Роман Трахтенберг - Рома едет в Кремль

И в этот момент Рамиль сделал любопытное предложение:

— А что, Роман Львович, если мы на тележку кроме видеокамеры еще что-нибудь нагрузим? Например, с полкило взрывчатки, которую, отключив радиозащиту, сможем в нужный момент взорвать?

Такое предложение мне показалось вполне резонным, и я приказал Цану остановить тележку, чтобы мы могли приблизиться к ней. Когда мы остановились, я увидел, что наш подполковник имеет самые что ни на есть профессиональные навыки диверсанта-подрывника. В течение десяти минут (мы все это время напряженно всматривались в глубину тоннеля) он сделал мощную бомбу, способную поражать живую силу противника, не повреждая при этом рельсы и шпалы. Для начала Рамиль вместе с Тыну принес запасной броневой лист, лежавший в боевом отсеке, и они уложили его на раму «лунохода». Затем попросил Шурика своими щипцами срезать ему со стен тоннеля метров десять кабеля в свинцовой оплетке и «накусать» побольше свинцовых кусочков, которые на профессиональном языке назвал «поражающими элементами». Еще по его просьбе Вера Григорьевна притащила примеченное им на кухне здоровенное серебряное ведерко для шампанского, в которое при желании можно было поставить бутылок пять. Сделав из пластичной взрывчатки толстую сероватую колбаску высотой сантиметров двадцать пять, он, подобно свечке, установил ее в середине ведра, а все пространство вокруг засыпал кусочками свинца. Затем ведро было установлено и с помощью освобожденного от оболочки кабеля, продетого через его круглые ручки, накрепко закреплено на бронеплите. Сама же бронеплита не менее крепко была привязана к раме. После всех этих манипуляций Рамиль попросил нас на всякий случай зайти в вагон и аккуратно установил радиоуправляемый взрыватель, воткнув его в середину взрывчатки.

— Ну вот, теперь в радиусе пятидесяти метров ни одного целого бандюка не останется, а остальные на время оглохнут. Взрывать, правда, надо в крайнем случае, уж если совсем нас припечет…

— Слушай, Рамиль, а ты где всему этому научился? — спросил Шурик. — Неужели у вас это в институте или академии преподавали?

— Знаешь, ты с мое поездил бы по Северному Кавказу, еще и не то бы научился делать. Сейчас бомбу в тех краях любой первоклассник собрать может. Взрывчатки там навалом, а мальчишек воспитывают так, чтобы с детства воевать умели…

Все это время наш китайский специалист по связи напряженно слушал радиоэфир, который уже не был столь пустынным, как во время нашей неудавшейся попытки пробиться в сторону «Спортивной». Когда радиоуправляемое взрывное устройство с системой дистанционного видеоконтроля было готово, он позвал нас с подполковником, чтобы посоветоваться.

— Бандиты, Роман Львович, готовят нам встречу. Говорят, что перехватывать будут «в ста метрах от объекта». Я так понимаю, что тактика у них простая: опять перегородят путь (взрывать его им невыгодно, поскольку они сами передвигаются между захваченными станциями на каких-то дрезинах). А потом постараются нас каким-то образом выкурить из поезда. Так что надо все варианты предусмотреть. Кстати, командует ими какой-то «Шейх Джамшуд».

При слове «Джамшуд» Рогалик, которая, казалось, была достаточно далеко и не могла ничего слышать, вдруг встрепенулась и пошла в нашу сторону. Все-таки женские уши обладают удивительной способностью слышать то, что важно для их обладательниц. Или, во всяком случае, то, что они считают важным.

— Да хрен с теми, кто там ими командует, главное — без потерь добраться до относительно спокойного участка пути. А поэтому действовать нам надо решительно. Шурик, ты что-то говорил о каком-то «переднем бронефартуке»…

— Это, Роман Львович, такая штука, которую я только сейчас обнаружил. Броневой щит, причем заостренный. Мы сначала думали, что это просто дополнительная защита. А он, оказывается, при необходимости может опускаться перед кабиной практически на рельсы и сбрасывать с них всякие препятствия, если они серьезно не закреплены. Может также с помощью гидравлики выдвигаться на пару метров вперед, если есть подозрение, что лежащий на рельсах предмет взрывоопасен.

— Вот что, бойцы, — обратился я к личному составу, — сейчас все по местам, двигаемся в сторону «Усачевской». Шурик — на водительском месте, мы с Цаном наблюдаем за мониторами. Остальные — в боевой готовности. Вперед!

Наше взрывоопасное устройство видеоконтроля, управляемое Цаном, потихоньку двинулось с места. Китаец, внимательно глядя на дисплей компьютера, устанавливал необходимую дистанцию, и, когда «луноход» удалился на 400 метров, наш бронепоезд стал потихоньку втягиваться в тоннель.

Примерно через пятнадцать минут неспешного движения, когда впереди уже показался свет, свидетельствующий о том, что станция близко, мы с Цаном увидели на рельсах какое-то препятствие. Метрах в пяти от него наша тележка остановилась, и мы смогли детально рассмотреть бетонный блок, закрепленный на рельсах толстенными цепями. Я дал команду остановить поезд, а тележку отвести поближе к нам, и мы, позвав Шурика, стали думать, как нам прорываться дальше. Броневой щит спереди нам не помог бы — уж слишком мощными были цепи, крепившие блок. Взрывать его с помощью тележки было невозможно, поскольку вся сила взрыва уходила вверх и в стороны, чтобы не повредить рельсы.

— А что, если я подберусь к блоку и перекушу цепи? — спросил Шурик. — Тогда мы его сможем сдвинуть бронефартуком в сторону и двигаться дальше.

— Да тебя пристрелят тут же, не успеешь ты из поезда выйти, — ответил я. — Тут надо что-то поинтереснее придумывать. Рамиль, у тебя какие соображения по этому вопросу?

Подполковник, уступив место у пулемета Тыну, был рассудителен:

— Ты, Роман Львович, прав: Шурика нашего застрелят или захватят сразу. Судя по всему, или у них нет тяжелого вооружения, или они хотят получить поезд относительно целым. В ином случае нас давно бы взорвали либо расстреляли из гранатометов. Поэтому бандиты и хотят выманить нас наружу и перебить. Но, думаю, я смогу на время несколько успокоить их. Но действовать надо будет быстро.

Рамиль достал из своего рюкзака какую-то штуковину типа короткоствольного ружья и несколько цилиндров, размером с полукилограммовую консервную банку, похожих на гранаты. С одной стороны цилиндры имели что-то типа ручки, по диаметру соответствовавшей стволу «ружья», а с другой — металлическое донышко, которое было в круглых отверстиях.

— Это, — сказал подполковник, — то, чего они вряд ли ожидают: белые — это гранаты с «Черемухой» в смеси с вытяжкой из перца и еще какой-то гадостью. А черные — мощная дымовая завеса. Если у них нет противогазов (а я, зная бандитов, не думаю, чтобы они были такими запасливыми), то у нас будет по крайней мере минут десять — пятнадцать. Сначала запускаем пару «черемух», у противника начинается паника. Даже если противогазы у кого-то есть, то надеть их они не успеют. А затем заполняем тоннель дымом. Это метров на двести — триста. Шурик в противогазе выбирается наружу и работает, затем мы сбрасываем с путей препятствие и двигаемся дальше.