Наринэ Абгарян - Понаехавшая

И Настя, схватив с полки линейку, кинулась с жаром демонстрировать, как можно обезвредить насильника зонтиком.

Минут пятнадцать Понаехавшая наблюдала рукопашную девочек, потом, дабы взбодриться, сама полезла в драку. Была моментально выкинута метким пинком обратно на рабочее место. Как раз очень вовремя, потому что в следующий миг из лифтового холла вынырнула странная процессия. Впереди процессии волнительным зигзагом, мелко ковыляя в унисон, шли на полусогнутых О. Ф. и Добытчица Наташа. Сзади, высоко держа перед собой вакуумный контейнер для хранения продуктов, аккуратно ступала Ираида Михайловна, врач из медпункта на третьем этаже. В мареве бронированного стекла Понаехавшая не сразу разобрала причину столь интригующей походки своих коллег. И только когда они поравнялись со стойкой ресепшн, стало ясно, что бравые коллеги, вцепившись с двух сторон в ручки, несут приснопамятную кастрюлю. Кастрюля явно была наполнена чем-то доверху, поэтому О. Ф. с Наташей шли чуть ли не на корточках — чтобы не пролить содержимое.

— Неужели там водка? — ужаснулась Понаехавшая.

О. Ф., словно услышав мысли подчиненной, сделала успокаивающий жест рукой.

— Не бзди! — пронеслось раскатисто по фойе.

— Не бжю… бжу… бздю, — засемафорила настольной лампой Понаехавшая.

В кастрюле оказался гороховый суп. О. Ф. выпросила его в столовой для гостиничных сотрудников, с далеко идущими планами выпросила. Крепко обещалась расплатиться назавтра. Далее, чтобы не заплутать и не дай бог не сбиться с намеченного маршрута, они с Наташей вцепились в кастрюлю, кое-как добрались до лифта и поехали на третий этаж — менять суп на медицинский спирт. Тут далеко идущие планы О. Ф. чуть не рухнули, потому что Ираида Михайловна категорически отказалась идти на обмен.

— На всех медицинского спирту не напасешься! — встала руки в боки она.

— Сорок пять лет! — пошла на трагическую исповедь О. Ф.

— Мать твоя женщина, что же ты молчишь! — заохала Ираида Михайловна, забрала у Наташи контейнер, наполнила его на три четверти спиртом, долила воды, размешала градусником. — Пойдем, я вас провожу.

Проснулась Понаехавшая в шесть часов утра. Сильно удивилась, обнаружив себя за столом лежащей лицом в калькуляторе. Подняла голову, поймала свое отражение в окошке. Отпрянула от ужаса — из ушей воинственно торчали скрученные трубочкой салфетки. Выдернула импровизированные беруши, окинула взглядом обменник.

На диване, тесно прижавшись друг к другу, спали О. Ф., Добытчица Наташа и Бедовая Люда. Куда подевались остальные девочки, было неясно.

Понаехавшая попыталась вспомнить вчерашний вечер. Тщетно. Нет, кое-что всплывало в памяти, какие-то обрывчатые кадры, например, как О. Ф. с Наташей затаскивали в обменник кастрюлю с супом. Засылали в столовую Трепетную Наталью — выпрашивать тарелки с ложками. Разливали по одноразовым стаканчикам спирт с помощью шприца — чтобы ни капли мимо!

Последнее, что запомнила Понаехавшая, — это как О. Ф. с Ираидой Михайловной шли зигзагом по фойе. Несли перед собой кастрюлю с остатками супа.

— Куда это они? — выдохнула Понаехавшая.

— За спиртом.

— А кастрюлю зачем взяли?

— Для отвода глаз!

Далее память заволакивало непробиваемой черной дырой. Понаехавшая заволновалась. Мало ли что еще могло приключиться, пока она была в отключке. К счастью, тут проснулась именинница. Следом проснулись девочки. Первым делом ринулись конспиративной пробежкой в туалетную комнату — смывать вчерашний спекшийся макияж. Позавтракали кофе и таблетками аспирина, подробно рассказали, как догуливали вчерашний вечер. Путались в показаниях. Чуть не подрались, вспоминая, где же они танцевали жгучий танец танго, — то ли возле стойки такси, то ли вообще в зимнем саду.

Понаехавшая слушала глаза врастопыр. Боялась слово вставить. Потом все-таки решилась:

— А где остальные?

Воцарилась сокрушительная тишина. Девочки крепко задумались.

— Ночуют в медпункте на третьем этаже, им Ираида Михайловна выделила два топчана, — осенило Добытчицу Наташу.

— А я что в это время делала? А то совсем не помню.

— Как это не помнишь? Работала как подорванная, потом внезапно заснула. Просто упала лицом в калькулятор, и все. Мы пытались тебя растолкать, но никак. Обслуживали клиентов поверх… хм… тебя. Только заткнули уши салфетками, чтоб не мешать спать. А то ты вздыхала каждый раз, когда лязгал лоток для передачи денег.

— И что, все меня видели с этими затычками в ушах? — густо покраснела Понаехавшая.

— Не парься, все нормально! Мы тебя ведомостями прикрыли. Так что никто ничего не видел. Подвинься, будем считать. Теперь главное, чтобы остатки сошлись, — хмыкнула О. Ф.

Девочки с замиранием сердца обступили кассу. Пересчитали наличность.

Не поверили глазам своим, пересчитали еще раз. Перепроверили документацию.

Никакой недостачи, остатки сошлись тютелька в тютельку.

— Знаете, как это называется? — О. Ф. поднялась со стула, гордо выпятила грудь. — Высокий профессионализм — вот как это называется! Восемь пьяных в жопу баб и один непьющий, работающий вторые сутки даун! А касса сошлась. Так что зарубите себе на носу — профессионализм, блядь, никак не пропьешь! Как бы ни старался!

Однажды в жизни обменника случилась трагедия. Притом трагедия такого масштаба, что никакие ограбления ей в подметки не годились.

Некоторые девочки потом говорили, что причина в Людиной кличке. Мол, если бы ее называли не Бедовой, а наоборот, Фартовой, ничего такого не случилось бы. Другие утверждали, что это вообще удивительно, как Люда после такого выжила. Мол, они при таких трагических обстоятельствах сразу бы сыграли в ящик. На них грозно шикали и делали круглые глаза.

Так получилось, что в то злосчастное утро Бедовая Люда работала одна. У Трепетной Натальи ночью поднялась температура, и она уехала домой. И Люде пришлось отдуваться за двоих. К часу дня должна была подъехать следующая смена в лице Понаехавшей и Добытчицы Наташи.

О. Ф. обычно приезжала к одиннадцати, но ее, как назло, задержали в банке.

То есть звезды в тот день сошлись так, чтобы случилось то, что случилось.

Девочки потом по сто раз перетирали историю, пытались понять, где, в каком месте переклинило Бедовую Люду. Люда объясняла, что всему виной странный жест.

— Вы понимаете, этот жест… Он таким движением кинул деньги в лоток, что далее я двигалась как зомби. Понимала, что делаю что-то не так, но остановиться не могла, — плакала Люда.

— Прорвемся, — качали головами девочки и прикидывали в уме, на сколько лет надо продать в рабство Люду, чтобы она смогла покрыть недостачу в две тысячи четыреста долларов. Учитывая Людины чахлые впуклости, ибо выпуклостями то, что Люда носила на себе, язык назвать не повернется, получалось, продавать надо Люду пожизненно.