Гийом Мюссо - Спаси меня

Вытянувшись на кровати, Сэм положил голову на живот Жюльет. Она гладила его по волосам. Ей было хорошо. Тело казалось совсем новым.

Они чувствовали некоторую неловкость и почти не разговаривали. Жюльет, опять не признавшись в том, что она не адвокат, в двух словах объяснила Сэму, как нашла его. Он сказал, что счастлив, что она пришла. Они не знали, о чем еще говорить. Поцелуи заменили слова, и это было очень хорошо.

Позже Жюльет с любопытством рассматривала книжные полки, заметила пустые рамы, но уговор есть уговор, и она не стала спрашивать Сэма о его жене.

В два часа ночи они поняли, что хотят есть. В холодильнике было пусто, и Жюльет, набросив пальто, совершила героическую вылазку в маленький круглосуточный магазин на Вашингтон-сквер. Через несколько минут она вернулась с покупками — бейглы, мягкий сыр, грейпфрутовый сок и конфеты.

Она завернулась в одеяло, села рядом с Сэмом и прижалась к нему. Они веселились, как дети, жаря в камине зефир. Потом Жюльет открыла пакет сока, сделала глоток и, наклонившись к Сэму, напоила его изо рта.

Они заснули рядом, слушая ветер, который всю ночь бушевал снаружи. Откуда-то издалека доносились едва различимые, но такие знакомые звуки: гул машин, вой сирен. Иногда казалось, что они в осажденном городе.

В четыре часа утра Сэм внезапно проснулся. Дали электричество, на кухне тихо забормотал телевизор. Передавали новости. Сэм встал и, перед тем как выключить его, машинально переключил несколько каналов. Этого было достаточно, чтобы вернуться в реальность. Снаружи продолжалась настоящая жизнь, сообщения о новых жертвах человеческого безумия не давали погрузиться в розовые сны.

Где-то на Среднем Востоке взорвался автобус, двадцать погибших. Чудовищный пожар в южноамериканской тюрьме. Администрация забыла открыть часть камер, в результате сто тридцать обгоревших трупов. Японский кутюрье представляет новую коллекцию одежды для собак, в которой главное место занимает парик для пуделя из меха с бриллиантами. Всего за сорок пять тысяч долларов. Научный канал: ученые спорят о причинах потепления, а лед на полюсах продолжает таять. Огромный айсберг размером с Нью-Джерси откололся от Антарктиды и отправился в одиночное плавание.

Загипнотизированный и напуганный беспорядком, царившим на планете, Сэм долго стоял перед телевизором, бесконечно жалея мир, отделенный от него экраном.

К счастью, электричество снова отключили, и мучение прекратилось. Сэм вернулся в гостиную и лег рядом со своим спящим ангелом.

Тонкие газовые занавески пропускают в комнату яркий солнечный свет. Теперь точно придется просыпаться. Уже несколько минут солнечный луч пытается пробраться сквозь ресницы Жюльет с упорством рыбака, вскрывающего устрицу. Она сопротивляется изо всех сил, но тут над самым ухом раздаются вопли Дэна Артура, чудовища, работающего на радио «Манхэттен 101,4».

«Мы рады приветствовать вас на „Манхэттен 101,4“!

Девять часов утра! Уже девять утра! Неужели есть лентяи, которые до сих пор валяются в постели? Не могу поверить! Ведь над городом уже встало солнце! Сегодня в программе: катание на санках в Центральном парке, лыжи и игра в снежки!

Хорошие новости: аэропорты открыты и самолеты, которые должны вылететь в эти выходные, отправятся по расписанию. Тем не менее будьте осторожны: на дорогах гололед, возможно обрушение крыш из-за снега. Городские власти сообщают, что два человека попали в больницу с сердечным приступом, после того как пытались расчистить дорожки, ведущие к дому.

Итак, осторожность и еще раз осторожность!

Оставайтесь с „Манхэттен 101,4“, радио для тех, кто рано вста…»

Дэн Артур умолк на полуслове. Сэм стукнул по радиобудильнику.

Жюльет подскакивает как ошпаренная. Она спала как младенец, но теперь ее накрывает волной беспокойства. Вчера вечером все произошло так стремительно, а сейчас она думает, что у нее наверняка размазалась тушь, и она ужасно выглядит, и нужно мчаться в ванную, чтобы привести себя в порядок.

«Как себя вести после такой ночи? Что делать? Собрать вещи, спасибо-до-свидания и бежать домой?»

Но Сэм притягивает ее к себе, и жаркий поцелуй отчасти отвечает на ее вопрос.

Сначала Жюльет ведет Сэма в небольшое кафе с дверью без вывески. Это почти секретное заведение. Его держит одна француженка, приехавшая из маленького городка в Приморских Альпах, в котором живут стеклодувы и художники по стеклу. Клетчатые скатерти на столах, на полках старые коробки из-под кофе «Леру» с цикорием или шоколадного напитка «Банания», светло-желтые стены, старые рекламные плакаты, коричневая плитка на полу — как в старом французском кафе.

Это место известно нескольким завсегдатаям, которые никому о нем не рассказывают, чтобы оно не превратилось в обычную забегаловку для туристов.

В этом уголке Франции, возникшем посреди Америки, Жюльет объясняет Сэму всю прелесть кофе с молоком и тостов с джемом, а в глубине зала старый музыкальный автомат играет песни 1960-х годов. Звучит прекрасный голос Франсуазы Арди. Жюльет подхватывает припев. Сэм спрашивает, о чем эта песня, и Жюльет переводит ему несколько строк:

Они гуляют по тихим извилистым улочкам Гринвич-Виллидж. Небо блестит, как стальной лист. Город покрыт сверкающей и хрустящей коркой инея. На Вашингтон-сквер они вливаются в толпу студентов Нью-йоркского университета, которые живут в домах по соседству.

Пока все хорошо.

Они прижимаются друг к другу, держатся за руки, как подростки, целуются на каждом углу.

Одиннадцать часов. Из-за снегопада во многих аппаратах, торгующих прессой, остались вчерашние газеты. Жюльет впервые видит такое в Нью-Йорке, где время ни на минуту не замедляет свой бег.

Полдень. Они заходят к «Бальдуччи», в знаменитый итальянский магазин Гринвич-Виллидж. Витрины и прилавки завалены зимними овощами, морепродуктами, полуфабрикатами. Восхитительно пахнет кофе и свежей выпечкой. В магазине всегда толпятся покупатели, но это только добавляет ему очарования.

Чувствуя себя легкой как перышко, Жюльет переходит от прилавка к прилавку, выбирая, что купить для зимнего пикника: хлеб с кунжутом, пастраму, [12] Маринованное и копченое мясо, как правило говядина. чизкейк, вермонтский кленовый сироп…

Они обедают на скамейке в Центральном парке, напротив замерзшего пруда, где летом плавают утки. Уголком салфетки Жюльет вытирает каплю кленового сиропа, оставшуюся у Сэма на губах.