Роман Трахтенберг - Рома едет в Кремль

Пришлось срочно ехать домой, падать в ноги к родителям. Картину «Возвращение блудного сына» видел? Вот с голыми пятками — это я был. Сначала, конечно, досталось мне по полной программе, а потом отец мой говорит: «Ты, Шура, надежда наша и опора в будущем. Берем кредит под залог квартиры и платим за твое обучение. А там, глядишь, и ты на ноги встанешь. А выплачивать будем потихоньку, так он, кредит, незаметно и пройдет…»

— Так это университет, а все-таки как ты в казино попал?

— А приехал я в Москву с деньгами, аккурат чтобы за всю учебу сразу заплатить. Иду себе по улице и вижу: из казино парень вылетает, а у него в каждой руке по пачке долларов. Счастливый такой! А с ним друзья, девчонки какие-то, все поздравляют его. И так мне стало обидно за себя, за родителей своих, квартиру заложивших, за истфак этот, которому столько бабок платить надо, что я со всеми своими деньгами в это «Мефисто» и пошел. Сыграю, думаю, чтобы мне сумму удвоить, и уйду. А ты ведь сам знаешь, как с рулеткой-то бывает. Просадил я все, что у меня было, даже цепь свою золотую отдал. И еще больше мне обидно стало. До слез прямо. Тут меня вдруг к директору пригласили. «Анимал Гитамыч лично, — говорят — вас ждет…» То ли пожалел он меня, то ли просто настроение поговорить было, но выслушал мою историю и говорит: «Нравишься ты мне, Шурик, есть в тебе стремление к знаниям. Я ведь тоже об истории мечтал, даже в археологическую экспедицию ездил, в Новгород, берестяные грамоты искать, а вот окончил школу, и пришлось мне в кооперативе вкалывать. Может, слышал про такого Березовского? Так вот мы с ним это дело и мутили. А потом пути у нас разошлись: он сначала в автомобили, потом в политику пошел и в итоге в Лондон попал, а я первый зал игровых автоматов в Москве открыл. Но историей интересуюсь до сих пор. Знаешь, бывает детская мечта такая. Уже, кажется, и не нужно ничего этого, а пока не исполнишь ее, не успокоишься. Я вот что тебе предлагаю. Ты, сокол мой ясный, будешь получать деньги за обучение у меня. Днем учиться, а вечером работать тут в казино охранником. Жить будешь тут, питаться тоже. Зарплату тебе положу небольшую, но при полном пансионе нормальную. Но спрашивать буду строго: во-первых, рассказывать мне будешь обо всем, что изучаешь, во-вторых, не сдашь экзамен или зачет — накажу. За учебу ведь мною заплачено будет, так что провалил экзамен — значит, своровал у меня. А у нас с этим строго. Ну, руку, конечно, рубить не будем, зачем ты нам безрукий нужен-то, а вот пальца ты лишиться можешь элементарно. Согласен?»

Пришлось мне согласиться. Стал снова учиться, работать, сначала на улице у казино стоял охранником, потом на входе, а сейчас уже в зале за порядком слежу. Ну и отдельные поручения выполняю, типа вот как тебя просветить насчет твоего ближайшего будущего. Я больше по теории все рассказываю, но почему-то бывает, что после моих рассказов люди сразу делают то, что от них просят.

— А что тебя, Шурик, вообще на эту пыточную тему подвигло? Ты садист, что ли? С детства там всяких птичек-червячков мучил?

— Да нет, я сам этим делом не увлекаюсь, просто Гитамычу интересно все это, и для работы, говорит, нужно, так что выбрал я изучение пыток. Пришлось замдекана денег дать, а то на заседании кафедры никак тему курсовой, а потом и диплома мне утверждать не хотели: «У нас, — говорят, — тут учебное заведение, а не притон садомазохистов». Ну а потом приняли решение «в порядке научного эксперимента» разрешить подготовку дипломной работы по такой тематике. «Пытки — это тоже часть всемирной истории, — говорят, — а историю надо не переделывать и фильтровать, а изучать…» А сейчас специальная комиссия мою работу рассматривает, — очень я за ее судьбу беспокоюсь, — ведь придет в голову кому-то ее завернуть, одним пальцем-то я не отделаюсь, а у меня их и так всего восемь осталось…

При этих словах Шурик грустно посмотрел на меня. Скажу честно, мне в один прекрасный момент стало его жалко больше, чем самого себя, хотя, как ни крути, мое положение было почти безвыходным. Да и перспективы встретиться с практиками пыточного дела тоже были не особо приятными. Но из того, что мне рассказал будущий молодой специалист-историк, я сделал вывод, что ему самому надоела жизнь в постоянном страхе перед своим «братом» и его бандой. Поэтому и решил сосредоточить свое внимание на его персоне, тем более что мне вспомнился мой недавний сон, и в голову пришла интересная мысль: ведь мой покровитель Алексеич обещал, что черти меня не тронут. Даже с Довлатовой удалось при его помощи справиться, ее после первой же программы заменили на Лену Батинову. Может быть, и с этим парнишкой он тоже поможет? Тут меня и озарило…

— А знаешь, у тебя ведь с дипломной работой все нормально уже. Комиссия приняла решение поставить отличную оценку и в связи с высокой научной ценностью издать ее отдельной книгой, зачесть как диссертацию на соискание ученой степени кандидата исторических наук, а тебе досрочно выдать диплом об окончании вуза. Так что досдашь кандидатский минимум и будешь не просто дипломированным специалистом, а еще и кандидатом наук!

— Врешь! Да такого у нас на истфаке не было никогда, чтобы диплом как кандидатскую зачитывали. И вообще, комиссия еще, наверное, работу не закончила…

Тут нашу беседу прервал телефонный звонок.

— Папа? С чем поздравляешь? Что, сам декан тебе звонил? И про диссертацию тоже он сказал? Ну спасибо, я сам не ожидал, что так получится. Маме привет передавай…

Шурик задумчиво посмотрел на меня. «Но ты-то, Роман Львович, откуда это знать можешь?»

— А я не только это знаю (Алексеич уже вовсю орудовал у меня в голове), знаю еще, что у тебя в левом кармане брюк лежит золотой рубль. И еще то, что никто и никогда не мог угадать, какой стороной, орлом или решкой, он упадет, если его подбросить. А вот я могу. И вообще, тебе суждено вместе со мной долгий и славный путь пройти, а я тебе и денег дам, и карьеру сделаю такую, какую пожелаешь. Так что давай-ка мы с тобой соберемся и двинем отсюда, пока братки твои не вернулись.

Немного растерянный Шурик, посверкивая очками, достал из кармана золотую монету с головой Ленина. Повертел ее в руках и сказал:

— Угадаешь три раза подряд, как упадет, уйду с тобой, не угадаешь, тут ты и останешься… Начнем, что ли?

Свободной рукой я взял со стола свой платиновый рубль. Как смог подкинул его, он упал лысиной вверх. «Решка!» Шурик со словами: «Ну-ка, Лысачок!» — подбросил свой золотой, тот тоже упал Лениным вверх. Затем все повторилось, только я угадал «орла». Потом снова голову. Шурик посмотрел на меня, как кролик на удава:

— А что с собой брать, Роман Львович? Я книги оставлять не хочу, все равно эти ублюдки их не читают, им лишь бы ножи да паяльники…