Маша Трауб - Глазами ребенка

– Вася, иди же сюда, – раз в пять минут звала она.

Васе тогда было года три. Он увидел деда и мертвой хваткой вцепился в его брючину.

Бабушка вздохнула, отцепила орущего внука от деда и повесила его на турник, в который Вася вцепился всеми силенками, продолжая вопить. Бабушка отлепила его от турника и попыталась забросить на деревянную стену. Генерал помогал, подпихивая мальчика под попу. Наверху Вася повис животом и бухнулся головой вниз с обратной стороны. Дедушка ушел в дом, чтобы ничего не видеть и не слышать.

Оставалось опробовать ползание под сеткой. Васю запихнули под сетку, генерал стоял на входе и пугал, а бабушка – на выходе с любимой Васиной игрушкой. Вася сидел комочком под сеткой и горько плакал.

Как только Вася оказывался у бабушки на даче, она волокла его к этому комплексу. Как только Вася видел комплекс, он начинал орать и цепляться за кусты малины и яблоневые деревья. Комплекс в результате снесли и построили новый сарай для инструментов.

А потом у бабушки появилась внучка, то есть я. Утром дедушка выскочил во двор от странных звуков. Бабушка стояла посреди участка, с сигаретой во рту, в пеньюаре и с лопатой в руках. Она рыла яму. Вырыла уже приличную.

– Завтра чтобы здесь был бассейн, – сказала она дедушке.

За забором сосед-генерал отсалютовал дедушке коньячной фляжкой.

Бассейн был вырыт, я в него упала и чуть не утонула, после чего бассейн зарыли.

Даже не знаю, что еще рассказать. У меня еще не так много событий в жизни случилось. Главное событие – кормление. Меня кормят в четыре руки. Две руки, мамины, кормят, две другие, папины, развлекают. Со стороны это выглядит чудовищно. Странно, что родители этого не понимают. Папа берет книгу или игрушку и поднимает над моей головой. Я откидываюсь в детском стульчике и невольно открываю рот. В этот момент мама пытается впихнуть мне в рот ложку каши. Это очень сложно, потому что, даже задрав голову, я не забываю размахивать правой рукой, отпихивая мамину руку, и дергать головой, как испуганная лань.

Но даже если каша попадает в рот, это совсем ничего не значит. Я держу ее, перекатывая из-за щеки за щеку, и не глотаю. Пока папа где-то под люстрой трясет игрушкой, мама запихивает в меня еще пару ложек, которые я распределяю за щеками. Чтобы я все это проглотила, мама зажимает мне нос. Я глотаю, давлюсь, кашляю, чихаю…

Но так бывает не всегда. Иногда я позволяю напихать мне в рот каши, а потом выплевываю все на пол. Иногда я рукой выковыриваю из-за щеки то, что мама мне положила. Еще я умею делать вид, что меня сейчас вырвет. Запихиваю кулачок в рот и смотрю угрожающе.

– Дайте я ее накормлю, – не выдержала однажды врач, Анна Николаевна, которая лечит меня и Васю.

После того как я специально чихнула борщом на ее белую блузку, она бросила ложку и взяла погремушку.

– Надо привязать ей правую руку, – предложила массажистка, когда увидела, как мама меня кормит.

– Пожалуйста, – разрешила мама.

Массажистка ушла оплеванная овощным супом.

Когда меня попыталась накормить бабушка, я не стала чихать и вызывать рвоту, а заплакала. Бабушка тоже заплакала от горя и сказала: «Кормите сами, у меня сейчас инфаркт будет».

Некоторые мамы кормят своих детей перед телевизором и очень этого стесняются. Потому что «нормальные» дети, если верить рассказам на детской площадке, просят добавки, радостно едят яичный желток, обожают кефир без сахара, гипоаллергенную и потому горькую смесь, уплетают брокколи и кабачок.

– Почему ты не ешь? – спрашивает меня мама.

Но я не могу ей объяснить, что, во-первых, жевать скучно, во-вторых, мне нравится, когда все собираются на кухне и меня веселят.

Папа все записывает в толстый ежедневник. Без него он не смог бы сделать ни одного дела. Мама тоже все записывает – на маленьких бумажках, которые теряет и не может найти. Иногда папа забывает дома ежедневник, звонит маме и просит ее прочитать, что он там написал.

– Зв, кур, нет, мур, нет, это, наверно, не фамилия…

– Я понял – купить хлеба, – догадывается папа.

– Палки и два восклицательных знака, – читает дальше мама. – Я не знаю, что это значит.

– Это значит, что у Васи нет лыжных палок, он их еще в прошлом году потерял, и нужно купить новые.

– Именно сегодня? – спрашивает мама и смотрит в окно на еще не желтеющие листья.

– Нет, просто я вспомнил и боялся забыть, – ответил папа.

– Квит, мар, ср, – читает мама.

– Что тут непонятного? Срочно заплатить за квартиру, – поясняет папа.

– А мар как расшифровывается?

– Жена, то есть ты.

– Сейчас все брошу и пойду платить за квартиру, только сначала палки лыжные куплю, – язвит мама.

Папа еще долго ей рассказывал про необходимость все записывать и наводить порядок в бумагах, а мама писала папе на странице следующего дня: «Васе купить журнал, Симе – игрушку, жене – духи. Всех поцеловать. Позвонить теще и сказать что-нибудь хорошее. Ване дать денег и не орать на него».

На следующий день папа сделал все так, как написала мама.