Эд Фалько - Семья Корлеоне

И это явилось началом. Следующим человеком, которого убил Вито, стал сам дон Чиччо. Вито вернулся на Сицилию, в свою родную деревушку Корлеоне, и выпотрошил ублюдка, как свинью.

И вот сейчас Вито сидел в кабинете своих просторных апартаментов, сам дон, и разглядывал чертежи своего собственного земельного участка. Внизу опять ссорились Фредо и Майкл. Сняв пиджак, Вито повесил его на спинку кресла. Когда ребята перестали кричать, он снова занялся чертежами. Затем Кармелла прикрикнула на детей, и те опять принялись вопить, каждый доказывая собственную правоту. Не успел Вито спуститься и до половины лестницы, как крики прекратились. Когда он вошел на кухню, Майкл и Фредо сидели за столом. Майкл читал учебник, Фредо ничего не делал — сидел, сложа руки перед собой. Под встревоженным взглядом Кармеллы Вито схватил сыновей за уши и потащил их в гостиную. Он присел на край плюшевого кресла у окна, продолжая крепко держать обоих за ухо.

Фредо принялся вопить «Папа! Папа!», как только отец схватил его за ухо, в то время как Майкл, как обычно, хранил молчание.

— Папа! — запричитал Фредо. — Майкл стащил у меня из кармана пятицентовик! — У него на глазах уже наворачивались слезы.

Вито посмотрел на Майкла. Младший сын напоминал ему его самого в детстве. Похоже, больше всего Майклу нравилось играть одному, и он говорил очень мало.

Встретившись взглядом с отцом, тот молча покачал головой.

Отвесив Фредо подзатыльник, Вито взял его за подбородок.

— Ну, монета была у меня в кармане! — в ярости завопил Фредо. — А теперь ее нет.

— Поэтому ты обвиняешь своего брата в воровстве?

— Ну, — сказал Фредо, — пятицентовик ведь пропал, папа, правда?

Вито крепче стиснул сыну подбородок.

— Я снова тебя спрашиваю, — сказал он, — ты обвиняешь своего брата в воровстве? — Вместо ответа Фредо лишь молча отвел взгляд, и Вито отпустил его со словами: — Извинись перед Майклом.

— Прости меня, — натянуто промолвил Фредо.

Позади открылась входная дверь, и в прихожую вошел Сонни. Он был в комбинезоне, в котором работал в гараже; лоб и подбородок были измазаны машинным маслом. Кармелла, стоявшая в дверях кухни, бросила многозначительный взгляд на мужа.

Вито приказал младшим сыновьям подняться к себе наверх и до ужина не спускаться вниз; для Фредо это было наказание, в то время как Майкл все равно закрылся бы у себя в комнате и читал бы или занимался чем-либо еще. Когда Сонни вошел в гостиную, Вито сказал:

— И ты снова тащился через весь Бронкс, только чтобы принять ванну?

— Раз уж я здесь, я не буду иметь ничего против маминой стряпни, — сказал Сонни. — К тому же, пап, если я хочу мыться у себя, мне приходится делать это на кухне.

Пройдя в комнату, Кармелла сняла фартук.

— Ты только посмотри на себя, — сказала она сыну. — Ты весь в машинном масле!

— Такое бывает, когда работаешь в автомастерской, ма. — Подойдя к матери, Сонни стиснул ее в объятиях. — Я сейчас приведу себя в порядок, — добавил он, повернувшись к Вито.

— Ты останешься на ужин? — спросила Кармелла.

— Конечно, ма, — ответил Сонни. — Что ты готовишь? — спросил он уже с лестницы, направляясь к себе в комнату.

— Телятина с овощами по-пармски, — ответила Кармелла.

— Ты хочешь проверить меню? — сказал Вито. — Посмотреть, все ли тебе нравится?

— Мне нравится все, что готовит мама, — обернувшись, ответил Сонни. — Верно, ма? — Не дожидаясь ответа, он поспешил наверх.

— Я с ним поговорю, — тихо сказал Вито, поднимаясь из кресла.

Достав из кармана жилета часы, он увидел, что времени без нескольких минут шесть. По пути к лестнице Вито включил радио и медленно покрутил ручку настройки. Отыскав выпуск новостей, послушал немного, затем продолжил поиски, надеясь найти итальянскую оперу. Новости были посвящены предстоящим выборам и независимым кандидатам — в частности, кандидату на должность мэра, большой шишке, выходцу из Неаполя, pezzonovante, который представлял себя как сторонника реформ. Когда Вито дошел до рекламы зубной пасты «Пепсодент» и последовавшего за ней спектакля «Эймос и Энди», [20] «Эймос и Энди» — серия радиоспектаклей компании Эн-би-си о двух неграх, пускающихся на различные ухищрения в поисках заработка. он задержался настолько, чтобы понять, что Эймос опять втянул приятеля в какую-то историю, после чего выключил радио и поднялся к Сонни в комнату. Он постучал, и Сонни приоткрыл дверь, выглянул в коридор, после чего открыл дверь до конца и воскликнул: «Пап!», судя по всему, удивленный тем, что отец стучит к нему в комнату. Он был с голым торсом, через плечо висело полотенце.

— Ну? — спросил Вито. — Я могу войти?

— Конечно, — поспешно сказал Сонни. — Что я натворил? — Полностью распахнув дверь, он отступил в сторону, пропуская отца в комнату.

Его комната была маленькая и простая: односпальная кровать у стены с распятием над деревянной спинкой, буфет, на полке пустая вазочка из граненого стекла для конфет на ножках; на двух окнах простые муслиновые занавески. Присев на кровать, Вито знаком предложил сыну закрыть дверь.

— Надень рубашку, — сказал он. — Я хочу с тобой поговорить.

— В чем дело, папа? — Достав из верхнего ящика буфета смятую рубашку, Сонни натянул ее на себя. — Что-нибудь случилось? — спросил он, застегиваясь.

Вито похлопал по кровати рядом с собой.

— Присаживайся, — сказал он. — Мать тревожится насчет тебя.

— Она тревожится из-за денег, — сказал Сонни, наконец понимая, в чем дело.

— Совершенно верно, — подтвердил Вито. — Она тревожится из-за денег. Ты не заметил пропажи пятидесяти долларов? Ты оставляешь пятидесятидолларовую купюру в кармане штанов и даже не спрашиваешь мать о ней?

— Мама отдала деньги Тому, папа. — Сонни подсел на кровать к отцу. — Том мне все рассказал. Если бы я решил, что потерял полтинник, то спрашивал бы по всему городу. Но поскольку я знаю, где деньги, зачем спрашивать?

— Сонни, откуда у тебя пятидесятидолларовая бумажка? — спросил Вито. — Это больше, чем ты зарабатываешь за две недели.

— Пап, а на что мне тратить деньги? Ем я в основном здесь. А квартира обходится мне совсем дешево.

Сложив руки на коленях, Вито молча ждал.

— Господи, — снова заговорил Сонни и, вскочив с кровати, повернулся к отцу спиной, затем опять развернулся лицом. — Ну хорошо, — сказал он. — В субботу вечером я играл в «Гринпойнте» в покер с поляками. — Защищаясь, Сонни повысил голос. — Это была дружеская игра, пап! Обычно я проиграю пару долларов, выиграю пару… Но тут я выиграл по-крупному. — Сонни хлопнул руками. — Пап, это всего лишь покер в субботу вечером!

— Значит, вот как ты поступаешь со своим заработком? Ты играешь в покер с какими-то поляками?