Сесилия Ахерн - Сто имен

— Ваш бойфренд?

— Нет, просто приятель. — Она состроила гримаску. — С детства дружим. Наши мамы дружили с детства, самые лучшие подружки, бла-бла-бла, — заторопилась она.

— Китти Логан, — заговорил, вернувшись к ним, Сэм, — мы ужинать собираемся, присоединитесь?

Китти следила за Мэри-Роуз — сейчас она подмигнет парню, подскажет, что незачем ее с собой тащить, но нет, от девушки, от них обоих не исходило ничего, кроме бесхитростной приветливости. Как удачно они ей встретились в тот самый момент, когда Китти остро нуждалась в человеческом тепле.

Пять минут до Фредерик-стрит, где в маленьком итальянском ресторанчике их ждал стол и еще восемь сотрапезников. Сэм поволок Китти вдоль стола, представляя ее всем своим юным, весьма привлекательным и невероятно модным друзьям. А она-то со вчерашнего дня не переодевалась, от нее, должно быть, разит. Китти устроилась напротив Мэри-Роуз — удобная позиция, чтобы расспросить человека, но вряд ли удастся взять интервью посреди всеобщего веселья. Шумные это были ребята, друзья детства, их свойских шуток Китти не понимала и все же смеялась — уж очень живо и весело ребята перебрасывались подначками. Все они хорошо друг друга знали, постоянно дразнились, и Китти казалось, будто она смотрит лучший в своей жизни сериал. Прически и костюмы персонажей безупречны. А ведь совсем мальчишки.

Такой дружбы Китти не знала. Она выросла в графстве Карлоу на юго-востоке Ирландии, после школы отправилась в Дублинский университет и с тех пор жила в Дублине, изредка появляясь дома на выходной или по случаю свадеб и похорон. Из двух ее братьев один остался в родных местах, женился, другой уехал в Корк, учился там в университете и жил счастливо с человеком по имени Александр — с ним Китти была знакома лишь в Фейсбуке. Даже не припомнить, когда они в последний раз собирались всей семьей, — наверное, на похоронах какого-нибудь родственника, — да и телефонные разговоры сводились к сбору средств для родителей на починку сломанного бойлера. Отец заправлял все тем же пабом на Таллоу-стрит, что и в дни ее детства. Родители были люди тихие, необщительные, искусство беседы оставалось им чуждо, и они редко выбирались в гости, разве что на обязательные соседские и семейные мероприятия, но и там больше слушали, чем говорили, съежившись в каком-нибудь уголке и не покидая его с начала и до конца.

Китти росла с двумя подружками, Мэри Берн и Мэри Кэрролл, — их всегда называли полным именем, чтобы не перепутать. Кэтрин и две Мэри — никому в Карлоу в голову бы не пришло звать ее Китти. Это прозвище она с гордостью присвоила себе, поступив в университет, счастлива была обрести новое имя в новой своей жизни. Обе Мэри возмущались тем, что теперь Китти носит имя, которое не они ей дали, и обе отказывались именовать ее так в тех редких случаях, когда приезжали в Дублин провести вечерок с Китти и ее однокурсниками. Подруги из Карлоу не вписывались в университетскую компанию. В конце концов две Мэри напились и в один голос, поддерживая друг друга, устроили Китти разборку: она, мол, изменилась к худшему, покинув родной дом. Китти до смерти надоели эти споры по замкнутому кругу, она все реже приглашала былых подруг в Дублин, а потом эти визиты и вовсе сошли на нет. Китти, со своей стороны, не рвалась лишний раз наведаться в Карлоу, и от дружбы с двумя Мэри не осталось даже воспоминаний. Если не удавалось предусмотрительно избежать столкновения на улице, возникала неловкая беседа, когда никто не знал, о чем говорить. Затем Мэри Берн переехала в Канаду, а Мэри Кэрролл сбросила двенадцать килограммов и устроилась на работу в модный магазин там же, в Карлоу, куда Китти никогда больше не заглядывала с тех пор, как Мэри навязала ей два платья совершенно не в ее вкусе, но разговор (чрезвычайно для Китти мучительный) как-то так повернулся, что и не купить их было нельзя. Деликатность ценой в сотню с лишком евро.

Теперь у Китти имелось два надежных и постоянных друга — Стив и Салли. Другие отношения ей почему-то никогда не удавалось сохранить, и не потому, что Китти не хватало расположения к людям и желания поддерживать связи, но как-то так вышло, что после детских дружб уже не получалось по-настоящему с кем-то сблизиться и жизнь разводила ее с новыми знакомыми — отвалились университетские приятели, появлялись новые на работе и оставались в ее кругу до тех пор, пока длилась эта работа. Теперь она во все глаза смотрела на Мэри-Роуз в кругу друзей: ничего подобного в ее жизни не было.

— Значит, вы работаете в журнале. — Мэри-Роуз наконец отвлеклась от разговора на другом конце стола и обратилась к Китти.

Китти даже расстроилась на миг оттого, что приходится возвращаться к работе.

— Да, в журнале «Etcetera». Вы о нем слышали?

Мэри-Роуз призадумалась.

— Вроде да, — ответила она без особой уверенности.

— Его издавала Констанс Дюбуа. Она с вами не связывалась — может быть, в прошлом году? — На самом деле Китти уже не надеялась на то, что Констанс успела пообщаться с кем-либо из своего списка.

— Вроде нет, — все так же неуверенно протянула Мэри-Роуз.

— Она умерла несколько недель тому назад, — пояснила Китти. — Но, прежде чем заболеть, она собиралась написать статью для журнала, в том числе и о вас.

Уже ставшая привычной реакция — так реагировали Берди, Эва, отчасти и Арчи: удивление, замешательство, недоумение.

— Вам известно, почему она хотела поговорить с вами и написать о вас?

Мэри-Роуз явно была ошеломлена. Китти видела, как движутся ее зрачки, словно она обшаривала свой мозг — правое полушарие, левое — в поисках ответа.

— Нет, — в растерянности отвечала она. — Я самая заурядная особа, какую только можно себе представить, — добавила она, и Китти рассмеялась.

— Не думаю. Пока что мне было очень весело с вами.

— Это все Сэм. А я? Я очень скучная. Никогда не делаю ничего интересного, ничего интересного не думаю, не знаю, даже не видела ничего интересного.

Китти засмеялась еще громче:

— Вы мне очень интересны. — Это была чистая правда, ей нравилось находиться в обществе Мэри-Роуз, проникать в ее мир. — Как вы думаете, вам понравится быть моим персонажем? Ведь это интересно?

Все тот же уже ставший знакомым взгляд: застенчивость, замешательство, человек и польщен, и думает, что уж он-то никак не годится в персонажи.

— А какой сюжет?

— История о людях из списка.

— Сколько же их там?

— Ровно сто.

— Ничего себе! — Мэри-Роуз широко распахнула глаза. — Большущий у вас рассказ.

Китти улыбнулась:

— А ваш рассказ о себе — большой?

Мэри-Роуз собирала пальцами крошки на столе и снова их стряхивала — она повторяла это движение вновь и вновь, застенчиво отвечая на вопросы Китти.