Альфред Дёблин - Горы моря и гиганты

Лойхтмар Раллиньон Уру Вышинская Ацагга Донгол Дулу вернулись на континент. Они знали: восточное полушарие должно быть покорено. Нельзя метать огонь в светила небесные, если еще не завоеван Земной шар и в каких-нибудь ста милях за Вислой начинается враждебный мир. Новый импульс проникал в бездействующие, еще не полностью потухшие массы: образ гигантских равнин, безмерно высоких гор, кишащих людьми экзотических городов. На этих чужаков они должны напасть, смешаться с ними, все там наводнить собой. Так должно случиться. У них ведь есть аппараты. И скоро это случится. Все уже слышали о чудовищной мощи аппаратов. С другим настроем, чем раньше, несли теперь люди по дорогам западных континентов флаги с изображениями огня и небесных светил. Лихорадочная сила воспламеняла сердца, напрягала мускулы. Кто-то держал знамя; и оно соединяло в один пучок волю всех.

Градшафты пришли в движение. Все новые и новые толпы, мужчины женщины, жаждали участия в борьбе. Чтобы вести войну, требовалось несколько десятков тысяч солдат, хорошо обученных. Но разум подсказывал: надо призвать многих — чтобы занять чем-то праздные толпы и, по возможности, уничтожить их. Во всех странах от руководящей элиты ответвилась особая группа, которая выдумывала бессмысленные задания для солдат: Бюро Б, как ее назвали в Лондоне, в отличие от Бюро А, действительно планирующего военные действия. Бюро Б укомплектовали самыми умными политиками, с ним неформально сотрудничали технические и военные специалисты. Приток добровольцев в псевдо-армию «Б» на западных континентах был столь велик, что первоначальные планы командования оказались невыполнимыми. Планы эти исходили из устаревших методов организации воинской службы: предполагалось, что солдаты будут отливать пушки, возводить и укреплять оборонительные линии, производить в мастерских цитаделей аппараты, будто бы представляющие собой чудодейственное оружие, и тренироваться в обращении с ними; то есть имелось в виду моделирование смертоносной деятельности, а не участие в настоящей войне. Лондон сделал следующий шаг, доведя свои первоначальные планы до логического конца. Английское командование армии «Б» бросило мощные человеческие массы — полки воодушевленных, опасных для власти мужчин и женщин — на подлинный театр военных действий: на русские равнины; этим солдатам предстояло совершить страшную и напрасную работу.

Азиаты русские равнины не отдали. Западные державы продвигались вперед тремя эшелонами, на летательных аппаратах, а также по мостам рельсам, которые за немногие дни сами же и прокладывали перед собой: выступив из Польши Румынии Галиции, они миновали Витебск Могилев Полтаву Херсон. Днепр с его заболоченными берегами остался позади. Города этого региона не были для солдат чужими. Сеть городов, хуторов, рассыпанных поселений — перед ними, под ними — теперь уплотнилась. За Ярославлем Владимиром Воронежем Харьковом наступающие приблизились к тем речным притокам, которые вбирает в себя великая Волга, к возвышенности Ергени, к широкому гористому берегу самой Волги. На севере наткнулись на Вятку Вологду. Тут-то и загорелись обрушились первые летные эскадрильи, с ясного неба упали на тихие поля. Подоспели новые эскадрильи. И тоже обрушились. Не преодолев незримо воздвигшегося перед ними барьера. Специалисты из разведки, прибыв на место, обнаружили особого рода волны, нарушающие работу авиамоторов. Но пока техники пытались определить природу странных волн, их источник и формальные характеристики, против них ополчилось наземное чудище — взвинченные человекомассы. На лошадях повозках телегах, по рекам — на пароходах лодках баржах — эти массы катились стремились с востока на запад, струились текли изливались с севера на юг: люди и животные. Растерянные жалующиеся сбитые с толку: мужчины женщины дети; лошади коровы свиньи, которых они гонят перед собой, куры, которых несут на руках. Одиночки, причитающие кричащие оборванные. Большие молча прущие орды. Целые деревенские общины, на вопросы не отвечающие. Оглушенные; лица одеяла одежда в грязи… Бледные от бессонных ночей, тащились они вперед. Не помогали ни умирающим, ни младенцам. Это чудище кидалось на землю, плакало, царапая себе лбы и щеки, оставляло позади мертвецов, едва прикрытых землей, ибо во влажной почве могилы не выроешь, снова бежало вперед, рывками, — словно во сне. Оно крушило все, что имело при себе и что находило: деревья избы доски; кидалось в воду, плыло барахталось стонало орудовало веслами. Оно вздыхало визжало, а когда было массой женщин, распускало волосы, рвало их на себе или покусывало концы прядей, оглядываясь назад: бросая скорбные взгляды на серое пасмурное небо, не показывающее ничего, кроме туч. Позади этих беженцев бушевал пожар. Они кричали. Сами они не видели, что горит, но из других сел к ним приходили крестьяне, тоже получившие страшную весть издалека. Там, далеко, чужие люди видели колыхание закрывающих все небо скоплений птиц, которые с криками или бесшумно, равномерным потоком или разлетаясь в разные стороны, устремлялись с востока на запад, с севера на юг: плотные стаи воронов, сонмища мелких птиц, вьюрков кедровок, — днем они шелестяще проносятся мимо, ночи наполняют щебетом граем свистом. Земля-де уже усеяна обессилевшими маленькими телами. Они шуршат мельтешат свистят трепещут и высоко вверху… И все живое с тронулось с насиженных мест вместе с людьми. На телегах гроздьями висли летучие мыши. Стоило до них дотронуться, и они взмывали в воздух, кружились, раскинув руки-крылья, снова садились. На земле между ногами людей копошилась мелкая живность. Черные и серые мыши кишели на дорогах, мокрых нолях. С писком покрывали поверхность рек: маленькие дергающиеся спины, ударяющие по воде спиральки хвостов. Взбирались на большие камни, падали с них, соскальзывали в канавы, перебирались через упавшие деревья. Периодически мелькали быстрые тени длинноухих тушканчиков. Люди, напиравшие через Вологду и Вятку, имели при себе топоры ножи, в их повозках валялись окровавленные волчьи шкуры. Пока они продвигались вперед, их преследовали по пятам медведи лисы росомахи из районов, оставшихся позади. Эта живность, черная бурая серая, зигзагообразно шныряла кралась мародерствовала, выпрыгивала па дорогу, с рычаньем падала в пыль, издыхала от жажды, шаталась от усталости, умерщвлялась людьми. На низкорослых умеющих плавать гнедых лошадях — Букеевская орда с соляных болот, киргизы с непроницаемо-мрачными лицами. Они только щелкают языком, ответов никаких не дают, знай себе охаживают лошадей…

Когда белые убедились, что не могут продвинуться дальше, когда пошли слухи о пожаре и беженцы напирали уже целыми деревнями селами, тогда сквозь ужасные скопища людей и животных были посланы конные лазутчики, вооруженные и хорошо защищенные. Но еще прежде, чем вернулся неистребленный остаток этих посланцев, барьер в воздухе удалось взорвать. Зависнув в небе над Волгой, обозревая окутанные дымкой киргизские степи, Самару Пермь, авиаторы увидели кишащую людьми и животными равнину.