Роман Трахтенберг - Рома едет в Кремль

Цан, не расстававшийся с компьютером, выяснил, что сегодня утром в «Новой газете» будет напечатана статья, текст которой уже появился в Интернете. Самое интересное, что посвящена она была преступным группировкам, которые действовали в московских подземных коммуникациях, и называлась «Криминальное Подмосковье». В свете того, что я узнал за последний месяц, выглядела статья по-дилетантски, но я отметил для себя (и для всех нас) два момента. Первый — то, что организованная преступная группировка «Многогранная», которая понесла, в том числе и по нашей вине, серьезные потери, по информации, имеющейся у авторов статьи, почти в полном составе ушла в подземные бункеры, перебив между делом их прежних обитателей. В качестве места ее дислокации назывались предположительно станции «Усачевская» и «Фрунзенская-2», которые были связаны пешеходными и автотранспортными тоннелями с Совминовской линией и складами Госрезерва СССР. Подходы к складам считались заваленными, а сами они — затопленными. Второй важной для нас информацией было сообщение о том, что в связи с ликвидацией Черкизовского рынка, запланированной в очередной раз московскими властями, в подземельях бывшего стадиона имени Сталина была проведена проверка Федеральной миграционной службы. Ее целью было выявление нелегальных мигрантов, которые, по имевшейся информации, не только не имели никаких документов, но даже разговаривали на каком-то непонятном «зомбийском» языке. Их, по оценкам ФМС, проживало в подвалах стадиона несколько сотен. Но при проверке не было обнаружено ни одного человека. А когда, по согласованию с Минобороны, сотрудники ФМС прошли в тоннель, соединявший бункер Сталина и секретное метро, то в его конце раздался взрыв и проход был завален. Из этого авторы статьи делали вывод, что «зомбийская» преступная этническая группировка также в полном составе перебралась под землю и дислоцируется где-то между Кремлем и Измайловом.

Шурик доложил мне о том, что несмотря на то, что он сразу после начала стрельбы переключил управление в заднюю кабину и зеленая лампочка на рабочей панели машиниста горела, Жоржик не предпринял никаких мер к тому, чтобы поехать назад. Он был обнаружен сидящим около стенки и прикрывающимся омоновским щитом, что, по мнению Шурика, было проявлением малодушия и преступной потери самообладания.

Рамиль сообщил, что после того, как стрельба прекратилась, он осмотрел крышу вагона и обнаружил там какое-то устройство на четырех колесах с антенной и видеокамерой на нем. Назвав его «луноходом», он предложил посмотреть, что это за штуковина и нельзя ли ее использовать для наших целей.

В семь сорок Вера Григорьевна с Рогаликом принесли чай и кофе, после чего я решил, что пора сделать первые выводы и дать поручения бойцам. Цан должен был просканировать подземный эфир на предмет того, нет ли какой-то информации о стрельбе в тоннеле. Шурик, Рамиль и Тыну были отправлены мной на крышу, чтобы обследовать «луноход» и притащить при возможности его внутрь поезда. Жоржика я хотел было отправить на кухню, но, увидев его умоляющий взгляд, дал ему задание «помогать Цану». Он сразу повеселел и вприпрыжку понесся выполнять поручение. Я же поудобнее устроился в кожаном кресле, которое стояло в бронекапсуле, и решил полчасика вздремнуть.

Нормально отдохнуть мне не удалось, поскольку с крыши все время слышался скрежет и грохот передвигаемого «лунохода», а из левого угла время от времени слышались улавливавшиеся Цаном и французиком обрывки речи. Среди них мне сквозь дремоту удалось разобрать фразу: «Там, в натуре, какая-то борзота в поезде. Только мы их мочкануть собрались, они РПК выставили. Трех наших положили, двое раненых». На этом разговор оборвался, но я, причем, как мне казалось, не без оснований, подумал о том, что «Многогранная» ОПГ охотится не конкретно за нами, а просто пытается контролировать занятое ею пространство и захватывать все, что может представлять для нее интерес.

Минут через двадцать соратники, соблюдая все меры предосторожности, спустили с крыши в боевой отсек небольшую тележку, судя по небольшому весу, сделанную из дюраля. На ней был установлен японский бензиновый двигатель «Хонда», подключенный к электронному блоку с радиоантенной. А венчала это сооружение довольно современная видеокамера. Поскольку никто из присутствующих не обладал достаточными навыками для работы со столь необычной системой, я решил вызвать Цана, чтобы он детально разобрался в «луноходе».

Оказывается, я недооценил нашего китайского товарища. Мы все думали, что вот он сейчас начнет копаться в аппарате, пытаясь понять его устройство, а он просто притащил найденную им в ящике под пультом связи книжку, на которой было написано: «Устройство дистанционного видеоконтроля УДВК-05. Руководство пользователя». Через несколько минут мы уже знали абсолютно все о секретной (книжка была с соответствующим грифом) тележке и ее возможностях. А возможности были впечатляющие. «Луноход» ставился на рельсы, а затем с бортового компьютера нашего поезда включался мотор, и аппарат мог двигаться, передавая на монитор все, что видит камера, которой тоже можно было управлять. Она имела высокое разрешение, систему ночного видения и кучу других полезных опций, которые Цан перечислил скороговоркой. Самое интересное, что он с гордостью продемонстрировал нам шильдик на камере, на котором было написано: «Made in China». Секретная советская тележка с японским мотором и китайской камерой — это было вполне в духе демократизации и открытости. Но вот зачем тогда ее именовать «секретной»?

Мне бы, конечно, нужен был в такое время совет всезнающего Алексеича, но он, как обычно бывало во время активных действий, абсолютно себя не проявлял. Тем не менее я прикинул, что, по всей логике, одну линию мы уже знаем, а другую — пока нет. Но зато у нас есть «беспилотное устройство», которое можно запустить вперед (на расстояние до 500 метров), а самим спокойно двигаться за ним, заранее узнавая о возможных опасностях. Поэтому мы сдали еще немного назад до «технической платформы» — двадцатиметровой выемки с площадкой для погрузки-выгрузки, не имевшей ни названия, ни какой-либо отделки. Раздвижные бронированные двери вагона открылись, и мы вышли наружу. В задней кабине был в качестве наблюдателя оставлен Жоржик, Рогалик с Верой Григорьевной заняли места впереди, а боевое охранение на платформе осуществлял Тыну, не расстававшийся со своим автоматом ни на секунду.

После того как наш «луноход» был вытащен на платформу, им вплотную занялся Цан, а мы с Шуриком и Рамилем отправились исследовать окрестности. Примерно в середине выемки была широкие решетчатые ворота, по всей видимости давно не открывавшиеся. Дугушев попробовал открыть огромный висячий замок отмычкой, но он настолько заржавел, что расшевелить его механизм изнутри было невозможно. Подполковник было собрался за взрывчаткой и детонаторами, но его опередил Шурик, притащивший свои жуткие щипцы времен испанской инквизиции. Под скептическим взглядом милиционера он приладил мощные «челюсти» к дужке замка толщиной добрых три сантиметра, а затем плавно, хотя и с достаточным усилием, нажал на рукоятки. Раздался скрежет, а потом стук упавшего амбарного монстра. Рамиль уважительно посмотрел на пыточное устройство, а Шурик начал открывать ворота.