Кэрол Берч - Зверинец Джемрака

Мы оба чувствовали себя неловко. Какое-то время сидели и молча курили.

— Кофе хороший? Не слишком крепкий? — спросил он.

— Нет, в самый раз.

— В том-то и секрет.

— Знаешь, Джаф, — Джемрак наклонился вперед и заморгал своими старыми печальными глазами, — мне даже слов не найти…

— Ничего, мистер Джемрак, — я высвободил когти Чарли из ткани куртки, — я понимаю, что это нелегко.

— Нет, я хочу сказать… — он попытался помочь себе жестами левой руки, — хотел сказать… то, что ты пережил, у меня в голове не укладывается. Просто чтобы ты знал, что…

— Я понимаю, — ответил я.

— …если я что-то могу сделать…

— Конечно.

— Дэн решил уйти на покой — слыхал?

— Знаю. Он говорил мне в Вальпараисо.

Забавное чувство. Словно Тим здесь, в этой комнате, вместе с нами.

— Ты еще очень молод, Джаф, — продолжал Джемрак. — Не допусти, чтобы это разрушило твою жизнь.

— Конечно.

— На тебе нет ни капли вины.

— Я знаю.

— Все всё понимают.

— Знаю.

Могу поклясться: стоило мне обернуться, и я бы увидел Тима.

— Разумеется, никто не ждет, что ты завтра приступишь к работе, но знай: здесь для тебя всегда найдется место, если ты…

— Я знаю.

И он, и я — мы оба знали, что никакой спешки нет. Мистер Фледж проявил истинную щедрость по отношению ко мне и к Дэну. И потом, я не очень понимал, куда Джемрак мог бы меня теперь пристроить. На роль дворового мальчика я уже явно не подходил, а конторская служба, определенно, не мое занятие. Если честно, я вообще не представлял себе, чем собираюсь заняться. В голове у меня по-прежнему крутились вихрем морские волны.

— На самом деле я не думаю, что вернусь сюда, — признался я.

— Понимаю тебя. — Джемрак задумчиво кивнул.

— В любом случае, — я огляделся кругом, — приятно снова увидеть знакомые места.

— Не так уж много тут изменилось, правда?

— Самая малость.

— Поопрятнее стало. Это все Альберт.

Мы еще немного посидели, а потом Джемрак сказал:

— В общем, как решишь, что будешь делать дальше, приходи ко мне, Джаф, ладно? Что бы там ни было, знай: ты всегда…

— Спасибо вам большое, сэр, — поблагодарил я.

Пора идти. Мы встали. Чарли перелетел к Джемраку на плечо. Прихожая была полна ящиков с певчими птицами: их нужно было перенести в одну из птичьих комнат. Только что из дока. Птицы сидели, нахохлившись, в своих маленьких ящичках, не понимая, что происходит. На меня накатила волна тошноты, но Джемрак, кажется, ничего не заметил.

— Береги себя, Джаф, — произнес он, — и приходи ко мне, если что-то понадобится. Обещаешь?

Стало нечем дышать. Мне надо было срочно выйти на воздух.

— Обязательно, — пообещал я.

Он крепко пожал мне руку, пристально, со страдальческим выражением глядя мне в лицо. В глазах у него стояли слезы.

— Вам нужно устроить большой птичник, мистер Джемрак, — заметил я.

Он улыбнулся, обвел долгим взглядом ящики с птицами.

— Да, условия для них не самые лучшие, — согласился он. — Ты прав, места им не хватает.

Джемрак отворил дверь. Чарли переполз с его плеча ему же на грудь и устроился там, как новорожденный олененок, вращая своим нелепым круглым глазом.

Выйдя на улицу, я немного постоял в раздумье, вдыхая пьянящий воздух. Надо сходить повидаться с матерью Тима. Я шел медленно, трепеща от страха, и думал: лучше бы сейчас вернуться домой. Но надо с этим покончить. Ишбель может оказаться дома. От такой мысли становилось пусто внутри. И что я должен им сказать? Миссис Линвер, посмотрите на это с другой стороны. Зато вернулся я.

Ладно, надо с этим покончить.

Есть еще одно дело.

Я заглянул в Морскую часовню. Все по-старому. Иеффай с дочерью на месте. Старина Иов в своих струпьях. Вот настоящее возвращение! В часовне я впал в подобие сна. Деньги у меня в кармане были, так что я выбрал почти все свечи. Поехали! Вот потеха! Главное, никого не забыть. Я решил начать с братьев Ишбель, вспоминая тот день, когда мы с ней заходили сюда. Тот день — с чего он начался? Тот ли это был день, когда она поссорилась с Тимом из-за нашего с ней качания на качелях? Не важно. По одной свечке — для каждого из ее братьев: бок о бок, высокие, крепкие, навеки лишенные лиц. Дальше по очереди: Джо Харпер мастерит клетку на палубе, рядом — его коробка с инструментами, с выдвижной крышкой. Это раз. Два: мистер Рейни, с его ухмылочкой. Три: капитан, конечно, больше похож на школьника-переростка, чем на капитана китобойного судна. Четыре: ага, Мартин Ханна, пудинг. Абель Роупер. Так ли вас зовут на самом деле? Вы и есть тот самый мистер Роупер? Ха-ха-ха. Пятеро. Шесть. Каждая свечка — новый огонек, трепещущее пламя в тихой часовне. Габриэль, мой друг. Ян держит ведро для блевотины. Билли Сток — разгневанный. Сколько уже? Пересчитаем: один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь… Девять: ох, мистер Комера — хороший был человек. Бедного мистера Комеру укусил дракон. Вот ведь дикая и древняя тварь. Доплыл ли зверь до своего острова? Разгуливает ли по-прежнему на своих странных кривоватых лапах по песчаному пляжу, высовывая язык и низко поводя головой? Девять: Уилсон Прайд, ходит вперевалочку, глаза воспаленные. Десять: Генри Кэш — голова как у тюленя, ныряет под палубу. Одиннадцать: Феликс Дагган — горластый, надоедливый. Двенадцать: Саймон — конечно, со своей скрипкой. И Сэм, тринадцатый. Сэм Проффит, с голосом, подобным серебряной нити. Даг, Даг Аарнассон — с ним мы вместе ходили на дракона. Четырнадцать. Пятнадцать…

Я запутался. Оставались еще мы четверо: я, Дэн, Тим и Скип, — но двоих все равно не хватало. Как страшно, когда не можешь вспомнить! Словно, потеряв их из памяти, я обрекал своих погибших товарищей на вечную тьму.

Джон Коппер! Как я мог забыть?

Кого-то еще пропустил. Или неправильно сосчитал? Начнем сначала. Один, два, три, четыре…

В конце концов всех удалось вспомнить. Если бы я кого-то недосчитался, то не ушел бы. На пороге я оглянулся: все мои двадцать свечей горели ровно.

Была суббота. Миссис Линвер жила теперь на Фурнье-стрит, поэтому побрел в том направлении — руки в карманах, воротник поднят. Прошел по Уотни-стрит, мимо нашего старого обиталища, посмотрел, не видать ли мистера Рубена, или миссис Реган, или кого-нибудь еще, но дверь была заперта, и на ступенях — никого. Трижды я случайно наткнулся на знакомых и вынужден был остановиться и поговорить с ними; меня в очередной раз похлопывали по плечу, нервно скользили взглядом по моему лицу и поздравляли меня с тем, что я выжил. На субботней Рэтклифф-хайвей пришлось прокладывать себе дорогу сквозь толпы девок и пьяных матросов; из-за дверей раздавались глупый смех, визги веселья и скрипучие звуки струн. В дверях «Безмозглого матроса» стоял кабатчик — низкорослый, грязный — и курил короткую грязную трубку. В мое время его там не было. Потянуло зайти внутрь и выпить, а скорее — напиться в хлам и заснуть на полу, пока не придет какая-нибудь женщина и не утащит меня в какую-нибудь мягкую постель проспаться. Но над головой висела туча: я должен был сходить к матери Тима. Это надо было сделать обязательно. Вдруг Ишбель тоже там? Говорят, она устроилась куда-то служанкой, но все равно, мало ли. Она очень похожа на него лицом. Как забыть Тима? Вкус малинового пирожного. Беги, Джаф, вперед! Беги к докам и садись на первый же корабль, на который тебя возьмут.