Михаил Веллер - Гонец из Пизы, или Ноль часов

— Это как?

— Ну, скажем, богатый новый русский за двести тысяч может из бакового орудия засадить один снаряд по городу. По памятникам архитектуры нельзя. Точность попадания мы обеспечиваем. Боеприпасы наши. Из двухсот тысяч мы рассчитываемся с городом за убытки, а разницу — себе. Налоги, конечно.

— У меня тоже мысль одна была,— сказал Ольховский.— Привести корабль в порядок и катать новых русских по Неве — за очень большие деньги. Сразу модно станет. Ресторан, казино, в охране матросы в пулеметных лентах. А потом подумал — нельзя.

— Почему?

— Утопить кого-нибудь захочется, швырнут матросики банкира за борт с колосниками на шее, потом копоти не оберешься, слухи пойдут, расследование, а…

Полистали мысленные картины.

— О чем я думал, когда командовал «Москвой»? — пожал плечами Колчак.— Ведь мог поднять самолеты, разнести эту самостийную Раду, спровоцировал бы заваруху, а обратного хода уже нет,— и был бы Севастополь наш.

— А ты бы где был?

— Застрелился,— рассудительно ответил Колчак.— Так хоть человеком бы побыл! А это что — жизнь? Твою мать, Петька, когда же просвет. Ты не обращал внимание: сейчас спивается масса народа старше сорока, вот что интересно. В молодости гулял, квасил, все ничего, жизнь так или иначе состоялась,— и вдруг на склоне лет и карьеры без стакана день прожить не может. Почему бы? А глухо, как в трюме.

— Ты Саблина помнишь с его сторожевиком? {13} 13 Ты Саблина помнишь с его сторожевиком? — офицер Балтийского флота, капитан 3-го ранга Валерий Михайлович Саблин (1939—1976) 9 ноября 1975 г. попытался поднять восстание на большом противолодочном корабле «Сторожевой» в знак протеста против отхода партии и правительства от ленинских положений в строительстве социализма.

— Дол-бак твой Саблин! Тоже, второй лейтенант Шмидт. Через всю Балтику, против флота, когда все гайки закручены — на что он рассчитывал? Хочешь уйти — захвати малый торпедный и дуй к тому берегу. Хочешь мир известить — рви зигзагом на радио в Стокгольм. Не можешь выстроить операцию — не офицер! Типичный русский бунт — пример бессмысленности.

— Достало, значит.

Они посмотрели друг на друга, помолчали и засмеялись.

— Машину не наладишь,— сказал Колчак.

— Налажу. Нам хватит оборотов сорок на один вал для малого хода.

— Котлы не соберешь.

— Соберу. Дизель форсирую.

— Штанги срезать?

— Тоже, проблема.

— А как ты с постамента поднимешься?

— Дождусь нагонной воды. А вообще — понтон, с правого борта — кольца, и полотенца под днище. У нас шесть тысяч тонн — подумаешь.

— Где ты возьмешь понтон? — Колчак провел пальцами по нижней кромке смотровой прорези и внимательно осмотрел их, проверяя чистоту. Ненужного ответа ждать не следовало, потому что достать можно что угодно, и он знал это не хуже командира.

— На флаг и гюйс — смир-рна! Флаг и гюйс — поднять!

Вползли и впечатались в сизые тучи трехцветный государственный флаг и небесным крестом по горнему снегу — Андреевский.

Бросили руки от козырьков офицеры, но команды «вольно» не последовало: врос и тянулся матросский крошечный строй, подавая уставную выправку со снисходительной небрежностью служак.

— Слушай приказ! Принято решение вновь превратить «Аврору» в активную плавединицу, вернуть ей статус действующей учебной базы флота. Объявляю переход на новый распорядок. С этого момента корабль переводится в режим подготовки к бою — походу. Машинной и трюмной командам: привести механизмы в готовность для подачи оборотов на гребные валы. Топливные цистерны проверить и подготовить к приему топлива. Командиру БЧ-5 — выделить людей для переборки рулевой машины, обеспечить передачу усилия со штурвала на баллер руля. Начарту — орудия главного калибра в рабочее состояние! Всем командирам боевых частей и старшим команд подать план и перечень необходимых работ к семнадцати ноль-ноль. Поздравляю экипаж с переходом на боевой корабль!

Затянувшаяся пауза имела тональность стона, где более изумления и мрачных предвидений, нежели восторга.

— Ответ не слы-шу!

Выдержав отмеренные две с половиной секунды выдоха, ответ прозвучал с революционным разнобоем: если одни нестройно оторвали:

— Служим Отечеству! —

то другие покрыли святые слова казенным гарканьем:

— Ура! Ура! Ура!

Суммарный эффект клича получился какой-то невнятно-угрожающий. Так, вероятно, роптали на митинге стрельцы.

В течение всей процедуры Ольховский слышал свой голос со стороны, в метре правее и выше головы, которая была пустой и гулкой; он помнил такое за собой, когда девятиклассником выпил первый стакан водки.

— Вольно! Разойтись по заведованиям.

В десять пришел Иванов-Седьмой и, потрясенный новостью, немедленно уединился над заветной папкой. Объявленное начинание породило в нем такой богатый урожай мыслей, что черные каллиграфические буквы клонились и спешили, как матросский строй по команде: «Не в ногу — бегом марш!»

«Трудно даже описать энтузиазм, с которым встретил экипаж приказ командира,— писал он.— Наконец-то наша служба обрела подлинный смысл. Мы ощутили себя единой семьей, спаянной великим общим замыслом — дать новую жизнь историческому крейсеру „Аврора“.

Эхо Октябрьского выстрела еще живет в грозных обводах корабля. И вот это эхо наполнилось сегодняшним звучанием. Мы еще повоюем, черт возьми! Мы еще покажем всем, кто поспешил похоронить великие идеалы Свободы, Равенства и Братства, что есть порох в пороховницах и огонь в сердцах!

Память об историческом выстреле согревает нас. Кто знает — История совершила диалектический виток, и не суждено ли нам повторить свою великую миссию!

А пока надо все силы отдать подготовке корабля. Куда мы пойдем? Видимо, говорить об этом еще рано. Но каждый знает, где находится причина всех бед нашей многострадальной Родины. Как пелось в священном старом гимне: „Добьемся мы освобожденья своею собственной рукой!“ И еще одна цитата приходит на ум: „Трепещите, тираны!“ {14} 14 Трепещите, тираны! — неточная цитата из оды «Вольность» (1817) А. С. Пушкина.

Задача потребует напряжения всех усилий. Но мы знаем, что весь Балтийский флот мысленно с нами! И не сомневаемся в оказании нашему кораблю всемерной помощи от товарищей по оружию и вышестоящих инстанций.

Так и хочется воскликнуть: „Братья, помощь близка!“

Офицеры корабля словно помолодели. Лица матросов полны молодым задором. Недаром говорится: „Русскому матросу все по плечу!“

Несомненно, новый распорядок будет способствовать прекращению пьянства и нарушениям дисциплины на корабле. Великие задачи объединяют людей!

Теперь каждый из нас мечтает только об одном: чтобы именно ему была доверена великая честь произвести знаменательный выстрел из бакового орудия!