Улья Нова - Как делать погоду

– Начальник! А мы с друзьями застряли в пробке на Садовом. Действительно, с неба выпадает рекордное количество осадков в виде проливного, холодного, нескончаемого на вид дождя, – репортажем с места событий докладываю я. – Капли увесистые, на пути от облака до места падения разбиваются на две, три и четыре более мелкие, которые осыпают все вокруг, сильно повышая относительную и абсолютную влажность. Вы справедливо рассердились на поликлинику. А на больницу – тем более. Я тоже считаю, что непозволительно выталкивать человека из вестибюля да еще захлопывать перед его носом дверь. Но у нас на машине сломались дворники. И если дождь не прекратится, мы врежемся в дерево, в столб или в одну из ближайших маршруток. Лобовое стекло усыпано каплями, видимость отвратительная, и нам с друзьями грозит опасность. Помочь можете только вы, волшебник! Если бы удалось ненадолго разогнать тучи, все бы закончилось хорошо.

– Не трещи… ладно… так и быть, что-нибудь придумаю. Вы по какому адресу застряли-то? Ясненько. Но знай, с тебя – обзорная сказка обо мне в популярный глянцевый журнал. Или рубрика «Сделай сам» в журнале «Наука и жизнь», посвященная тому, как я делаю погоду своими руками. Я дам читателям выкройку штормовки, научу самобытному методу определения скорости ветра на глаз и проведу мастер-класс, как останавливать град. Ты собираешься-собираешься, а воз и ныне там.

– Но вы же знаете журналы, начальник. Я прилагаю усилия. И, возможно, что-нибудь получится.

– Все кормишь меня обещаниями, сказочник… – снисходительно вздыхает трубка. – Выгляни в окно, пресса. Сейчас в небе перед тобой наметится просвет. Это потому, что у меня отлегло от сердца. Во-первых, я рад тебя слышать. Рад, что ты веришь в меня. Во-вторых, Вероника прислала смс-ку из Италии. Не хмыкай, она любит меня как брата родного. Поэтому тучи я больше нагонять не буду. И они сами собой разбегутся. Но о сказке про меня с фотокарточкой на всю страницу – не забывай.

Телефон отправляется в сумку. От дыхания шестерых притихших в салоне людей стекла заволокло паром. Постукивая по баранке руля, бывший курьер Леня, усмехаясь, интересуется, как же меня занесло в пресс-секретари к знаменитому на всю Москву колдуну.

– Виноват начальник, – спокойно объясняю я. – Он разглядел и понял, что я справлюсь. Главное ведь, чтобы в тебя верил хотя бы один человек. Тогда ты уже есть, ты существуешь. И у тебя все получится… Теперь работаем вместе. Он научил меня безошибочно распознавать ветер: где родился, какая у него фамилия по паспорту, семейное положение, откуда прилетел, что принес, куда двинется дальше и что заберет с собой. Начальник и сам немного похож на принявший человеческий облик ураган. Невозможно предположить, что он выкинет в следующую минуту. На днях он шепнул в конце разговора волшебные слова: «У тебя все впереди. Меть в центр, сынок!» Я вбил эту фразу в ноутбук и теперь в режиме отдыха и ожидания она движется по экрану бегущей строкой, подбадривая меня. Как-то от нечего делать я набросал в блокноте факты, которые знаю о начальнике и которые важны для нашего успешного сотрудничества.

– Давай, читай, – требуют попутчики, прыская от смеха и многозначительно переглядываясь.

За окном вечереет. Небо свежего фиалкового цвета. Кто-то бежит по лужам, ссутулившись, заслоняясь от капель рукой. Кто-то вышагивает под зонтом плавно и медленно, будто модель на показе новой коллекции. Рекламную растяжку треплет пропитанный ожиданиями ветер, рожденный на Сахалине от непродолжительной связи Лугового и Белого ветров. Мимо ларька трусит стая дворовых псов. Раскоряченная старуха в целлофановом дождевике исчезает за углом особняка. Сзади гудят. Город ревет, напоминая, что в Москве слишком много людей и каждый должен слегка ужаться, занимать строго отведенное ему место под солнцем. Согласно купленным билетам и правилам поведения пассажиров в тесной, до отказа набитой электричке. Прижатый к двери, я вдыхаю ледяной, напоенный серебром и мазутом воздух, вылавливаю блокнот из сумки и зачитываю. Пятеро попутчиков, втиснутые в пропахший табаком салон, узнают, что в зависимости от настроения глаза главного волшебника Москвы бывают синими, серыми, а иногда – карими, и никакие линзы тут ни при чем. Что он умеет разговаривать разными голосами. Что у него четверо детей от двух жен, а в двухкомнатной квартирке, как в стационаре, постоянно живут прихворнувшие городские вороны, выздоравливающие голуби, снегири, синицы и хромые дворовые коты. Что начальник независимого метеобюро имени самого себя хладнокровен к деньгам, небрежен в одежде. И ни при каких обстоятельствах не унывает.

Приспустив стекло, я выглядываю наружу. Дождь осыпает лицо, лижет шею, пробирается под воротник. И тут неожиданно над крышей чумазой башни с балконами, застекленными кто во что горазд, в низком небе намечается слабый просвет, словно локоть рубашки протерся, туча расползлась, нечаянно выдав бледно-голубой прямоугольник неба. Барабанная дробь капель, колошматящая по крыше машины, медленно стихает. Ливень сдается, тускнеет и в одно мгновение, как по взмаху невидимой дирижерской палочки, обрывается. Некоторое время ничего не слышно, кроме гудков и сирен, доносящихся из боковой улочки. Кривые улыбки и ухмылки попутчиков рассеиваются. Каждый, будто слегка оступившись, засомневавшись, растерянно оглядывает меня. В глазах девушки-гота поблескивает то лиловый огонек усмешки, то сиреневый отблеск надежды. И я догадываюсь: несмотря ни на что, ей тоже хочется верить. Ей тоже хочется сказки. А потом салон оглашает удивленное и восторженное «Ура!» в нашу с волшебником честь.

Над Киевским вокзалом пасмурно. Сизые облака нависают над поездами, увозящими людей в Киев и Анапу, привозящими людей из Кишинева и Львова. Я прогуливаюсь туда-сюда по оживленной и пыльной площади перед торговым комплексом «Европейский». Лет пятнадцать назад на этом месте были серые, сколоченные из досок торговые ряды, окутанные запахами маринованного чеснока и мокрой шерсти. Бойкие торговки в тулупах и цветастых платках продавали домашний сыр, носки, чебуреки и пушистые шали. Каждую среду, вынырнув из метро «Киевская», стараясь не озираться по сторонам, не сочинять будущее и ни с кем не заговаривать, я направлялся к репетитору по математике, чтобы поступить в институт и избежать армии. Однажды среди шума и болотистой толчеи торговых рядов три цыганки, заглядывая в мою ладонь, предсказывали наперебой: «Будет, касатик, в твоей жизни женщина. Статная, с русой косой», – болтала одна. «Ой, будет красавица! Но ей нужен сильный мужчина, который подкинет до небес», – перебивала другая. «Ей нужен незабываемый и необычный мужчина, на которого можно опереться. Становись скорее таким!» – советовала третья. Денег я им не дал. А потом обнаружил, что из потайного кармашка рюкзака пропали сто рублей, – как раз столько тогда стоили четыре занятия с репетитором.