Джон Грин - В поисках Аляски

— Поверить не могу, что они отважились Аляскину комнату затопить.

— Да уж, — ответил Такуми, не глядя на меня. — Но у них были на то свои причины. Пойми, у Аляски репутация большой приколистки, даже среди выходников. Ну, вот, например, в прошлом году мы затащили в библиотеку «фольксваген-жук». Так что, раз уж у них есть стимулы попытаться ее сделать, они будут пытаться. А провести ей в комнату трубку с дождевой водой — это довольно изобретательно. Ну, то есть я стараюсь не восхищаться, но…

Я рассмеялся:

— Да уж. Такое переплюнуть будет непросто. — Я развернул печенье и откусил. М-м-м… сотни вкуснейших калорий в одном кусочке.

— Она что-нибудь придумает, — ответил Такуми. — Толстячок, — добавил он. — Хм… Толстячок, тебе надо покурить. Пойдем пройдемся.

Я как-то занервничал — я всегда нервничаю, когда кто-то называет меня по имени два раза подряд и вставляет между ними «хм». Но я все равно поднялся, оставив книги на земле, и мы пошли в сторону Норы-курильни. Но когда мы вышли из лесу, Такуми свернул с грунтовки.

— Не уверен, будем ли мы в Норе в безопасности, — сказал он.

Не уверен? — подумал я. Это же самое безопасное убежище для курильщиков на всем свете. Но я молча пошел за ним, продираясь сквозь густой подлесок, петляя между сосен и колючих кустов угрожающего вида, которые доходили мне до уровня груди. Через какое-то время Такуми уселся в неприметном месте. Я прикрыл скругленной ладонью пламя зажигалки от ветерка и закурил.

— Аляска на Марью донесла, — сообщил он. — Так что и про Нору-курильню Орел тоже может быть в курсе. Фиг знает. Я его в окрестностях ни разу не видел, но кому известно, что она ему рассказала.

— Что, откуда ты знаешь? — с недоверием спросил я.

— Ну, во-первых, догадался. А во-вторых, Аляска сама призналась. Она мне хотя бы часть правды рассказала — о том, что в самом конце прошлого учебного года она хотела сбежать ночью из кампуса после отбоя и навестить Джейка. А ее поймали. Она сказала, что была крайне осторожна — даже фары не включала, — но Орел все равно ее застукал, к тому же у нее в машине оказалась бутылка вина — короче, полная жопа. Орел привел ее к себе домой и сделал ей предложение, которое делает всем, кто совершает какое-то смертное прегрешение: «Либо рассказывай все, что знаешь, либо иди пакуй чемоданы». Аляска раскололась, так Орел узнал, что прямо в тот момент Марья с Полом валяются в ее комнате пьяные. И бог знает что еще. Орел ее отпустил, потому что ему стукачи нужны. Она довольно умно поступила, выдав подружку, ведь обвинить в этом именно ее никому и в голову не придет. Даже Полковник на все сто уверен, что это сделал Кевин со своими дружками. Я бы сам не поверил, что это Аляска, пока до меня не дошло, что, кроме нее, в кампусе никто не знал, что делает Марья. Я подозревал еще соседа Пола, Лонгвелла, — это один из тех, кто тебя в безрукую русалочку превратил. Но оказалось, что он в тот вечер был дома. У него тетя умерла. Я даже некролог в газете нашел. Холлис Бернис Чейз — не повезло тетке с именем.

— Так Полковник не знает? — ошеломленно спросил я. Я затушил сигарету, даже не докурив, потому что мне совсем не по себе стало. Никогда бы не заподозрил Аляску в измене. Ну да, у нее настроение скачет. Но не стукачка же она.

— Нет, ему ни в коем случае нельзя об этом говорить, иначе он взбесится и добьется, чтобы ее исключили. Полковник к вопросам верности и чести офигеть как серьезно относится, если ты не заметил.

— Заметил.

Такуми покачал головой, разгребая листья. Он докопался до еще мокрой земли.

— Я только не понимаю, почему она так боится, что ее выпрут. Ну, я бы тоже этого совсем не хотел, но надо же платить по счетам. Не ясно мне.

— Ну, дома ей, очевидно, не нравится.

— Это верно. Она ездит туда только на Рождество и летом, когда Джейк тоже на каникулах. Но не важно. Мне дома тоже не нравится. Но я бы Орлу такого подарка не сделал ни за что. — Такуми подобрал палочку и взрыл ею мягкую рыжеватую землю. — Слушай, Толстячок. Я не знаю, что в итоге Аляска с Полковником придумают в отместку, но не сомневаюсь, что наша с тобой помощь потребуется. Я тебе все это сообщаю, чтобы ты знал, во что впутываешься и к чему готовиться, если тебя поймают.

Я вспомнил Флориду, своих «школьных друзей» — и впервые понял, что буду тосковать по Крику, если мне вдруг придется отсюда уехать. Я уставился на палочку, торчавшую из грязи, и сказал:

— Богом клянусь, я стучать не буду.

До меня наконец дошел и смысл того происшествия в суде: Аляска хотела показать нам, что мы можем ей доверять. Чтобы выжить в Калвер-Крике, надо быть верным другом. Она этим правилом пренебрегла. Но потом она преподала урок мне. Они с Полковником прикрыли меня, чтобы я не ошибся, когда придет мой черед делать то же самое.

ГДЕ-ТО ЧЕРЕЗ НЕДЕЛЮ я проснулся в 06:30 утра — в 06:30 в субботу — под нежную мелодию из «Обезглавливания»: грохот автоматных очередей заглушал наполненную басами музыку, звучавшую на фоне игры. Я перевернулся и увидел, как Аляска дернула контроллер вправо и вверх, словно это могло помочь ей избежать верной смерти. У меня такая же дурная привычка была.

— Ты хотя бы звук выключи.

— Толстячок, — сказала она с деланой снисходительностью, — звук — это неотъемлемая часть художественного опыта, испытываемого игроком. Играть в «Обезглавливание» в тишине — это все равно что «Джейн Эйр» через слово читать. Полковник с полчаса назад проснулся. Он был малость недоволен, так что я послала его спать в свою комнату.

— Может, мне стоит пойти туда же. — В голове у меня стоял туман.

Вместо того чтобы ответить на мой вопрос, она сообщила:

— Насколько я знаю, Такуми тебе рассказал. Да, это я выдала Марью, и я сожалею, и больше не буду. Переходим к другим новостям: ты на День благодарения остаешься? А то я — да.

Я отвернулся к стене и накрыл голову стеганым одеялом. Я не знал, стоит ли доверять Аляске, но ее непредсказуемости с меня точно хватит — вчера она была холодна, сегодня мила, то она флиртует так, что не устоишь, то нахамит так, что хоть стой, хоть падай. Полковник мне нравился больше: у него поганое настроение бывало хотя бы не просто так.

В подтверждение великой силы усталости я снова быстро заснул, мне это удалось, потому что я решил думать, что предсмертные вопли чудовищ и Аляскин радостный писк по этому поводу — это лишь саундтрек, призванный навевать приятные сновидения. Я проснулся через полчаса; она сидела рядом, прижавшись задом к моему бедру. Ее белье, ее джинсы, одеяло, мои вельветовые штаны, мои трусы — вот, что нас разделяет, думал я. Целых пять слоев, но я все же чувствовал его, нервное тепло соприкосновения, — это было лишь бледное отражение фейерверка поцелуя рот в рот, но все же отражение. Погрузившись в это «почти» настоящего момента, я понимал, что мне не совсем все равно. Я не мог понять, нравится ли она мне, сомневался, могу ли ей доверять, но все же эти вопросы не оставляли меня равнодушным, и я хотел узнать на них ответ. А Аляска сидела на моей кровати, глядя на меня широко распахнутыми зелеными глазами. Вечная загадка ее хитрой улыбки, почти даже ухмылки.