Сергей Устинов - Все кошки смертны, или Неодолимое желание

― Где сейчас Марина?

Алиса пожала плечами.

― По расписанию, по-моему, в «Потемкине». А что случилось?

― Пока ничего, ― успокоил я ее. ― Про «Потемкинъ» не скажу, а с ней, надеюсь, все в порядке. Просто ищу ее. Ну, тогда поговорим про вашу сестричку Нинель.

― Сука! ― с чувством сказала старшая Шахова. — Гребаная сука!

― Почему она это сделала?

― Потому что сумасшедшая! У нас вся семейка ненормальная, а Нинелька особенно. На нее вроде как снизошло!

― Что снизошло?

― Что надо все прикрыть! Наш клуб, музей, клинику дяди Вики! Это, видите ли, безнравственно! Уж чья бы корова мычала…

Да, образцом нравственности покойницу не назовешь, подумал я. И спросил:

― А почему снизошло именно сейчас? Временное помешательство?

Алиса наконец избавилась от остатков крема и скривила накачанные ботоксом губы.

― Что-то у них там случилось, в психушке, в новом корпусе. Но все как воды в рот набрали. А у нас про чужие дела расспрашивать не принято. Тем более… Вы знаете, кто там настоящий хозяин?

― Знаю, ― кивнул я. ― И про Деда Хабара знаю.

― Они на ножах, ― сообщила Алиса. ― Там какая-то политика. И большие бабки. Я в такие дела не лезу.

Я задумался. Спрашивать, что было на украденных дисках, не имело смысла: она бы сразу поняла, насколько я не в курсе событий. Поэтому сменил тему:

― Но вы же работали с Ядовым. Помогали ему с исследованиями.

― И сейчас работаю. Работала… Вот вы говорите, притон, а на самом деле у нас медицинское учреждение. Ролевые игры, слышали? Помогаем людям преодолеть сексуальные проблемы. Кстати, доктор Ядов многие сеансы терапии проводил у нас. Но вы не знали дядю Вику: он о пациентах никогда не распространялся.

И тут мне в голову пришла замечательная мысль. Если Понос построил клинику практически для себя и себе подобных…

― А что, ― невинно, как о чем-то само собой разумеющемся, спросил я, ― Дед Хабар тоже лечился прямо здесь?

― Понятия не имею, ― быстро ответила она.

А вот тут врет, нутром почувствовал я. И правду не скажет ни за что. Не устраивать же ей, в самом деле, разведдопрос!

― Надеюсь, подводить брови можно одной рукой, ― сказал я.

Защелкнул у нее на запястье наручник, другой пристегнул к проходившей по стенке трубе отопления.

― Теперь можете кричать, ― разрешил я. ― Или вас сперва надо плеткой огреть?

Она посмотрела на меня с ненавистью.

Я вернул на место медицинские принадлежности и только тут сообразил, что если кто и может что знать, так это Родимцева. Как же я сразу-то не подумал! Но комната для сексуальной психотерапии уже опустела.

Алиса права: пора было заканчивать работать. Я ощущал, как гудят подо мной ноги. А надо еще спрятать машину и незаметно пробраться в дом. Я расслабился, только оказавшись в своей квартире. Отключил мобильный, принял душ, выпил законные полстакана коньяка. И едва дойдя до кровати, камнем свалился в сон.

Один знакомый фарцовщик еще в стародавние времена научил меня такому принципу: не нажил — уже попал, с другой стороны, не попал ― уже нажил. Чем дольше живу на белом свете, тем больше поражаюсь универсальности этой формулы: тут тебе в одном флаконе вся суть и экономики, и философии.

Продрав глаза на следующий день, я лежал в постели и безрадостно размышлял о балансе, сложившемся на данный момент в моей трудовой биографии. Мой знакомец, торговавший в ту пору джинсами и импортными магнитофонами, сам всю дорогу ходил под страхом огрести неприятности. Но и он сильно удивился бы, узнав, что я нынче умудрился и нажить, и попасть одновременно. Нажил я себе могущественных врагов, а попал между молотом и наковальней. И не к кому обратиться за помощью.

Включив телефон, я с удивлением обнаружил, что уже вторая половина дня: электронные часы показывали половину пятого. Аппарат пиликнул, сообщая, что у меня было одиннадцать звонков от Прокопчика и одна эсэмэска ― от него же. «Я в Твери. Работаю с пациенткой». Оставалось только грязно выругаться: ничего поделать с его самодеятельностью уже было нельзя.

Спустившись в офис, я обнаружил еще одно послание, на этот раз по факсу. На бланке корпорации «Фарус» было написано от руки: «Дорогой Стасик! Обстоятельства переменились, твоя помощь больше не нужна. Спасибо за моральную поддержку. Твой

друг…» Дальше стояла размашистая подпись «Воробьев». Почерк у Поноса был легкий, стремительный, с наклоном вправо, так что последняя буква в подписи больше была похожа на «б», чем на «в». Воробьеб. Доктор Ядов был бы доволен: типичный случай описки по Фрейду.

Зазвонил офисный телефон, и я нехотя взял трубку. Приятных вестей я ни от кого не ждал. Но зато сразу зажглись щеки и запершило в горле: это оказалась Люсик. Она была взволнована. Говорила быстро, даже забыв поздороваться, заикалась и глотала слова:

― Вы слышали про дядю Вику? Ну… про Ядова? Я… я была не права! Не надо ничего прекращать! Надо найти! Того, кто это сделал!

― Постойте, постойте, успокойтесь! ― Я старался говорить в противовес ей медленно и спокойно. ― Конечно, я знаю!

Она зарыдала в трубку.

― Да успокойтесь же! ― прикрикнул я, и она слегка притихла. ― Вы что же, считаете, что это сделал один и тот же человек?

― Не… не знаю… ― всхлипнула она. ― Может быть… Но ведь очень похоже, да?

Не очень, подумал я, но вслух ничего не сказал. С другой стороны, сколько ж их, убийц, способных на такое?

― Приходите-ка ко мне в офис, ― предложил я. — Все обсудим.

Она пришла через двадцать минут, уже с сухими, но все еще красными глазами. Успела даже припудриться и слегка нарумянить скулы, но это не скрывало ее бледности и какой-то общей потерянности. Я тоже времени даром не терял: успел сбегать к себе в «эвакуарий» и кое-что принести.

Она уселась в гостевое кресло и посмотрела мне в глаза с такой надеждой, что в горле у меня встал комок, словно я и сам сейчас расплачусь. Вообще-то, любовь и жалость ― похожие чувства, многие даже путают. Но это был тот случай, когда я отчетливо испытывал оба сразу.

Больше всего мне хотелось сейчас обнять ее, прижать к себе, гладить по голове, тихонько целовать и успокаивать. Сама мысль, что вместо этого я собираюсь деловито использовать ее по специальности, казалась совершенно дикой. Но как часто бывает у нас, гомо сапиенс, разум одержал прагматическую победу.

― Люсик, вы можете мне помочь? ― спросил я. — По компьютерной части? Это прямо относится к нашему делу.

― Без проблем, ― кивнула она, и мне показалось, что в ее притухших глазах сверкнули живые огоньки. ― Что нужно делать?

Я показал ей два жестких диска. Объяснил, в чем проблема, и показал на компьютер Прокопчика. Она в ответ с сомнением поджала губы:

― На этом ископаемом? Ну, давайте попробуем.