Юрий Коротков - Девятая рота. Дембельский альбом

О том, что Лютого босс назначил телохранителем для Ольги, в клубе уже знали и поэтому пропустили внутрь беспрепятственно, даже не обыскав и не изъяв у него оружия, которое он получил от Барабана как служебное. Проходя мимо бара, он задержался и поздоровался с Кристиной.

— Привет! — она едва заметно улыбнулась ему. — Ольга — девка нормальная, при ней жить можно. Я ее сто лет знаю — мы с ней живем в домах напротив, и даже номер квартиры у нас одинаковый. Так ты с нами теперь? Повезло, считай.

— Я «с вами» никогда не был и не буду. Я сам по себе… — Есть минералка? Пить хочется…

Она молча подала ему бутылку минеральной воды и большой бокал.

Дождавшись, пока Олег напьется, Кристина предупредила его:

— Ты с Быкаловым поосторожней, он сегодня злой как черт.

— Вот как? А я тут причем?

— И Ольга тоже здесь, — добавила многозначительно девушка. — Между ними будто черная кошка пробежала.

«Да нет, это не кошка, это я между ними пробежал…» — подумал Лютаев, а вслух спросил, где они сейчас находятся.

— Как всегда, в хоромах у хозяина, в зеленом зале, — съязвила Кристина…

Лютый решительным шагом направился в апартаменты Быкалова. И тут же навстречу ему из коридора выбежал Барабан — с таким видом, будто он со вчерашнего дня дежурил здесь только для того, чтобы устроить ему торжественную встречу, как только он появится.

— Здорово, Лютый. Легок на поминках! А я за тобой: ребята с входа доложили по рации, что ты нарисовался. Давай, проходи, тебя уже заждались, — то ли с насмешкой, то ли со скрытой угрозой сказал он.

Они пошли по коридору к апартаментам шефа. Олег первым вошел в помещение и через несколько шагов остановился посередине зеленого зала. Барабан встал у него за спиной, к нему присоединились еще двое охранников: Ивашкин и рыжий Стыров. Они обезоружили Олега.

Первым делом Лютаев поискал глазами Ольгу. Она понурившись, сидела у окна в кресле, отрешенно глядя в сторону, и выглядела очень расстроенной. Когда появился Лютый, лицо ее вспыхнуло мгновенной улыбкой, тут же погасшей.

Быкалов с видом плантатора ходил по комнате взад и вперед. Изо рта у него торчала дымящаяся сигара. Увидев Лютого, авторитет страшно обрадовался.

— Вот, правильно говорят в народе: на ловца и зверь бежит! — засмеялся он, потирая руки. — Сам явился, красавец! Хорошо, что не пришлось тебя разыскивать. Ну, что, сучка, — взглянул он на Олю, — рада видеть своего героя?

Только теперь Лютый заметил на ее лице красный след. Не трудно было догадаться о его происхождении.

У Оли по щекам потекли слезы. Лютый представил себе, как бросает в Быкалова десантный нож, и тот вонзается в горло этому мерзавцу. При этом он сделал непроизвольно движение рукой.

— Ты чего дергаешься тут? Чего ты дергаешься? — возмутился Быкалов. — Недоволен чем? Так и скажи! Если я виноват, так и быть, извинюсь перед тобой. — Он невесело рассмеялся.

— Оставь ее в покое! — посоветовал ему Лютый, решив, что ему терять все равно уже нечего. — Целее будешь.

Быкалов удивленно посмотрел на Олега: по нему было видно, что афганец поразил его своей безбашенностью и что эта бравада вызвала у него невольное уважение.

— Да мне от нее ничего уже не надо, — с наигранным безразличием сказал авторитет. — А почему тебя это так беспокоит? Она что, с тобой уже скурвилась?

— Что значит скурвилась?

— А то и значит! — заорал вдруг босс. — Почему вчера от моих людей оторвались? Куда ездили? Где были? Что делали? — вопросы посыпались одни за другим. — Трахались, суки, под кустом, как животные!

— Не ори, — с тихой яростью произнес Лютый. — Оля — девушка моего погибшего друга. Куда мы с ней ездили — не твое дело.

— Что? — У Быкалова от такой неприкрытой наглости просто отвисла челюсть. — Что ты сказал? — Он стоял перед Люгаевым и глупо таращил на него глаза.

Лютый посмотрел на Ольгу:

— Оля, вставай, уходим отсюда.

Ольга вздрогнула, но не тронулась с места. Быкалов буквально впал в истерику: замахал руками, топнул ногой, как будто собрался танцевать казачок, и заорал изо всех сил:

— Порвать его на месте! Уройте мне эту падаль!

И тут началось. Подручные Быкалова бросились на Олега. Барабан, находившийся у него за спиной, первым получил удар — ребром ладони снизу в пах. Он схватился обеими руками за промежность, тоненько взвыл, и стал кататься по ковру с боку на бок. Стыров, стоявший справа от Олега, схлопотал ногой по голове — с разворота. Таких ударов никто не выдерживает. И этот не выдержал — рухнул без сознания, успев снести по дороге на пол столик с бронзовой фигурой сеятеля.

Но развернуться к Ивашу Лютаев не успел, опоздал самую малость. Тот влепил Олегу классический прямой в челюсть. Потеряв равновесие, Лютый упал рядом с заваленным им пехотинцем. Потолок с хрустальной люстрой поплыл у него перед глазами… Он увидел, словно за колеблющейся завесой, что охранник с обожженным лицом наклонился над ним, а Быкалов, дымя сигарой, показывает своему отличившемуся пехотинцу большой палец: молодец, мол, получишь премию…

Ольга громко вскрикнула от страха за Олега. Может быть, именно этот ее крик спас их обоих, заставив Лютого в мгновение ока отмобилизоваться. Он понял, что если сейчас даст слабину, то пропадет не только сам, но и подвергнет опасности жизнь Оли! Он представил, как Быкалов прижигает ей соски своей гаванской сигарой. Она наверняка умрет мучительной смертью, под пытками.

Быкалова он за последнее время успел хорошо изучить и нисколько не сомневался в его выдающихся садистских способностях.

Все очень просто — чтобы спастись, нужно совершить невозможное.

Лютаев нащупал рукой лежавшую рядом бронзовую статуэтку и после короткого взмаха опустил ее на мысок ботинка потерявшего бдительность Иваша. Пока тот прыгал на одной ноге, как школьница, играющая в классики, Олег успел сгруппироваться.

— Н-на! — Лютый снизу, распрямляясь, словно пружина, въехал противнику трехкилограммовым сеятелем в скулу.

Удар поднял бывшего танкиста над полом так высоко, будто сила тяжести на миг перестала действовать в этой точке планеты. Его отбросило затылком на зеленую стену, и он сполз по ней, как мокрая тряпка, на пол.

Двое его коллег уже опомнились и бросились на Олега. Но бронзовый сеятель и тут не подвел…

— Фу-у! — выдохнул Лютый, оглядывая место побоища и лежавших без движения нукеров Быкалова. — Хорошая вещь — скульптура. Красиво, правда? — спросил он у трясущегося от ненависти и бессильной злобы авторитета, поднимая с пола столик и аккуратно водружая на него своего союзника-сеятеля. Но любоваться произведениями искусства у него не было времени. — А ну, кончай дымить! — Он вынул у Быкалова сигару изо рта, сунул ему в нагрудный карман пиджака горящим концом вниз и дружески похлопал по этому месту.