Сесилия Ахерн - Сто имен

Добрые слова всегда приятны, но Китти они не утешили. Ей все равно казалось, будто она всех подвела: Ачар и Ендрек остались без арбитра, Берди без выигрыша, хорошо хоть Эмброуз справилась со своим страхом.

— Ведь не в деньгах дело. — Берди старалась улыбнуться, но ее слова звучали все менее убедительно. Конечно, не в деньгах: она вернулась, чтобы взглянуть в глаза призракам прошлого, а эти призраки вновь взяли над ней верх в тот самый день, когда Берди уже воображала себя победительницей. — Что у вас там? — покосилась Берди на букет полевых цветов, которые Китти прихватила, когда отправилась ее искать.

— Ах да! Ко мне приходил О’Хара-младший, — спохватилась Китти. — Он просил кое-что вам передать.

У подножия горы Боггерах, где путников окутывала легкая дымка тумана, Берди перестала наконец осматривать могильные камни и остановилась подле того надгробия, которое искала. Здесь, на кладбище возле церкви, возле маленькой школы, маленького дома, в котором она выросла, Берди возложила цветы на могилу своего первого, незабвенного возлюбленного, Джейми О’Хары, которого ей не позволили любить, с которым она рассталась, когда бежала в Дублин, подальше от цепкой опеки отца и предрассудков маленького города. Уезжая, Берди дала обещание и заключила пари — и вот она вернулась домой получить свой выигрыш и выполнить обещание, но, увы, и то и другое слишком поздно.

Китти вернулась к пабу, поковырялась в остывшей рыбе с чипсами и размякшим горохом под соусом тартар, пытаясь придумать, как же вновь поднять настроение своей команде. Себе-то как поднять настроение? Люди негромко переговаривались — вроде бы и весело, но этому далеко было до той бившей через край радости, с какой они ехали сюда.

— Ты ни в чем не виновата, — тихонько шепнул ей Стив.

Китти обернулась к нему, нуждаясь в поддержке:

— Мне так неудобно.

— Почему?

— Притащила всех сюда, а тут…

— Не твоя вина, — повторил он, протягивая ей бокал с вином. — Усвой это, и с тобой можно будет общаться. И постарайся ночью не храпеть, не то задушу тебя подушкой.

— Я не храплю.

— Еще как. Стоит тебе выпить, и ты храпишь громче моего отца.

— Не храплю. И ты почем знаешь?

Он вновь поглядел на нее тем странным взглядом, от которого по коже пробегал холодок, а внутри все плавилось:

— По крайней мере один раз я имел возможность в этом убедиться.

— Никто мне не говорил, — пробормотала Китти.

— Наверное, когда ты спала, они тоже спали.

Простая, казалось бы, мысль. Но Китти в самое сердце поразила представившаяся ей картина: она спит в студенческом общежитии, уронив голову Стиву на грудь, а юный Стив — растрепанная грива волос, длинные ресницы — не спит и прислушивается к ее дыханию.

Вдруг послышался звон: Сэм постучал ложечкой о стакан.

— О нет, Сэм! — встрепенулась Мэри-Роуз, и на этот раз она не шутила. Даже уголки ее губ не шевельнулись в улыбке.

— Эсмеральда! — воззвал он к ней.

— Эсмеральда? — удивленно переспросил Ендрек. — Я думал, тебя звать Мэри-Роуз, — крикнул он девушке, перегибаясь к ней через стол.

— Не обращайте на него внимания, — попросила Мэри-Роуз, закрывая лицо руками. — Сэм, говорю же тебе, перестань!

Но Сэм будто не замечал ее плохого настроения или, если заметил, решил, что все сможет исправить очередным предложением руки и сердца, — вот только Китти догадывалась, что ничего он таким способом не исправит. Она видела уже два таких выступления и считала себя в этом деле экспертом.

— Все в порядке, — заверил растерянных друзей Сэм. — Эсмеральда — это просто ласковое прозвище. Правда же, дорогая?

— Нет! — фыркнула она. — Вовсе нет!

— О’кей. Мэри-Роуз Годфри, — торжественно произнес он. — Мой лучший друг во всем большом мире.

— Перестань, Сэм!

— Не могу, дорогая! Не могу перестать думать о тебе. Не могу притворяться, будто мы всего лишь друзья, — и так день изо дня. Мы все время рядом, и я чувствую это и не смею тебе признаться.

Китти замерла. Даже ей стало не по себе от слов Сэма, каково же приходится Мэри-Роуз?

— Мы знакомы с шести лет. Когда ты вошла в первый класс, в наш первый школьный день, и туфли у тебя были надеты не на те ноги, я сразу захотел подружиться с тобой.

Мэри-Роуз вдруг прыснула от смеха.

— А ведь правда! — изумленно подтвердила она.

Так что же, Сэм нынче вечером не разыгрывает придуманную сценку? Он говорит… правду?

— И мы с тобой поболтали, а потом поспорили из-за желтого лего, и ты меня ущипнула, а учительница отругала тебя и поставила в угол. Вот так девчонка с яйцами, подумал я. Непременно буду с ней дружить. Не то чтобы я предпочитал девочек с яйцами, — добавил Сэм в скобках, и все засмеялись. Все, кроме самой девушки. Она даже не улыбнулась, но теперь уже не потому, что ей было неловко, а потому, что ею овладела печаль. Слова Сэма были так точны, так трогательны, что Китти усомнилась: а не всерьез ли он делает на этот раз предложение? Усомнилась и Мэри-Роуз: вскинула голову, всмотрелась в лицо «жениха». — Мы дружили в младшей школе, дружили в старшей, хоть твоя мама и отправила тебя в монастырский пансион, и тебе пришлось шесть лет кряду носить коричневую юбку до колен, которая тебе вовсе не шла, а под ней чулки. И меня вполне устраивало быть друзьями, но в последние месяцы я… — Он поглядел на нее.

— Он взаправду? — шепнул Китти Стив, и вновь по спине у нее пробежал озноб.

— Честное слово, не знаю, — шепнула она, касаясь губами его уха и чувствуя, как ее бьет током.

Постаралась сосредоточиться на разыгрывавшейся перед ней драме, хотя собственные поднимавшиеся изнутри чувства сбивали с толку.

Сэм прошагал к Мэри-Роуз. Все вытягивали шеи, кое-кто вставал посмотреть, что сейчас будет. Все поверили.

— Мэри-Роуз Годфри, ты была моим лучшим другом с детства, но у меня больше нет сил скрывать: я до смерти влюблен в тебя. Это может показаться слишком патетичным, но я говорю как есть: мы созданы друг для друга. Ты выйдешь за меня?

Глаза Мэри-Роуз вспыхнули, заблестели слезами. Она выглядела очарованной, опьяненной. Никогда прежде Китти не видела ее такой счастливой — и поверила, что все это взаправду, все на самом деле.

Все, кто был в пивном дворике, закричали, захлопали, потом зашикали друг на друга и, пока веселились, радостно переглядываясь, упустили тот миг, когда Сэм подмигнул — это видела Мэри-Роуз, это видела Китти. Иллюзия была разрушена. Всё не на самом деле.

Улыбка Мэри-Роуз мгновенно угасла.

— Нет, — сказала она в наступившей тишине.

Пауза.

— Нет? — переспросил он растерянно, всматриваясь в ее лицо.

— Нет! — тверже повторила она, и по ее щеке покатилась слеза.

— Он шутит или всерьез? — настаивал Стив, близко наклоняясь к лицу Китти, согревая ее своим телом в вечерней прохладе.