— Ты бы смог сказать «нет»?

— Смог бы, если бы знал, что иначе Америка меня бросит.

Я хохотнул:

— Голубка не собирается меня бросать.

Америка начала пятиться, чтобы выехать с парковки, и я заметил, как у Эбби по щекам фадом покатились слезы. Тогда я подскочил к ее окну и постучал:

— Что случилось, Голубка?

— Поезжай, Мерик, — проговорила она, вытирая лицо.

Я побежал рядом с «хондой», барабаня ладонью по стеклу. Эбби даже не повернула головы. Я почувствовал, как страх пробирает меня до костей.

— Голубка? Америка, останови свою чертову машину! Голубка, не делай этого!

Мерик вывернула на дорогу и нажала на газ. Я сначала погнался за машиной, но, когда она уже почти исчезла из виду, развернулся и бросился к своему «харлею». На бегу достав из кармана ключи, запрыгнул на сиденье мотоцикла. Шепли попытался меня остановить:

— Трэвис, не надо!

— Черт! Шеп, она от меня уезжает! — крикнул я, срываясь с места на максимальной скорости и уносясь по улице.

Когда я домчался до парковки «Моргана», Америка как раз выходила из своей машины. Я так резко затормозил, что не смог с первого раза опустить подножку и чуть не свалился вместе с мотоциклом. Подбежав к «хонде», принялся дергать за ручку пассажирского сиденья. Америка сжала зубы, как будто ожидая, что я на нее наброшусь.

Я взглянул на здание общаги: Эбби была уже там.

— Впусти меня, Мерик! — сказал я умоляюще.

— Извини, — ответила Америка и задним ходом выехала со стоянки.

Я в два прыжка очутился на крыльце, и тут мне навстречу вышла незнакомая девчонка. Я хотел проскочить внутрь, но она преградила дорогу:

— Тебе нельзя входить сюда одному.

Я достал из кармана ключи от мотоцикла и потряс ими у нее перед лицом:

— Моя девушка Эбби Эбернати оставила это у меня дома. Просто решил занести.

Девчонка неуверенно кивнула и посторонилась. Перескакивая через несколько ступенек, я взбежал по лестнице и через секунду был на Голубкином этаже, у двери комнаты. Отдышавшись, чтобы голос звучал спокойнее, я сказал:

— Голубка, впусти меня, малыш. Нам нужно поговорить.

Она не ответила.

— Голубка, ты права. Я тебя не выслушал. Давай сядем и еще раз все обсудим, ладно? Я просто… Пожалуйста, открой! Не пугай меня!

— Уходи, Трэвис, — отозвалась Кара.

Я стукнул в дверь кулаком:

— Голубка? Черт! Да открой же наконец! Я не уйду, пока мы не поговорим! Голубка!

— Ну чего тебе? — прорычала Кара, высовывая голову в коридор.

Она подняла очки на лоб и потянула носом воздух. Для такой миниатюрной девушки она выглядела ужасно свирепо. Я облегченно вздохнул, подумав, что теперь, по крайней мере, увижу Эбби. Но в той части комнаты, которая просматривалась из-за плеча соседки, никого не было.

— Кара, — сказал я, стараясь сохранять спокойствие, — пожалуйста, передай Эбби, что мне очень нужно с ней повидаться.

— Ее здесь нет.

— Она здесь! — выпалил я, потеряв терпение.

Кара переступила с ноги на ногу:

— Я ее сегодня не видела. Я не видела ее уже несколько дней.

— Я знаю, что она здесь! — вскричал я. — Голубка!

— Она не… Эй! — взвизгнула Кара, когда я, отстранив ее, ворвался в комнату.

Я посмотрел везде: за дверью, в шкафах, даже под кроватью, — Эбби действительно нигде не было.

— Голубка? Где она?

— Говорю же: я ее не видела! — прокричала Кара.

Как только я вышел, она захлопнула за мной дверь и закрылась на задвижку. Я пошел по коридору, оглядываясь по сторонам. Прислонившись к бетонной стене, почувствовал холод и понял, что на мне нет куртки. Медленно съехав вниз, сел на пол и закрыл лицо руками. Наверное, Эбби меня сейчас ненавидела, но рано или поздно она все равно должна была вернуться к себе в комнату.

Прождав двадцать минут, я достал телефон и отправил сообщение:

Голубка, пожалуйста! Знаю, ты злишься, но давай все-таки поговорим.

Потом еще одно:

Пожалуйста, вернись.

И еще одно:

Пожалуйста! Я тебя люблю!

Эбби не отвечала. Я подождал с полчаса и снова принялся писать:

Я в «Моргане». Ты сегодня придешь? Можешь хотя бы позвонить?

Голубка, мне дико жаль! Пожалуйста, возвращайся! Мне нужно тебя увидеть!

Хорошо: я повел себя глупо. Ну а ты сама? Неужели нельзя ответить?

Я всего этого не заслужил! Да, я дурак, если подумал, что все наши проблемы можно решить деньгами. Но это лучше, чем от проблем убегать!

Извини, на самом деле я так не думаю.

Чего ты хочешь? Сделаю все, что скажешь, только давай поговорим!

Что за фигня!

Я люблю тебя. Не понимаю, как можно просто так взять и уйти.

Только перед самым рассветом я наконец-то поднялся с полу, чувствуя себя полнейшим идиотом. К этому времени Эбби наверняка уверилась в том, что я псих. Как ни странно, за целую ночь охрана не предприняла ни единой попытки выгнать меня из здания, и, когда девушки пошли на занятия, я все еще сидел в коридоре. Мне повезло, но на этом мое везение, похоже, должно было закончиться.

Совершенно разбитый, я вяло поплелся вниз по ступенькам, сел на мотоцикл и поехал, не замечая, что дует холодный ветер, а на мне только футболка. Добравшись до дому, я прямиком направился под горячий душ оттаивать. У меня еще была надежда увидеть Эбби на лекции по истории.

Пока я одевался, Шепли стоял на пороге моей комнаты.

— Тебе чего, Шеп?

— Ты с ней поговорил?

— Нет.

— Вообще не достучался? Ни по телефону, ни эсэмэсками?

— Нет, — отрезал я.

Шепли вздохнул:

— Трэв, сегодня на истории ее, скорее всего, не будет. Мне жаль, что приходится тебе это передавать. Я бы не хотел, чтобы мы с Америкой имели отношение к вашей ссоре. Но так она сказала.

— Надеюсь, она все-таки придет, — сказал я, застегивая ремень.

Брызнув на себя любимым Голубкиным одеколоном, я накинул куртку и схватил рюкзак.

— Погоди, я тебя подвезу.

— Не надо. Поеду на мотоцикле.

— Зачем?

— На случай, если она согласится вернуться сюда со мной. Тогда по дороге мы сможем поговорить.

— Трэвис, я думаю, тебе пора понять, что она вряд ли…

— Черт, заткнись уже, Шеп! Можешь ты хотя бы сейчас не быть таким правильным? Не надо меня урезонивать. Будь мне просто другом, ладно?

Шепли кивнул:

— Ладно.

Из его комнаты появилась Америка — все еще в пижаме:

— Трэвис, ее лучше оставить в покое. Она приняла окончательное решение, как только ты дал понять, что будешь работать на Бенни.

Я не ответил. Тогда Мерик опять заговорила:

— Трэвис…

— Не надо. Не обижайся, Мерик, но сейчас мне даже видеть тебя не хочется.

Не дождавшись реакции на свои слова, я вышел и хлопнул дверью. Сцена получилась несколько театральная, зато я немного разрядился. Иначе, придя на занятие, я был бы слишком взволнован и, увидев Эбби, чего доброго, на виду у всех принялся бы ползать перед ней на коленях и умолять ее вернуться. Правда, я и теперь бы этим не побрезговал, если бы таким образом можно было заставить Голубку передумать.