Анна Мосьпанов - Круглые кубики

Остаток дня мы к этой теме не возвращались. По дороге домой в тот день я обдумывала Мелиссины слова и размышляла о Лизе-Кунсткамере.

Прозвище свое экзотическое Лиза заслужила не просто так, а за дело. Как и короткое емкое «второе имя» – сучка.

Познакомились мы с Лизой в незапамятные времена. Впервые мы встретились в одном из небольших провинциальных английских городков, где она обучалась в местном университете. Там же, где и мой брат Витька, только на другом факультете.

Была Лиза совершенно непривлекательна. То есть совсем. Тоненькие как палочки ручки, тоненькие же, слегка кривоватые, непропорционально короткие по сравнению со всем остальным телом ножки и бесцветные, сизые какие-то волосы. Нет бы покрасить, ну хоть осветлить, что ли… Ко всему прочему Лиза шепелявила. Недостатки свои Лиза прекрасно знала и тут же, при первой встрече бойко сообщала:

– Ты не смотри, что я такая страшная и ноги кривые. Зато у меня душа большая и много красивых платочков.

Платочки были Лизиным фетишем. У нее их было, наверное, штук сто. Она умудрялась создавать из них невероятные аксессуары. То на шею затейливым бантом повяжет, то вокруг пояса пестрой ленточкой пропустит, то штанину одну перехватит. И было это настолько необычно, что, глядя на этот странный, эпатажный образ, человек через какое-то время совершенно забывал и о неинтересной внешности, и о прочих Лизиных особенностях.

Как-то вечером группа русскоговорящих ребят – а я как раз была у Вити в гостях – обсуждала, что можно интересного посмотреть в Питере. Народ про Петергоф, про Царское Село. А Лиза возьми да скажи: «А мне интересней всего Кунсткамера. Только там самые отъявленные уроды могут наслаждаться всеобщим и безоговорочным вниманием».

Тут уж прозвище прилипло как влитое. Ребята в кулуарах шептались, что это-де своего рода Лизино альтер эго, что, мол, неспроста оно все так вот, но Лизу эти досужие разговоры мало интересовали. Училась она средненько, а в свободное время предпочитала шляться по барахолкам и секонд-хендам в поисках новых платочков.

Второе свое имя – сучка – Лиза получила конкретно от меня. За дело получила, надо сказать. Подружка ее с мужчиной познакомилась – старше себя, интересным, плечистым и с деньгами. С небольшими, но все же. Каким-то банковским служащим был. Подружка была красавицей-барби, только в стиле 50-х годов. Талия «в рюмочку», высокая грудь, локоны льняные. Лиза со своей бесформенной сухощавой фигурой конкурировать с ней не могла никак.

И вроде бы дело даже к свадьбе шло. А тут Лиза возьми и предложи: «Давай проверим твоего ненаглядного. Спорим, в два счета тебе докажу, что гулящий он, кот чеширский». Подружка только хмыкнула, с сожалением окинула Лизу взглядом и с легкостью заключила пари.

Стоит ли говорить, что где-то через неделю подружка приехала вечерком к своему другу без звонка и застала того в объятиях Лизы?

Стоит ли говорить, что юноша тот был… как бы так… зафиксирован… одним из Лизиных новых платочков? Крепко так зафиксирован. Аж зубами скрежетал по версии свидетелей. От удовольствия ли или от злости – история умалчивает. Платочек тот – с клоунской мордочкой с аляповатым, кровавым ртом посередине – Лиза всего месяц назад купила на одном из пакистанских рыночков и очень им гордилась.

Сучка и есть. Чего ж. Подружка в слезах удалилась, обозвав Лизу по маме и всем прародителям, а Лиза триумфально напомнила о заключенном пари. Сучка, да. Помолвка была расторгнута, но оно и к лучшему.

Такая вот Лиза-Кунсткамера.

Вспомнила я эту самую Лизу и подумала, что в кои-то веки несогласна с Мелиссой. Потому что Лиза совершала свои выходки исключительно по внутреннему убеждению и из любви к искусству. Ну вот как люди, которые занимаются паркуром – прыгают по крышам всяким и по гаражам железным. Совершенно без всяких целей скачут, ломают ноги, руки, рвут связки и сухожилия. Но получают свою дозу адреналина и счастливы этим. И Лиза так же. Ради адреналина.

А девочки эти – совсем из других соображений. Совсем из других. Это не значит, что я их оправдываю. Никак нет. Но мне их стало жалко. Редкое чувство для женщины по отношению к другим женщинам. Зато честно.

Не могу сказать, что судьба украинских девушек задела меня настолько, что я думала о них днем и ночью. Это было бы неправдой. Просто отметила доселе незнакомое мне чувство жалости по отношению к совершенно незнакомым девушкам – не презрения, а именно жалости. Отметила и сама удивилась.

До этого я привыкла жалеть больных, сирых и убогих. Их жалеть нетрудно и даже удобно. Все жалеют, и ты жалеешь. Но девочки в коротких юбках из электрички были молоды, полны сил и привлекательны. Посему их жизненная позиция должна была вызывать скорее презрение, или по крайней мере осуждение – как у Мелиссы, например.

Но мне их было почему-то жалко. Я удивилась совершенно не свойственной мне в контексте этой истории реакции, но разбираться со своими внутренними переживаниями не стала. У меня и своих дел было по горло, не хватало еще заниматься украинскими нянями, которые категорически не хотели возвращаться домой.

Но прошло не так много времени, и жизнь снова столкнула нас.

Она узнала меня сама. Узнала и окликнула. Я тоже ее узнала. Точнее, не так. В той девушке, которая стояла передо мной, с трудом угадывалась вульгарная провинциальная девица в «юбочке из плюша» шириной в пять пальцев и при боевой раскраске, увидев которую любой уважающий себя индеец проглотил бы от зависти собственный томагавк.

Приталенное пальто цвета топленого молока, идеально подходящая к нему по цветовой гамме пашмина, модные сапожки, сумка – тон в тон. Волосы не соломенно-вытравленные, а оттенка лесного ореха. Идеально подобранная косметика – тот вариант, когда создается ощущение, что лицо совсем не накрашено. Такая «естественность» дорогого стоит.

– Мы с вами в поезде вместе ехали. Вы меня узнаете?

– Узнаю. Точнее, тебя совершенно невозможно узнать. Ты совсем другой человек. Леди. Где каблуки-небоскребы? Где стразики россыпью? Где фиолетовые тени? У меня просто нет слов.

Она посмотрела на меня с нескрываемым торжеством. Для усиления эффекта несколько раз покрутилась вокруг своей оси, давая мне возможность насладиться чудесным перевоплощением со всех сторон. Убедившись, что результат достигнут, сама предложила:

– А пойдемте где-нибудь посидим, а? В кафе? У вас время есть?

– Пойдем, конечно. С удовольствием. У меня встреча только через час.

Мы зашли в кафе, взяли меню.

– Что вы будете? Не стесняйтесь, я заплачу. У меня деньги есть.

Во как.

– Спасибо тебе большое. Деньги тебе еще пригодятся, уверяю тебя.