Эрика Леонард Джеймс - На пятьдесят оттенков темнее

— Хорошо. — Он хмурится.

— Что?

— Ты наденешь джинсы или еще что-нибудь?

Ну вот, начинается!

— Кристиан, зачем? Я и так нормально одета.

Он сумрачно смотрит на меня. Сейчас мы схлестнемся. А ведь сегодня он именинник. Я закатываю от досады глаза и чувствую себя непослушным подростком.

— Вот если бы мы были на пляже? — Я выбираю другую тактику.

— Но мы не на пляже.

— Ты бы возражал, если бы мы были на пляже?

Он на секунду задумался.

— Нет, — просто отвечает он.

Я опять закатываю глаза и улыбаюсь.

— Ну вот и представь себе, что мы там. Покеда.

Я поворачиваюсь и мчусь в фойе. Добегаю до лифта прежде, чем он успевает меня догнать. Дверцы закрываются, я машу ему и мило улыбаюсь, а он беспомощно смотрит — но, к счастью, с тенью улыбки. Он в отчаянии качает головой, и я его уже не вижу.

Эх, это было замечательно! Адреналин бурлит, а сердце грозит выскочить из груди. Но по мере того как лифт спускается, падает и мое настроение. Черт, что же я наделала?

Я дернула тигра за хвост. Он будет страшно злиться, когда я вернусь. Мое подсознание сердито смотрит на меня, сдвинув на нос очки-половинки, и держит в руке розгу. Черт. Я думаю о своем слишком небольшом опыте общения с мужчинами. Ведь я никогда прежде не жила с мужчиной — ну, если не считать Рэя, но он не в счет. Он мой отец… вернее, человек, которого я считаю своим отцом.

Теперь у меня есть Кристиан. По сути, он никогда ни с кем не жил. Надо спросить его об этом — если он еще будет разговаривать со мной.

Но я убеждена, что я всегда буду носить то, что мне нравится. Я помню его правила. Да, вероятно, для него это тяжело, но ведь он сам заплатил деньги за это платье. Значит, он должен был дать сотруднице из «Нейман» более четкие инструкции — ничего слишком короткого!

Но ведь юбка не такая и короткая? Я смотрю на свое отражение в огромном зеркале в вестибюле. Проклятье. Все-таки очень короткая. Но ведь я уже обозначила свою позицию. Несомненно, придется это расхлебывать. Интересно, что он придумает?.. Но прежде всего мне нужны наличные.

Я гляжу на чек, выданный мне банковским автоматом: 51 689 долларов 16 центов. Пятьдесят тысяч долларов лишние! «Анастейша, тебе нужно будет научиться быть богатой, если ты скажешь „да“». Вот и начало. Я беру свои жалкие пятьдесят долларов и иду за шоколадом.

Вернувшись, я иду прямо на кухню; меня переполняют тревожные ожидания. Кристиан все еще работает у себя. Господи, как долго. Я принимаю решение пойти к нему и разведать, насколько тяжела ситуация. Осторожно заглядываю в дверь. Он сидит у окна и говорит по телефону.

— А специалист по еврокоптеру прибудет днем в понедельник? Хорошо. Держи меня в курсе. Скажи им, что мне нужны их первые выводы вечером в понедельник либо утром во вторник.

Он нажимает на кнопку и крутится в кресле, но останавливает его, когда видит меня; на его лице бесстрастная маска.

— Привет, — шепчу я.

Он молчит, и у меня обрывается сердце. Я робко вхожу в кабинет, огибаю письменный стол и подхожу к нему. Он сидит и молчит, устремив на меня взгляд. Я стою перед ним и ощущаю в себе все пятьдесят оттенков глупости.

— Я вернулась. Ты злишься на меня?

Он вздыхает, берет меня за руку и тянет к себе, сажает на колени и обхватывает за талию. Утыкается носом в мои волосы.

— Да, злюсь.

— Прости. Не знаю, что на меня нашло.

Я удобно устраиваюсь на его коленях, вдыхаю божественный запах Кристиана и чувствую себя в безопасности, несмотря на его признание.

— Ладно, носи то, что тебе нравится, — бормочет он и проводит ладонью вверх по моей голой ноге до верха бедра. — К тому же у этого платья есть явное достоинство.

Он наклоняется ко мне, и, когда наши губы соприкасаются, страсть, или похоть, или подспудное желание вымолить прощение пронзают меня, вспыхивают в крови. Я сжимаю ладонями его голову, погружаю пальцы в медную шевелюру. Он стонет, его тело отзывается на мои ласки. Он страстно покусывает мою нижнюю губу, горло, мочку уха, его язык вторгается в мой рот. Я не успеваю опомниться, как он расстегивает молнию на джинсах, сажает меня верхом и входит в меня. Я хватаюсь за спинку кресла, мои ноги слегка касаются пола… и мы начинаем двигаться.

— Мне нравится твой способ извиняться, — мурлычет он, уткнувшись губами в мои волосы.

— А мне — твой. — Я хихикаю, прижавшись к его груди. — Ты уже закончил?

— Боже мой, Ана, ты хочешь еще?

— Нет-нет! Работай.

— Я освобожусь примерно через полчаса. Я слышал твое сообщение по голосовой почте.

— Вчерашнее.

— У тебя был встревоженный голос.

Я крепко обнимаю его.

— Еще бы. Ты не отвечал мне, а это на тебя не похоже.

Он целует меня в макушку.

— Твой торт будет готов через полчаса. — Я улыбаюсь ему и соскакиваю с его коленей.

— Жду с нетерпением. Пахнет восхитительно, даже вызвало в памяти какие-то воспоминания.

Я застенчиво улыбаюсь ему и чувствую смущение, а он, как в зеркале, повторяет мое выражение лица. Господи, разве мы с ним разные? Возможно, это воспоминания из его раннего детства. Нагнувшись, я нежно целую его в уголок рта и возвращаюсь на кухню.

У меня уже все готово. Услышав, как он выходит из кабинета, я зажигаю одну золотистую свечку на торте. С широкой улыбкой Кристиан идет ко мне, а я тихонько пою «С днем рожденья тебя!». Потом он наклоняется и, закрыв глаза, задувает пламя.

— Я загадал желание, — сообщает он, открывая их, и я почему-то смущаюсь.

— Глазурь еще не совсем застыла. Я надеюсь, торт тебе понравится.

— Анастейша, дай мне скорее попробовать его, — бормочет он, и это звучит так сексуально.

Я отрезаю нам по ломтику, и мы едим их маленькими вилками.

— М-м-м, — стонет он от удовольствия. — Вот почему я хочу на тебе жениться.

Я с облегчением смеюсь. Ему это нравится.

— Ты готова предстать перед моей семьей? — Кристиан выключает зажигание своей «Ауди». Мы стоим возле дома его родителей.

— Да. Ты собираешься объявить им?

— Конечно. Мне не терпится увидеть их реакцию.

Он коварно улыбается и вылезает из машины.

Половина восьмого, и, хотя день был теплый, с залива сейчас дует прохладный ветерок. На мне изумрудное коктейльное платье; я нашла его сегодня утром, когда шарила по шкафам. На платье — широкий пояс того же цвета.

Кристиан берет меня за руку, и мы идем к парадной двери. Мы не успеваем постучать, как Каррик распахивает ее перед нами.

— Кристиан, привет. С днем рождения, сын. — Он пожимает протянутую Кристианом руку, а потом быстро его обнимает.

— Э-э… спасибо, папа, — удивленно говорит Кристиан.

— Ана, как приятно видеть тебя снова. — Он обнимает и меня, и мы входим следом за ним в дом.

В холле на нас налетает Кейт. Она в ярости.