Сергей Устинов - Все кошки смертны, или Неодолимое желание

― Уж окажите любезность, красавица, ― низко гнусавя, упрашивал он крокодил-девицу. ― Бестолковый я, да и почерк, знаете… Заполните, где надо, а я подпишу.

И тут меня пронзило током от макушки до пяток, словно я сдуру схватился за оголенный провод: я узнал этот голос.

Не помню, как я вылетел наружу, на ходу буркнув охраннику что-то насчет «пока покурить». Перебежал на другую сторону улицы и укрылся за припаркованной у тротуара «газелью», уставившись на дверь банка. Затылок с позвоночником еще слегка саднило от прошившего меня насквозь электрического разряда: перед окошком в банке стоял Бульбочка. Бывший полковник ГРУ, а ныне ответственный сотрудник службы безопасности «Фаруса» Андрей Андреич Козырьков.

Так, подумал я. Так. Более распространенными предложениями мыслить не выходило. Но паника понемногу унималась, а взамен нее приходило некоторое понимание происходящего. Вот, значит, каким макаром, друг ты моего детства золотого Валечка Понос. Вот, значит, почему не отвечал ты на мои докучливые звонки. Действительно, за каким хреном платить деньги постороннему, если свои роют землю носом за одну зарплату? Да как здорово роют! Идут со мной, можно сказать, ноздря в ноздрю!

Стоп, подумал я. Стоп. Насчет ноздри в ноздрю… Идеи носятся в воздухе, но фокус с замками я, хоть и не успел пока запатентовать в надлежащем порядке, считал исключительно собственным ноу-хау. И пришел-то он мне в голову не далее как вчерашним вечером. Что же из этого следует?

Предположим, ребятки из «Фаруса» все это время широким бреднем обследовали окрестные банки в поисках сейфа Шаховой. Допустим ― нашли. Сварганили какой-нибудь липовый запрос из органов, но еще не соорудили постановление о вскрытии ячейки. Не соорудили? Или даже не хотят сооружать? Как это Валечка сказал? «Много хороших людей пострадает»? Дело-то щекотливое. Не сказать интимное. И вовлекать в него чужих я бы на их месте поостерегся. В эту версию легко укладывается тот факт, что Бульбочка стоит сейчас перед окошком в банке как обычный арендатор здешнего депозитария.

Вероятность того, что Андрей Андреич Козырьков как раз сейчас выбрал свободную минутку, чтобы завести себе персональную ячейку именно в этом банке, я заранее отметал как стремящуюся к нулю. Но и возможность буквального совпадения придуманных нами способов добраться до содержимого сейфа Нинель представлялась мне самое малое — мистической.

Я нервно поглядел на часы. Прошло пятнадцать минут, как я точно ошпаренный выскочил из банка. До закрытия оставалось столько же. А я все еще пребывал в ступоре: не понимал не только что делать, но даже что происходит. Ясно было одно: моя всего час назад прекрасная в своей стройности конструкция на глазах грозила рухнуть, погребя меня под обломками. Если диски попадут к «Фарусу», я не просто окажусь не нужен Вальке. Ведь я общался с погибшей Нинель, с убитым Ядовым, да с самим Поносом, наконец! Как носитель пусть неполной, но крайне чувствительной информации я стану вреден и ему, и оставшемуся с носом Деду Хабару. Господи, все тот же сон: если б не знать, если б не знать!

Я уже готов был начать истерически биться головой о пыльный борт укрывшей меня «газели». Но тут из дверей банка вышел человек, по голосу опознанный мною как Бульбочка, и ситуация вновь парадоксальным образом переменилась: это был не он. Уткнувшись от ветра в ладони, закуривал сигарету интеллигентного вида господин в элегантных золотых солнцезащитных очках с подстриженными усиками и аккуратной профессорской эспаньолкой.

Где-то я слышал, что слишком быстрый переход от глубокого отчаяния к бурной радости запросто может свернуть мозги набекрень. Но доктор Ядов убит, и посоветоваться не с кем. А было б надо: потому что еще через пару мгновений не осталось следа и от бурной радости. Прикурив, стоящий на пороге банка мужчина отнял руки от лица, и я увидел на нем нос-картошку. Тот ли самый, к исправлению которого, помнится, я приложил кое-какие усилия? Или не тот?

Меня стал пробирать озноб, словно в приступе лихорадки. Он или не он? Рост, общие габариты ― вроде сходится. Нос? Ну да, нос… Лицо ― круглое или не очень? Черт, мешают эти проклятые темные очки! Или для того и очки, чтоб мешать?

Но голос! Голос-то я узнал на сто процентов! Или не на сто? Почему же я тогда сомневаюсь? В очках, усах и бороде передо мной все-таки был он, Бульбочка. И этот маскарад только усложнял ответы на мои вопросы.

Все равно сейчас у меня уже не было времени над ними задумываться ― до закрытия банка оставались считаные минуты. Когда я влетел внутрь и явился пред пучеглазы очи крокодильши, ее и так милую мордашку слегка перекривило. Мысленно она была уже не на рабочем месте, а где-нибудь в своем милом родном болоте. Но я постарался даже не дать ей разинуть пасть.

― Понимаю, что закрываетесь, мне буквально на минуту! Еще серебришко принес! ― пропел я самым нежным из имеющихся в моем репертуаре бельканто, просовывая за стекло шоколадку «Вдохновение».

К моему удивлению, она не заглотила ее прямо вместе с оберткой и фольгой, а утащила своей цепкой лапкой куда-то под стойку. Но зато впервые со времени знакомства посмотрела на меня с некоторой благосклонностью. Воодушевленный, я доверительно поинтересовался:

― Сейчас на выходе столкнулся с товарищем… Ужасно похож на моего друга детства, Андрюшу Козырькова. А спросить неловко ― вдруг обознался?

Крокодила нехотя дотянулась до толстой папки, куда, видно, успела вложить контракт с Бульбочкой, откинула крышку. И с некоторым, как мне показалось, удовлетворением проскрежетала:

― Обознались…

А я, чуть не сломав шею, успел мазнуть глазами по первому листку. Читать вверх ногами я не умею, но успел заметить, что фамилия клиента начинается на «Д» ― то ли Дуров, то ли Дронов, отчество совсем не разобрал, зато вроде бы ясно разглядел имя ― Олег.

Черт знает что! Голос и нос от Козырькова А.А., а эспаньолка с очками ― от какого-то Дурова-Дронова! Обознался? Или все-таки он? Поглощенный этим гаданием, я нечувствительно спустился в подвал и очнулся только тогда, когда обнаружил, что меня оставили один на один с сейфом Нинель. Щелкнул за уползающей в караульное помещение крокодилой замок решетки. И почему-то именно в этот момент чаша весов однозначно склонилась в сторону Бульбочки: он! Просто потому, что не бывает в жизни таких совпадений. И сейчас мы узнаем, кто кого обставил в этой гонке с препятствиями.

Отгородившись спиной от скрытой камеры под потолком, я на нервной почве сумел вставить изготовленный Гвоздиком мастер-ключ только с третьей или четвертой попытки. Но когда моим дрожащим пальцам это наконец удалось, он вошел как по маслу и легко повернулся. Следом за ним с той же легкостью сделал свое дело ключик Нинель. Кровь колотилась в висках с таким звоном, что я боялся, как бы надзирательница за решеткой не заинтересовалась, что у меня тут опять громыхает. Открылась дверца сейфа. Внутри лежал большой бумажный пакет, крест-накрест перетянутый двумя канцелярскими резинками..