Кэрол Берч - Зверинец Джемрака

Генри находился внизу, под досками палубы, Билли — в нашей шлюпке. Даг рассказал, что фок-мачта упала на Сэма и вода накрыла его. Саймон сообщил, что они с Абелем Роупером подняли мистера Комеру и посадили в шлюпку со шкафутной палубы, но тут накатила большая волна, и шлюпку смыло. Помотало ее как следует — правда, не разбило, — но потом унесло, а вместе с ней и Комеру, с его большим носом и улыбчивыми черными глазами. Что он почувствовал? В такой ситуации лучше всего залечь на дно лодки, отдаться на волю волн и молиться — и тогда, с определенной долей вероятности, с наступлением штиля можешь обнаружить, что остался жив.

Больше никого найти не удалось.

У мистера Рейни все лицо было в крови. Капитан Проктор полностью взял командование в свои руки.

— Корабль потерпел бедствие, — резко произнес он, щурясь от града. — Не мы первые, не мы последние. — Им овладел приступ кашля, после чего капитан смог продолжить: — Все сядем на весла и доберемся на шлюпках до берега. Который — я в этом совершенно уверен — находится в пределах досягаемости.

Град не давал нам открыть глаза.

— Некоторые из наших товарищей погибли. — Проктор вновь открыл рот, но слова не шли ему на язык; он вздохнул, закрыл на мгновение глаза, снова открыл их и облизал губы. — Мы постараемся достойно похоронить все останки, какие сумеем найти. — Взгляд у него был твердый и решительный, но в уголках глаз копились слезы. Невероятно, но капитан умудрился не потерять очки. — А теперь — за работу, — закончил он свою короткую речь.

У нас остались: ящик с инструментами (тот, что принадлежал Джо), топоры, шило и бечевка, секстант, два компаса, фонари, два пистолета и мушкет, немного пороха и два перепуганных борова. Капитан засадил Тима, Джона и меня делать новые паруса из того, что можно было подобрать. Уилсон Прайд пошел собирать остатки снастей и рубить обломки рей, а Саймон, Дэн и капитан Проктор, при всей его неуклюжести, принялись мастерить мачту. Джо нам очень не хватало. Ян остался на вахте. Габриэль пытался выловить бочки с пресной водой. Рейни заставил Скипа прорубать отверстия в палубе, а сам спустился в трюм вместе с Дагом и начал выносить коробки с сухарями. Случившееся мы не обсуждали. Раз-два — взяли. Ничего особенного, просто очередной день плавания, делаем все как приказано. Табак весь пропал. За трубку я б душу продал. Из пальцев, истыканных иглой, сочилась кровь. Сладкий дым, что может быть лучше, — при одной мысли о табаке хотелось плакать. О куреве напоминало и дымное небо с голубыми просветами посреди черноты. Я размечтался, как маленький ребенок. Джон Коппер сшивал края небольшого савана для Билли. Град сменился теплым дождем. Во мне словно поселились несколько человек: один участвовал в удивительном приключении, другой — дрожал, подобно лучу солнца на морской глади, еще один — прибирался серым вечером во дворе у Джемрака в компании старика Кобба и Балтера…

Кобб и Балтер, господи! При неожиданной мысли о них глаза мои наполнились слезами.

— Эй, Тим, помнишь Кобба и Балтера?

Тим обернулся ко мне и улыбнулся:

— Помню, конечно. Кобб и Балтер.

— Было времечко.

— И то верно.

Какая-то часть моего «я» еще оставалась на корабле, жила в предыдущем вечере и еще не спустилась с мачты; и еще одна часть меня носилась над волнами. Мои невидимые собратья бродили и беседовали у меня в голове так, будто ничего не произошло.

— Кто такие Кобб и Балтер? — спросил Джон Коппер.

— Работали вместе с нами, — ответил Тим.

Подошел Скип.

— Смотри, нашел твои картинки. — Я протянул ему альбом с драконами, демонами, крылатыми глазами и искаженными ужасом лицами.

— Спасибо. Карандаша, правда, все равно нет, — улыбнулся Скип.

Так прошел день. Мы надстроили борта шлюпок примерно на фут по всей длине и нагрузили маленькие суденышки вещами с корабля, насколько хватило места. Сухари завернули в брезент и сложили подальше на корму, чтобы не забрызгать при гребле. В каждую шлюпку положили по две бочки с водой.

Мистер Рейни и Саймон зашили тело Билли в саван. Без особых эмоций — работа как работа. Саймон держал саван, Рейни — тело. Лица у обоих ничего не выражали. Затем мистер Рейни переложил покойника к нам в шлюпку, мы отплыли чуть в сторону, за нами — капитанский вельбот. Лодки сблизились бортами. Дождь к тому времени уже перестал, и на небе появились первые признаки солнца.

Капитан сказал:

— Сим предаем морю тело раба Божия Уильяма Стока, нашего товарища. Прими его, Господи, и помилуй его душу. Отче наш… — И мы все подхватили слова молитвы, а я произнес про себя: «До свидания, Билли» — и вспомнил его лицо, когда парня вырвало в ведро еще в самом начале плавания: злость, а в глазах — слезы.

Мы немного помолчали. Затем мистер Рейни опустил саван в воду, и море поглотило его.

Последние минуты корабля были похожи на смерть кита. Из каждого стыка сочилась густая желтая кровь: из мертвых глаз, из сердца. Весь китовый жир, который удалось собрать с тех пор, как мы покинули Гренландский док, растекся вокруг по поверхности моря, и судно медленно уходило в него, блестя на солнце.

Конец.

Помню этот момент: вокруг — океан, над головой — небо. Слишком необъятное.

Капитан сверился с секстантом. Рейни перебрался к нему в шлюпку, где они принялись тихо совещаться. Мне казалось, они не пришли к единому мнению, но в конце концов мистер Рейни вернулся, прикусив нижнюю губу. На лице его была написана решимость. Капитан распорядился отойти от места крушения на несколько миль к юго-западу, лечь в дрейф на ночь, а утром оценить ситуацию. Слава богу, хоть дождь прекратился.

Ставьте паруса, ребята.

Нас было по шесть человек в шлюпке. В нашей на веслах: я, Тим, Дэн, Габриэль, Ян и Рейни. В капитанской: Скип, Саймон, Джон, Даг, Уилсон и сам Проктор. Мистер Рейни сидел у руля. Капитан крепко сжимал мушкет. Сделанные нами мачты устояли. Как далеко мы успели уплыть — не знаю. Ночь стояла темная, все казалось ненастоящим. Мы легли в дрейф, и я уснул, мучимый жаждой. Прежде чем расположиться на ночлег, мы выпили немного воды, но капитан сказал, что воду надо беречь: готовиться к худшему и надеяться на лучшее. Меня тошнило, сухари в горло не лезли. Спали мы жадно, отчаянно стремясь забыться. До рассвета еще было далеко, но я уже почти проснулся и принялся в уме перебирать имена членов команды, но сил не было, приходилось все время начинать сначала, и так без конца. Кого мы недосчитались? Сэма Проффита, мистера Комеры, Феликса Даггана…

Казалось важным подумать о каждом из этих людей по очереди, вспомнить все, что я знал о них. Сэм Проффит: старый негр, водянистые глаза, коротышка. У мистера Комеры был сын, совсем еще ребенок. Феликс. Феликс Дагган. Что мне известно о нем? Ничего. Голова круглая как шар, корчит рожи. Сэм, Феликс — с этими разобрался. Мистер Комера. Билли: белые глаза. Генри Кэш: прилизанные волосы, плечи над водой — толкает перед собой ящик с инструментами. Что бы мы делали без этого ящика? Наш спаситель. Ничего о нем не знаю, да он и не нравился мне никогда, казался самоуверенным наглецом. Гладкие мокрые волосы — Генри был похож на выдру, когда нырнул в последний раз. Выглядел в ту минуту моложе своих лет. Кто следующий? Джо. Джо Харпер. Я видел, как бочка с ворванью сбила его с ног. В руках он сжимал скрипку Саймона, но ее вышибло ударом. Где он теперь? Где мистер Комера? Куда подевались Абель Роупер, Феликс Дагган, Мартин Ханна? Я перебирал в уме всех пропавших товарищей, снова и снова, будто пересчитывая овец, доказывая их существование и невозможность конца.