Анна Мосьпанов - Круглые кубики

Я согласилась. Хотя в тот вечер денег не взяла.

Так я познакомилась с Сандрой, которая и стала моей первой подопечной. А уже Сандра познакомила меня со своими клиентками, которые приходили к ней в ателье. Кому-то требовалось помыть окна, кто-то уезжал в отпуск и нужно было два раза в день выгуливать его собаку. Кому-то – протереть полы и приготовить еду. Я была рада дополнительному заработку. Вместе с мужниной зарплатой в клинике и развозом пиццы получалось вполне пристойно.

Уставали мы с ним, конечно, дико: он после работы, я после учебы, – но зато было ощущение, что все налаживается и уже совсем-совсем скоро мы встанем на ноги.

В тот вечер, когда у нас дома раздался звонок, я как раз пришла от Сандры. Сил после учебы и вечерней уборки не было даже на разговоры.

Но на том конце провода был Витька с очередной идеей.

После дежурных обменов любезностями с мужем, брат потребовал к телефону меня и, услышав мой сонный, утомленный голос, без проволочек перешел к главному:

– Слушай, тут такое дело… Кава звонил. Я тебе не рассказывал о нем? А, ну да. Познакомились недавно. Классный чувак! Есть интересная тема. В городе К. в одной частной коллекции хранится удивительная картина. Очень-очень дорогая. А в Лондоне есть на нее покупатель. Мы можем выступить посредниками. Заработок достойный очень.

Здесь нужно учитывать еще один момент. И Реваз, и Глеб, и Витька с Арамом, и любитель ювелирки Слава покинули родную страну в возрасте лет шестнадцати. Соответственно, их среднее школьное образование в том виде, в каком мы его привыкли видеть, застыло на отметке «восьмой-девятый класс». Все, что было получено потом, – это уже образование в английских школах и университетах. С местной спецификой, само собой.

– Ты меня слушаешь, Мика? Я говорю, вы не хотите поучаствовать? Солидный заработок, отвечаю.

– И что? – напряженно спросила я. Смысловое веретено «частная коллекция – дорогая картина – покупатель в Лондоне – посредник» могло раскручиваться только в одном направлении. И это направление мне категорически не нравилось. – Я-то тут при чем? И вообще, это что? Речь идет о воровстве? Совсем там ополоумели от голода?! На все готовы уже?

Муж, слышавший только мои реплики, оторвался наконец от очередного медицинского учебника, которые теперь читал каждую свободную минуту, подтягивая словарный запас и параллельно готовясь к предстоящему рано или поздно экзамену на право практиковать в Германии самостоятельно, и посмотрел на меня с интересом.

– Ну ты чего, совсем мышей не ловишь? – Витька между тем разговаривал со мной как с дауном. – У тебя есть российский паспорт. Ты сможешь въехать туда. Мы-то сами не можем. Лететь все равно через Москву надо. В армию забирают до двадцати семи лет. Нам со Славкой и Глебом не въехать. А Реваз с Арамом – лица определенной национальности. На таможне прицепиться могут с вопросами. Ни у кого из нас не получится. А тебе – раз плюнуть!

Я все равно не понимала, зачем мне нужно ехать в какую-то горную республику и вывозить оттуда дико ценную картину для лондонского коллекционера. Пусть и за приличный гонорар.

– Никакого криминала, – продолжал Витька. Решив, видимо, что дело сдвинулось с мертвой точки. – Существует договоренность. Хозяин картину продает, новый владелец – приобретает. Ну не с руки ему переться в никому неизвестную страну, да еще и без языка. Он заплатить предпочитает. Ну чего такого-то? Ну не хочешь одна, возьми, вон, мужа с собой. В его возрасте уже можно. Съездите, передадите часть гонорара, вторая поступит на счет… в общем, технологию я тебе потом объясню в деталях. Привезете картину, получим много-много денег. На всех хватит.

Идея поинтересоваться названием чудо-картины, находящейся в частной коллекции города К., оказалась первой разумной мыслью за все время странного разговора.

– А как картина-то называется? – спросила я. – И разрешена ли она к вывозу?

– Картина-то? Сейчас скажу. «Шишки на дереве», кажется.

– Какие шишки? – Я подумала, что ослышалась. – Что, вот так вот прямо и называется? А имя художника? Ты уверен? Шишки? Точно?

– На дереве, – как ни в чем не бывало объяснил единокровный брат. – Шишки или мишки, не помню. Да конфеты такие еще в Союзе были. «Белочка» и эти, мишки. Не помнишь, что ли? Медвежата по дереву ползут. Лес, сосны. Очень вкусные конфеты были. С орешками. Или это «Белочка» с орешками была? Черт, здесь их не купить ни хрена. И автор, художник то есть, с такой же фамилией. Мишкин-Шишкин… Мишкин, кажется. Не помню.

– Какие мишки? – Я начала задыхаться. От приступа хохота на глазах выступили слезы. – Какие на фиг шишки? Какие конфеты? Ты в своем уме? Это картина Иван Иваныча Шишкина. «Утро в сосновом лесу». Ты вообще в школе учился, придурок?

– Да учился, учился, – обиженно забасила трубка. – Точно! Она. Я же говорю, Шишкин. Ну перепутал, подумаешь. Чего это меняет-то?

– Ровным счетом ничего, – говорю, – за исключением одной малюсенькой детали. Картина художника Шишкина, оригинал в смысле, висит в Государственной Третьяковской Галерее. Это такой музей, который находится достаточно далеко от 5-й зоны города Лондона. И еще дальше от города К. Там, в Третьяковке, вообще много шедевров висит. Некоторые граждане даже ходят туда – на искусство посмотреть.

– Ага, – до него начало доходить наконец. – Это получается, что в городе К. у коллекционера никак не может быть этой картины? Подлинника в смысле? Это получается… Это получается, что Кава…

Муж уже хохотал в голос, мешая мне вести воспитательную беседу с младшим братом.

– Это получается, что Каве вашему, который на вас, идиотах безграмотных, пытается бизнес свой поганый делать, нужно оторвать все выступающие части тела. И в полицию сдать по-хорошему. Кто его привел? Реваз? Арам? Где они его взяли? Мошенник он, Кава ваш. Потому что разводит коллекционера лондонского втемную. Или нет никакого коллекционера? Это что ж за специалист такой, который не знает, где именно хранится всемирно известный шедевр? Кому ж они пытались втюхать тогда эту мазню с гор? Слишком много нестыковок.

– Н-не знаю, – неуверенно пробормотал несостоявшийся миллионер Витька. – Вот урод-то. Ну ладно. Скажу ребятам, что кинуть нас хотели. Черт, где ж заработок-то нормальный найти, а? Зачем учились столько лет? Хотя, видишь, диплом по специальности есть, а про мишек в лесу и не знал никто. Серость, блин. Но нам простительно, мы – дизайнеры. – Чуть помедлив, Витька пробормотал: – Слышь, вы с Мишкой через пару недель вроде меня навестить собирались? Привези этих конфет с мишками, а? У вас там полно русских магазинов. Здесь тоже вроде где-то есть, но так дорого. А конфеты вкусные были. Я помню. С орешками.