Бель Жур - Тайный дневник девушки по вызову. Часть 2. Любовь и профессия

Дорогая Сей Сенагон [85] Знаменитая средневековая японская писательница, придворная дама, описавшая куртуазные нравы императорского двора в романе «Записки у изголовья». !

Ты не думала насчет Филиппа Ларкина [86] Британский поэт, писатель и джазовый критик XX века. ? Даже самый тупой невежда, вероятно, в состоянии написать слово «трах».

О, ради Траха Всемогущего! Так вот, значит, к чему клонил Этот Парень вчера вечером? Вот это меня так перепугало?!

По всей видимости, Сюзи его послала. Он, должно быть, беспокоился, что она мне позвонит или что-то в этом роде, и тогда его мирок ожидает полный коллапс. Что ж, если этому суждено случиться – пусть случается. Я готова.

Томас явно работает над развитием своего английского словаря – также как я тружусь, овладевая испанским. Так что, возможно, он просто пробует на вкус различные слова, чтобы услышать, как они звучат, – даже если результаты при этом получаются не слишком точными.

Сегодня он назвал меня «здравомыслящей».

Да-да, понимаю, я и сама удивилась не меньше!

Как провести отпуск. Советы от Бель

Часть 1: шопинг

С этого момента и впредь ты должна принять решение: никогда больше не тратить деньги в отпуске. Кроме как на самое важное, конечно – кров, стол и презервативы. По той простой причине, что все без исключения товары в прибрежных регионах мира совершенно бесполезны.

Взять, к примеру, привлекательную пробочку-стоппер, со вкусом украшенную названием места, где ты отдыхаешь. Такой превосходный сувенир о твоей поездке! Такой полезный для сохранения остатков вина в бутылке!.. Извини, если ненароком проткнула радужный пузырь твоих иллюзий, но наши национальные тенденции в области попоек указывают, что у нас не остается недопитого вина с тех пор, как прекратилось распределение по карточкам. Плюс к тому открытое вино припахивает хлебом и имеет вкус воды, которой мыли посуду, уже на следующий день. Самый мудрый поступок – оставить эту дурацкую штуку собирать пыль на полке магазина, а не на твоей собственной.

Другие типичные отпускные приобретения столь нелепы по своему назначению, что, думаю, мы коллективно заслуживаем ордена Британской империи за заслуги перед оптимизмом. Положа руку на сердце: ты не станешь надевать этот саронг, вернувшись в Хаддерсфилд, соломенные сумки монтируются только с пляжными костюмами, а местный аперитив отдает бензином. К тому же истинный курс обмена валюты и рядом не стоял с приблизительной прикидкой, которой ты пользуешься, делая покупки, и, вернувшись домой, ты обнаружишь, что не только заплатила 17 фунтов за стеклянный стаканчик объемом в один глоток, который нельзя даже сунуть в посудомоечную машину, но и что служащие «НацВеста» [87] Национальный Вестминстерский банк. об этом знают.

Лавочка для туристов сама по себе является шедевром современного капитализма. Искать там аутентичный местный колорит – все равно что еженедельно затариваться покупками в «Фортнам и Мейсон» [88] Дорогой гастроном, «икона» английского стиля и источник «маст-хэв» – вкусностей для бесчисленных туристов. . Думаешь, ворчливая карга у кассы торгует любовно сработанными местными диковинками? Ха, не в большей степени, чем сеть универмагов «Асда»! Помнишь, какое раздражение вызывает толпа туристов, вываливающая из лавки «Малипусенькая Шотландия» на Риджент-стрит с сумками, рвущимися от тартановых скатертей? Подумай об их бедных душах и отойди от цацек!

И что бы ты ни делала, как бы ты ни решила тратить деньги в отпуске, не делай себе тату или пирсинг! От постыдной футболки, по крайней мере, легко избавиться.

Прогулка на туристической яхте была моим подарком Дж. ко дню рождения. Двухдневный тур по Заливу, никакой гарантии увидеть дельфинов – зато хотя бы возможность. Это напомнило мне, как мы с Магнусом ездили в Гринвич. Такого рода безумства совершаешь, только если кто-то другой оплачивает твою поездку – что я и сделала.

Небо было синим, ярким и тяжелым. Ряды серых складных сидений – пустыми. У леера стояла женщина, глядела вниз, наблюдая, как нос корабля разрезает воду. Она улыбнулась мне. Дж. кривлялся, изображая фотографа: никто из нас не взял камеру.

– Слышь, подруга, надо было мне фотик взять! – Потом, через несколько минут: – А, черт!

На женщине было тонкое платье и распахнутая куртка. Я знала, что это платье из коллекции Topshop прошлого года, и поняла, что она, должно быть, тоже англичанка. Она сказала, что ее зовут Вик.

– Вам в этом не жарко? – спросила я.

– Не очень, – ответила она. Я инстинктивно скользнула взглядом по ее бюсту. Большие груди и… нет, сосков ее я не увидела. Она поймала мой взгляд и рассмеялась. Я улыбнулась и пожала плечами. Ее это совершенно не смутило.

Я инстинктивно скользнула взглядом по ее бюсту. Она поймала мой взгляд и рассмеялась. Ее это совершенно не смутило.

Спустя два часа Вик сошла на берег вместе с нами, и мы втроем дошли до самых турникетов. Она упомянула название своего отеля и номер комнаты, и мне показалось, что она настроена пообщаться. Дж. хотел пойти пообедать в ресторан, где работает Томас, что мы и сделали, и я вскоре забыла о ней.

Тьфу! И еще раз – тьфу! Говорят, знание – сила, но я в этом не убеждена. Обнаружила имейл, который Этот Парень послал сегодня Сюзи после очевидной попытки примирения: «Ох, девочка, надеюсь, мой запах на твоей подушке убедит тебя снова раскрыть свое сердце и лоно. [Лоно?! Фак!] Когда приедешь навестить меня? Не могу забыть, как ты жадно на мне ездиешь [орфография авторская]. Тебе придется снова помочь мне набрать форму, любым способом, каким пожелаешь».

Отправилась на пробежку по берегу. На обратном пути видела следы, оставленные мною, пока бежала туда, их глубину и ярость. Каждый след – колодец, ждущий, чтобы его наполнили невысказанной ненавистью.

Дж. и Томас вместе отправились на ночную рыбалку. Я сказала, что мне не хочется, но на самом деле просто пресытилась за этот вечер ломаным испанским. Я томилась, не находила себе места и решила пойти в один из ненавистных туристических баров. Угнездилась на стуле и призадумалась о том, когда это моя униформа для выхода – узкие джинсы и шелковый топ – успела стать чересчур консервативной. Все вокруг меня вываливались из своих «кислотных» бикини.

Там была Вик, женщина с яхты. Я поначалу ее не узнала: волосы по-другому уложены, принаряженная. Она улыбалась и разговаривала с мужчиной, сидевшим рядом с ней. У нее было обручальное кольцо, у него – нет. Друг? Любовник? Муж? Я развалилась на двух пустых стульях, подперев голову рукой. Вик глянула на меня и улыбнулась. Мы заговорили. Мужчина, похоже, расстроился – значит, не муж. Не волнуйся, хихикнула она, обращаясь к нему, просто хочется поболтать о своем, о женском.