Борис Щербаков - Багдад: Война, мир и Back in USSR

В начале сентября «палаточные» лагеря беженцев уже оккупировали все возможные районы багдадского центра. Крышей людям служили натянутые на каменные заборы одеяла и простыни, под углом в 45 градусов, под этими импровизированными «палатками» располагались тысячи и тысячи иммигрантов, кое-кто с детьми, с женами. Тут же они умывались, стирали, готовили на примусах пищу, передвижных туалетов я что-то не замечал… Тысячи индийцев, бангладешцев и пакистанцев смиренно ожидали возможности выезда из Ирака, через иорданскую или сирийскую границу, а пока просто жили вдоль длинных багдадских заборов, особых хлопот жителям не доставляя, но и не облагораживая эстетически пейзажи городских улиц. Нам их было искренне жалко.

Кувейт по сравнению с Ираком был всегда «меккой» шоппинга и несоизмеримого достатка командировочных. Командировка в Кувейт, особенно «длинная», считалась большой удачей. Наш бывший Торгпред, Олег Борисович, в результате слияния МВТ и ГКЭС в 1988 г., и преобразования их в единое Министерство Внешних Экономических связей, лишился своей должности в Ираке, но тут же был откомандирован именно в Кувейт, что можно было вполне расценивать, как карьерный рост. В августе же 1990 г. караван эвакуирующихся сотрудников советских загранучреждений в Кувейте, через Багдад отправлялся на родину, в СССР, как же они ругались, как же поносили Саддама и его режим!!! И я их понимаю, у многих реально рушились судьбы, рушилась мечта скорого материального достатка. И все из-за кувейтской авантюры иракского диктатора.

Багдад наполнился различными невиданными доселе товарами, реквизированными из кувейтских магазинов и складов. Недалеко от площади Тахрир, стихийно образовался огромный вещевой рынок, немедленно получивший название «Воровской», ибо таковым он и являлся, по сути, здесь за полцены, за треть, а иногда вовсе за бесценок сбывались вывезенные из Кувейта товары. Можно было за 100 долларов США купить, например, настоящий швейцарский «Patek Philippe». В результате международной изоляции реальные американские деньги в Ираке в то время приобрели огромную ценность, покупательная способность их резко выросла, и те, у кого эти дензнаки оказались в загашнике, чувствовали себя на коне. Одна беда — из Ирака и раньше-то запрещалось вывозить многие товары, вроде аудиотехники, а во время изоляции и блокады — вообще ничего, кроме собственной одежды и необходимых бытовых аксессуаров. Иракцы воодушевленно выкидывали все, что можно из багажа отъезжающих, беженцев или просто откомандированных, когда уже частично стали открывать небо, в октябре. Перед глазами стоят до сих пор горы одежды, в упаковке и без, рядом с таможенным постом в международном аэропорту им. Саддама.

В одну из предыдущих турпоездок в Кувейт я купил настоящий японский пылесос 1300 ватт мощности!!! В СССР, если кто не помнит, таких элегантных, мощных приборов быта не существовало в принципе, ибо ревущие «ракеты» и «вихри», чудовищное порождение конверсии в военно-промышленном комплексе, по функциональности и эстетике дизайна конкуренцию явно проигрывали. Пылесос был разобран на детали до возможной степени дезинтеграции, дабы не вызвать подозрений у таможни, и запакован в несколько различных коробок, вместе с другими вещами отъезжающего в Союз тренера Паши Костина. «Ну уж его-то трясти не должны», — успокаивал себя я. Отношение к спортивным тренерам, находящимся под патронажем самого Уддэя Хусейна, было особым.

Мы просчитались!!! Пашу стали «трясти», как самого обычного человека. Сделать уже ничего нельзя, иракские таможенники с остервенением выбрасывали отдельные части моего любимого пылесоса National, а Паша судорожно хватал их за руки, апеллировал к совести и грозил карами… Я страдал, наблюдая за этой жуткой сценой грабежа из-за стеклянной перегородки. Но все-таки чудо случилось: через какое-то время к таможенникам подошли люди в штатском, вызванные, видимо, провожающими спортивными функционерами, из иракцев, и мой блестящий, новенький, бежевый пылесос, вернее детали от него, были возвращены Паше.

Он таки довез его до Москвы!!! Потом, помню, я его долго собирал обратно в работоспособное состояние… И служил он мне верой и правдой много лет, напоминая об аннексии Кувейта лучше, чем все документальные фильмы вместе взятые. Которых, кстати, не сказать чтобы много. Да если честно, я вообще таковых не видел. Неужели не интересно мировой общественности узнать, как тогда это было? Да, потом была «Буря в пустыне», гораздо более драматические события, были бомбардировки города, сидение в «трубе-бомбоубежище» в Посольстве, потом была эвакуация через иранскую границу последних оставшихся в Багдаде советских дипломатов и сотрудников Торгпредства (Женя Устинов был в их числе). Но я ничего этого уже не видел — в ноябре 1990 г. я благополучно эвакуировался, получив «выездную» иракскую визу.

В аэропорту им. Саддама за нами бегали с «мохнатыми» микрофонами на длинных палках толпы иностранных журналистов, пытаясь хоть у кого-нибудь взять интервью… Отъезжающий народ их чурался, да ну его к шуту, скажешь еще что, вдруг выезд закроют… Правду-то все одно не скажешь! Меня это забавляло, начался какой-то отъездной кураж, и я ответил что-то журналистам, тут же за мной встал немым укором какой-то неприметный мухаббаратчик, но я предупредил его недружественные действия, немедленно перейдя с английского на более понятный ему арабский:

— Мы уезжаем, унося с собой в сердце память о славном Багдаде, о гостеприимном иракском народе. Мы благодарны руководству Республики и лично «ар-раис-аль-каиду» Саддаму Хусейну за предоставленную возможность возвращения на родину…

И еще что-то в таком же комплиментарно-слащавом духе. Потом этот мухаббаратчик кивнул коллеге на паспортном контроле, дескать, этого можно выпустить, все верно сказал.

И что интересно, это мое прощальное «интервью» по CNN и CNBC некоторые наши родственники и знакомые в Нью-Йорке, в Сан-Франциско видели в те предвоенные дни и зело поражались моему героизму. Это они мне потом сами рассказали, когда я уже в 90-е годы летал в США по служебным делам.

Даже несмотря на все исторические события, ввергшие весь мир в состояние шока в августе 1990 года, Кувейт заслуживает особого внимания, ибо для нас, жителей Багдада, всегда являлся местом почти сакральным. Небольшая нефтеносная монархия, аккурат на юге соседского с ней Ирака — источник огромных материальных благ для советского человека той поры, огромный базар, место для почти идеального шопинга при соотношении цена — качество. Вся наша техника (аудио-, видео-, теле-), все «фирменные» брендованные товары одежды и быта — все привозилось с оказиями из Кувейта. Иракский рынок по сравнению с ним был беден и мрачен, хотя, опять же, по сравнению с отсутствующим вовсе рынком советским и Ирак мог восприниматься, как «эльдорадо» своего времени.