Михаил Елизаров - Мы вышли покурить на 17 лет…

— Не ори! А если проблеваться?! Вдруг, еще не поздно?!

— Поздно, поздно! Все всосалось в кровь! Звони в «скорую»! Только доползи в коридор и открой дверь, чтоб санитары могли зайти!

Заиграл мобильник. Это Витя! Слава Богу!

Но звонил друг Леха. Видимо, вместо Вити я набирал его.

— Срочно приезжай, братан! — я старался говорить спокойно и мужественно, хотя проклятый Симург в это время нашептывал плаксивые слова, что-то вроде: «Леша, умоляю, ради всего святого…»

— Я у Вити был и печенья с гашишем сожрал. Кажется, отравился…

— Не ссы. Просто чаю выпей сладкого, с медом…

— Ради всего святого! — суфлировал Симург. — Христом Богом!..

— Братуха, мне совсем нехорошо. Что-то с сердцем…

— Я вообще-то в Гамбурге у Мариолы… Ты, главное, не нервничай, успокойся…

У-у-у-мир-р-р-аю! У-у-у-моляю!

— А может, вызвать «скорую»?! Время же идет! Я Вите звонил, он не отвечает! Возможно, ему тоже помощь нужна…

— Не надо никого вызывать. Еще ни один человек не умер от печенья. Тебе это все кажется. Ты вот что… Поезжай к кому-нибудь. Нет Вити, дуй к Шольцу. У него стаж побольше Витиного будет…

Я вихрем промчался по комнате, опрокидывая стулья, расшвыривая вещи. Где записная книжка?!

— Быстрее, быстрее! Господи-и-и! — подгонял Симург. — Почему ты ничего не кладешь на место?! Сейчас, когда каждая секунда на счету!..

Нашлась! Но беда была в том, что я записывал телефоны подряд — познакомился с человеком, занес в книжку. И как теперь его отыскать, спасительного Шольца?

Симург разразился отвратительными взахлеб, рыданиями: — Срочно, пока еще держат ноги, беги на улицу! Коли там потеряешь сознание, то тебя подберут, отправят и больницу!

Я искал номер. Листал. Буквы и цифры путались. Рядом содрогался Симург и не давал сосредоточиться, молил: — Открой дверь входную! Покричи в окно! Постучи соседям!

Закололо в голове. Интересно, а от гашиша может быть инсульт?

Я почувствовал, как лопается в мозгу сосуд и горячая кровь заливает полушария.

— Инсульт! — прокричал Симург. — Доигрался!

Но тут отыскался Шольц. Номер получилось набрать с пятого раза, пальцы давили мимо кнопок.

— Здорово, это Елизаров. Ты сейчас дома?

— Ну, ты же на домашний звонишь, а я отвечаю. Значит, дома…

— Тут такое дело, я обожрался у Вити печенья. Можно я к тебе приеду, мне одному нехорошо…

Шольц похмыкал: — Ну, приезжай, конечно. Адрес помнишь?

Превозмогая инфаркт, инсульт и паралич, я сбежал вниз, к велосипеду.

— Какой Шольц! — вопил, цеплялся за ноги Симург. — Тебе надо в госпиталь Фридрихсхайн! Это за углом! Ради всего святого!

— Иди на хуй! Заткнись! — послал я чертова паникера Симурга.

Он тихо, по-стариковски, заплакал: — Мать пожалей!..

Я гнал велосипед к Шольцу. Наверх по Данцигерштрассе, потом повернуть на Грайфсвальдер к парку имени Эрнста Тельмана. И где-то там, среди неведомых дорожек, стоят башни-близнецы, две двадцатичетырех-или, не помню сколько, — этажки. В одной из них — только в какой?! — обитает Шольц.

— А! А! Тормози! Ты забыл дома мобилу! Все пропало! — всполошился на полдороге Симург. — Как ты позвонишь Шольцу, если что?! Давай обратно! В больницу!

— Покричу ему! Он услышит!

— А голос хоть есть? — сомневался Симург. — Проверь…

Со стороны это выглядело, наверное, так: несется всклокоченный небритый человек: — Шольц! Шольц! Шольц!

А ведь так и недолго голос сорвать — я подумал и в ту же секунду остался без голоса. Из горла вылетал то ли свист, то ли фальцет.

— Теперь все кончено! — в который раз отчаялся Симург. — Вон мужик идет, у него сострадательное лицо, крикни ему: «Хильфе!»…

Я слез с велосипеда, потому что к каменному Тельману вели ступени. Следом плелся и канючил Симург.

— Ну, хорошо, не инсульт, не паралич. Но ты на руки свои посмотри. Они ж синие. Ты задыхаешься?

Я задумался об этом и немедленно задохнулся. Воздуха не стало. Я резко потянул горлом пустоту — раз, другой…

— Спасите! — взвыл Симург. — Задыхаемся!

Я закричал. Утраченный недавно голос сразу же вернулся ко мне.

— Я больше никогда не буду жрать эту дрянь! Клянусь!

— Верю! — всхлипывал Симург. — А знаешь, почему не будешь?..

— Почему?

— Мертвые не едят!..

Я вскочил в седло. Мне показалось, что безвоздушное пространство должно прекратиться за поворотом, и вырулил прямо к подъезду первой башни.

Кинулся к панели с фамилиями жильцов. В глазах зарябило. В гигантском доме, точно в улье, добрая тысяча людей. Не обычный взвод из двадцати жильцов, а целый полк. Я никогда не найду среди них Шольца. Дыхания по-прежнему не было.

— Все кончено, — прошептал Симург. — Я ведь предупреждал… Такой молодой… Такой талантливый…

Я летел пальцем по табличкам. Как-то с размаху нашел! Вдавил кнопку звонка…

Из мембраны домофона отозвался Шольц: — Добрался? — затрещал, открываясь, замок, я потянул дверь. — Поднимайся, семнадцатый этаж…

— У нас нет никаких сил, — залился девичьими слезами Симург. — Нет сил…

Безвольная свинцовая слабость гирями повисла на теле: — Шольц, плиз, я сам не доберусь…

— Ладно, жди…

Я ждал, придерживая дверь, а Шольц все не шел.

Молчавший до того Симург, оборвал рыдания: — А ты хоть дома не перепутал? Они же одинаковые. Что если Шольц живет в другой башне? Он оттуда вышел! Уже давно! А тебя не нашел! Потому что ты, как дурак, стоишь тут!..

Я озадачился и задышал — легочный приступ тоже оказался мерзкой обманкой…

Но вдруг реально Шольц спустился из второй башни? Надо бы проверить…

— Дверь не бросай, — подсказал Симург. — А то захлопнется! Заебемся снова звонок искать…

Я как можно шире ее распахнул, медленную дверь. Побежал прочь от крыльца, чтоб глянуть — не ищет ли меня Шольц возле соседнего «близнеца». И бегом назад, чтобы не дать двери защелкнуться…

Погубленный печеньем разум отказался от всякой логики: если я дозвонился Шольцу по домофону, то уж, наверное, он выйдет из этого же подъезда…

Я все открывал настежь дверь, потом мчался во двор — пару секунд высматривал Шольца и спешил на крыльцо…

Спустился Шольц, в шортах и тапочках. Он был чем-то похож на «рукколу»-Витю, только в лице его преобладали лукавые монголоидные черты.

Истерик и провокатор Симург почему-то застеснялся Шольца: — Ты это… Скажи ему, если упадешь в обморок, чтобы он скорую к вызвал, — вяло посоветовал Симург. И куда-то подевался…

— Отпустило, что ли? — понял Шольц.

Наваждение кончилось — все разом, будто близорукий надел очки и увидел. Или было темно, и включили свет. Щелчком прекратилось. Я лишь почувствовал, что покрылся липким, густым, словно солидол, потом.

— Отпустило…

— Ну, пошли тогда чаю попьем, — предложил Шольц.