Роман Трахтенберг - Рома едет в Кремль

Так вот, пока я размышлял о столкновении европейской культуры обслуживания с отечественными реалиями, официанты «Мефисто» уже полностью обеспечили нас пищевым и алкогольным довольствием, как будто это именно их стукнули мордой об стол. Впрочем, если уж придерживаться философского осмысления происходящего, то физиономией об стол было ударено все заведение. Причем ударено именно моим спецподразделением. Не знаю уж почему (я в принципе человек не мстительный), но это внушало мне чувство торжества справедливости…

Улитки были дивно хороши, а вот соус к фуа-гра явно пересластили, о чем я не преминул сказать ресторанному администратору. Он в свою очередь, попробовав соус, выразил полное согласие с моим мнением. Подозванный им официант немедленно унес наши чуть тронутые блюда на кухню, а через несколько минут принес нам новые порции. Подошедший следом администратор осведомился у меня, как мне нравится «усовершенствованное» блюдо. Я в приступе вредности хотел было сказать, что на этот раз соус слишком кислый, но не стал этого делать, поскольку он абсолютно соответствовал принятым нормам. Мы с соратниками подняли стаканы с «Фэймос Трахтенбергом» за успех нашей предстоящей миссии, но, памятуя о прослушках и видеоконтроле, обсуждать тему будущей спецоперации не стали. Затем я в свою очередь провозгласил тост за чудесное освобождение господина Арвида Вилля из эстонской тюрьмы, а подполковник предложил выпить за здоровье «отца-командира» (то есть мое). С последним я с удовольствием согласился и выпил ледяной янтарной жидкости. Вечер становился все более приятным, а ощущение того, что мы являемся хозяевами в логове наголову разбитого врага, придавало нам еще больше гордости.

Между делом я поинтересовался у Расула, как выглядит гурт его монеты, и был абсолютно не удивлен, увидев на нем не какие-то там милицейские эмблемы, а выбитые рядом с каждой из стандартных пятиконечных звездочек мусульманские полумесяцы. Меня, кстати, довольно долго и настырно преследовали мысли относительно происхождения рублевых талисманов и того, есть ли в их появлении и образе действия какая-либо закономерность. Единственными общими местами были определенные волшебные свойства талисманов (у каждого их обладателя — разные), да еще сами монеты, за исключением материала, из которого они были изготовлены, и значков на гурте, явно связанны с владельцами рублей. Но чтобы уточнить происхождение монет, я все-таки решил, что при удобном случае задам соответствующий вопрос Алексеичу, который рассказал всего лишь о том, что монеты были кем-то переданы его отцу. Правда, зная его манеру увиливать от прямых ответов, я сильно сомневался в том, что любопытство мое будет удовлетворено.

Обед близился к концу, когда ко мне подошел администратор и, извинившись за то, что прерывает наш досуг, передал мне визитную карточку, сообщив, что председатель совета учредителей ООО «Мефисто» хотел бы со мной переговорить, если можно, сегодня. На карточке была уже знакомая мне надпись «Александр Чертков. Президент». Я жестом остановил уже начавшего удаляться начальника официантов и поваров и попросил у него ручку. Взяв ее, размашисто написал: «Я же писал тебе: „Пошел ты, Чертков, в жопу! Ты что, не понял?“» После этого лихо расписался и гордо сказал:

— Таков будет мой ответ!

Администратор осторожно взял визитку и положил ее, надписью вниз, на специальный серебряный подносик. Затем неторопливо двинулся в сторону служебных помещений.

Мы же, закончив обед десертом из фруктов в карамели, поднялись и пошли к выходу. Официанты выстроились перед дверями заведения и провожали нас подобострастными, но, на мой взгляд, несколько испуганными улыбками. А пугаться им было от чего. Приехав домой и включив наконец телевизор, я неожиданно увидел в нем знакомое лицо. А голос за кадром сообщал следующее: «Как сообщили нам в пресс-службе ГУВД Москвы, сегодня около 19 часов на Ленинградском шоссе в районе дома № 64 произошел прорыв магистральной линии канализации и одновременно трубы теплотрассы. По сообщению Мосводоканала, причиной аварии послужила усталость металла в трубах. Вырвавшиеся из трубопровода фекалии, смешавшись с кипятком, по-видимому, довольно долгое время заполняли огромную пустоту в грунте, образовавшуюся во время реконструкции Ленинградки. Ее ширина достигла пятнадцати, длина — двадцати, а глубина — не менее семи метров. Скорее всего, горячую массу определенное время удерживал от прорыва наружу только верхний слой асфальта. К сожалению, не обошлось без жертв. В 19 часов 40 минут мчавшийся на огромной скорости шестиметровый лимузин „Ситроен С-5 лонг“, обслуживавший известного бизнесмена, президента банка и председателя совета учредителей ООО „Казино „Мефисто““, вылетел на уже начавший трескаться асфальт и начал проваливаться вниз. Водителю чудом удалось выскочить из машины и добежать до края проезжей части. Автомобиль же на глазах многочисленных свидетелей скрылся в горячей зловонной жиже. Находившийся в нем, по словам водителя, Александр Чертков погиб на месте. По факту происшествия возбуждено уголовное дело».

«Однако так можно и манию величия приобрести, — подумал я, — мне что, уже достаточно написать гражданину записку, чтобы его судьба решилась тем или иным образом, хотя и не с первого раза? Надо будет как-нибудь попробовать отправить подобное послание корреспонденту „Пресс-газеты“ Пожаркину, который уж очень любит писать про меня вымышленные гадости. Впрочем, насмерть топить его я не стал бы: пусть он хоть разок сам похлебает говна, которым так любит обливать добропорядочных граждан, может быть, это ему на пользу пойдет».

А ведущий программы «Очередное происшествие» продолжал выпуск: «Список сегодняшних трагических событий, связанных с сегодняшним беспрецедентным прорывом канализации и теплотрассы на Ленинградском шоссе, едва не расширился. Примерно двадцать минут назад, когда специально обученные говнолазы (при этом слове ведущий удивленно поднял глаза) наконец зацепили тросами утонувший в яме „Ситроен“ с телом бизнесмена Александра Черткова, редактор отдела расследований „Пресс-газеты“ Вадим Пожаркин, видимо желавший первым сфотографировать извлечение машины из озера фекалий, в которое для охлаждения засыпали около трех тонн льда, привезенных с ближайшего хладокомбината, оступился и упал в фекальную массу. Более того, от неожиданности он хлебнул большое количество жидкости и стал тонуть. Говнолазы (тут ведущий снова поднял глаза вверх, как бы обращаясь к редакторам текста, и поморщился), бросив тросы, поплыли спасать тонущего Пожаркина, голова которого уже не появлялась между кусками экскрементов и еще не растаявшего льда. Когда тело журналиста извлекли из воды, он не дышал. Его спас находившийся рядом сотрудник той же газеты Матвей Профанцев, с криком „Ваденька, милый, не умирай!“ немедленно начавший делать Пожаркину искусственное дыхание методом „рот в рот“. Через минуту из горла Пожаркина хлынул поток коричневатой жидкости, и его дыхание, под дружные аплодисменты собравшихся, было восстановлено. Несмотря на это, его вместе с коллегой, также получившим при проведении реанимационных мероприятий порцию (ведущий сделал паузу и погрозил кому-то пальцем), свою порцию фекалий, было решено прямо на ассенизационной машине доставить в ближайшую больницу».