Юлия Латынина - Там, где меняют законы

Елена посмотрела с ним отделанные помещения и подписала какие-то бумаги, а потом, проголодавшись, зашла в японский ресторанчик на первом этаже. Она сделала заказ и пошла в туалет вымыть руки, а когда она вернулась, Елена увидела, что за ее столиком сидит плотный и лысый человек в безукоризненном деловом костюме — глава службы безопасности Семина, бывший замначальника Нарымского УВД, полковник в отставке Геннадий Прашкевич.

— Привет, красавица, — сказал Прашкевич, поднимаясь и кланяясь Елене, — я смотрю, ты хорошеешь день ото дня.

Елена привычно сжалась. Несмотря на свою красоту, она боялась комплиментов мужчин и никогда им не верила. Но Прашкевич не заметил ее реакции, как он почти никогда не замечал реакции женщин. Вообще женщины в его профессии Прашкевича интересовали, как ни странно, мало. Он знал, что они любят деньги и комплименты. Будучи ментом, он был вынужден довольствоваться вторым, сейчас же с большим облегчением перешел на первое. За редкими случаями, ему не довелось ошибаться.

— Как жизнь? — спросил Прашкевич.

Елена помолчала.

— Вам что-то нужно? — спросила она.

— В общем да. Я хотел бы встретиться с Вырубовым.

— Зачем?

Прашкевич помолчал.

— Я думаю, ему было бы интересно узнать, как получилось, что Игорь Тахирмуратов оказался в ванной на веревочке.

— Игорь Тахирмуратов покончил с собой, — сухо сказала Елена.

— Ну, Леночка, и вы и я — мы оба знаем, что его повесили. И мы знаем, кто его повесил. Повесил его, скорее всего, Миша-кимоно, а приказ отдал ваш муж.

— Это не может быть, — сказала Елена, — Сергей чуть с ума не сошел после его самоубийства. Зачем ему было отдавать такой приказ?

Прашкевич усмехнулся.

— Дело в том, что Игорь заказал Малюту. Он заказал его своему бывшему охраннику. Помнишь, тому парню, который воевал в Чечне и которому осколки перебили позвоночник. Он бы лежал всю оставшуюся жизнь, если бы Игорь не оплатил его лечение. И вот этому Леше Игорь заказал Малюту.

— Зачем? — одними губами спросила Елена.

— О! У Игоря были серьзные основания. Пока он строил универмаг, его несколько раз кинули. На большие деньги. Малюта повесил этот косяк на него, а Игорь докопался, что фирмы, которые его кинули, принадлежали Малюте. Потом оказалось, что есть фирма, которая хочет оттяпать универмаг. Игорю сказали, что она тоже принадлежит Малюте. И Игорь решил, что Малюта решил отобрать у него все. Как это уже сделал Семин. С той только разницей, что Семин просто кинул Игоря, а Малюта предпочитает в таких случаях убивать.

Елена молчала.

— Но самое занимательное, — сказал Прашкевич, — заключается в том, что ничего этого не было. Малюта не кидал Игоря. И не собирался его убивать. Все это было подстроено Семиным.

— Я не поняла.

— Фирмы, которые кинули универмаг, принадлежали не Малюте и не Игорю. Они принадлежали Семину. Тахирмуратов был слишком сильный финансист, чтобы оставлять его Малюте. Семин рассчитал все почти правильно. Малюта — человек подозрительный, Игорь — тоже. Оба видели столько предательств, что склонны трактовать любую непонятную финансовую операцию как злой умысел со стороны партнера. Ну, и о верном спецназовце Семин тоже знал. Он прикинул, что спецназовец убьет Малюту, а потом Игоря за это посадят. Империи Малюты придет конец.

Прашкевич помолчал и добавил:

— У Сыча не получилась самая малость. Он не рассчитывал, что спецназовец Леша помучается-помучается, да и сдаст хозяина. Потому что больно уж скоромное это дело — убивать Малюту. И еще, конечно, он очень неосторожно вел некоторые переговоры у себя в офисе. Потому что его офис по его же требованию пишет его служба безопасности. То есть я.

Прашкевич наклонился, и, порывшись, выложил из пузатого портфеля на стол видеокассету.

— Я ведь понимаю, — сказал Прашкевич, — что без этих переговоров все, о чем я говорю — просто сотрясение воздуха.

Елена дернулась рукой по направлению к кассете, но Прашкевич покачал головой и сказал:

— Извини, Леночка, эта пленка мне дорого стоила.

— Хотите за нее денег?

Глаза бывшего мента вспыхнули на мгновение янтарным алчным огоньком, потом он дернулся и сказал:

— Хочу поговорить с Малютой.

— Тебе позвонят, — сказала Елена. — У тебя старый мобильник или как?

Прашкевич, покачав головой, написал на салфетке номер телефона. Это был новый мобильник, который был куплен на имя одного из его друзей и который он решил употреблять только для этого дела.

Елена позвонила Прашкевичу спустя два дня. Они договорились встретиться в том же японском ресторанчике, в кабинетах на втором этаже, но когда Прашкевич пришел, его ждало разочарование.

Елена сидела одна: ни Малюты, ни кого-либо из доверенных его лиц не было. На ней была белая блузка и длинная клетчатая юбка, делавшая ее похожей на викторианскую классную даму, и в неярком свете установленных у плинтуса ламп ее каштановые волосы горели, как желтый прозрачный янтарь. Ее большие карие глаза смотрели грустно и строго, и на белом ее лбу Прашкевич впервые заметил чуть видную вертикальную черточку. Красота Елены завораживала Прашкевича. Ему всегда казалось, что так выглядела молодая Джоконда.

— Сергей Павлович велел, чтобы ты отдал мне кассету, — сказала Елена, подчеркнуто называя мужа по имени-отчеству, — и если он найдет ее убедительной, он с тобой встретится. На всякий случай он передает тебе вот это.

Елена подтолкнула к Прашкевичу большой белый конверт, завернутый вокруг себя два раза и перевязанный клейкой лентой. Прашкевич надорвал угол конверта и увидел пачки долларов в банковской упаковке.

— Здесь пятьдесят тысяч долларов, — сказала Елена, — в знак того, что Сергей Павлович ценит твою инициативу. Но он велел передать, что будет очень огорчен, если выйдет, что доллары настоящие, а пленка ненастоящая.

Прашкевич некоторое время раздумывал, но расчет, чей бы он ни был, оказался верным. Прашкевич быстро запихал конверт себе в портфель, вынул оттуда кассету, поднялся и пошел к выходу. Через несколько шагов он обернулся.

— А ты стала совсем другая, Лена, — вдруг сказал он.

И пропал в дверях.

Минуты три спустя после того, как Елена и Прашкевич расстались, в кабинет напротив зашла официантка. Человек в кабинете сидел совершенно неподвижно. Перед ним была нетронутая чашка кофе и огромный букет роз.

— Вам что-нибудь еще?

— Счет, — ответил человек.

Это был Виктор Семин. Он, разумеется, не собирался шпионить за собственным замом. Просто три часа назад приставленный к Елене охранник сообщил по пейджеру, что Елена заказала на час столик в «Такедо». Семин отпустил собственную охрану и на такси приехал в ресторан. Он хотел поговорить с Еленой и не хотел, чтобы это кто-нибудь видел. Семин не слышал разговора между Еленой и Прашкевичем. Но ему было достаточно самого факта встречи.