Анатолий Тосс - Попытки любви в быту и на природе

Например, Илюха тоже мог иногда кого-нибудь уговорить. Во всяком случае, раньше, до сегодняшней роковой репетиции. Но даже тогда — все-таки не каждого мог. Да он и не пытался каждого, и даже — не каждую, а только очень выборочно. А Жека со всеми легко умела.

Вот и здесь она села, невзирая на свое светлое, легкое платье, прямо на землю, прямо рядом с Илюхой, помолчала, покивала, посочувствовала и согласилась.

— Ну конечно, мудила, — искренне согласилась Жека про Инфанта. — Кто ж не знает? Всем известно. Да на него достаточно одним глазом взглянуть, чтобы все сразу понять, — незаметно успокоила она Илюху на тему его второго, заплывающего глаза. Которым он вглядываться в Инфанта уже совершенно был не в состоянии. — Ваш Инфант именно из тех из редких, кого и встречают и провожают всегда одинаково. И совсем не по одежке.

Они замолчали оба, сидя рядом на траве, опустили головы, размышляя.

— Но ты же сам его отобрал, — как бы для себя самой продолжила Жека. — Кто тебя заставлял? Зачем он тебе нужен был тогда? Для чего? Чем привлек? Вокруг тебя столько разных светлых лиц всегда было. А ты — его! Почему? Но раз отобрал — теперь терпи. Что ж теперь делать! Товарищество, оно как супружество — постоянной работы требует.

В ее сидячей, расслабленной позе, словах, интонациях сквозило не только глубокое понимание и сочувствие, но еще логика и успокаивающий здравый смыл.

И аргумент подействовал. Илюха встал, потер потревоженное лицо, еще раз взглянул на Инфанта, но на сей раз сдержался и больше на него не сквернословил. А потом подошел ко мне.

— Знаешь что, — сказал он мне доверительно, — права Жека: не получилось из меня ни кубинца, ни сутенера. Куда мне с таким лицом в сутенеры, — и он снова взялся руками за лицо.

— Да не переживай, — успокоил я его. — Подумаешь, хрен с ней, с Кубой, к чему она нам? Тебе вообще ни в какой образ больше входить не требуется. С таким разноцветным лицом из тебя теперь образцовый насильник выходит. Свой, родной, отечественный, таких ни на какой Кубе не найдешь. Да и маскирует тебя твой фингал полностью, вообще никакого грима не надо. Так что оно даже к лучшему получилось, в смысле представления. Только вот одежду поменять придется, кубинская одежда теперь тебе не очень подходит. Да и панталоны, гляди, расползлись в самом узком месте.

— А… — произнес Илюха задумчиво, — а я-то думаю, чего в задницу свежестью задувает?

Ну что? — призвал я к вниманию всю труппу. — Похоже, мы все в основном отрепетировали. Не без потерь, конечно, но осилили. Дальше все просто: Инфант утаскивает спасенную девушку в сторону от заваленной телами поляны. Где спасенная, конечно, уже больше ему не отказывает. Ни в чем. Хотя бы в виде благодарности.

— Так это тоже надо бы отрепетировать, — подал голос Инфант, исподтишка поглядывая на Жеку.

Но я его пожелание заблокировал.

— Ничего, эту сцену на сплошной импровизации проведешь. Как джазовые музыканты.

И Инфант, не найдя возражений против джазовых музыкантов, молча согласился.

Изнасилование назначили на завтра, день субботний, почти праздничный, да и времени свободного невпроворот. Оставалось решить последние два вопроса:

— Как уходить с места преступления?

— И как получать оперативные сводки с места событий, после того как мы с Илюхой это место покинем? Потому что доверять Инфанту даже в таком простом вопросе, как принятие искренней женской сексуальной благодарности, мы полностью не могли.

Я ему так и сказал, мол, не можем мы пустить такое дело на самотек, мало ли как ситуация может развернуться. Может, тебе снова поддержка потребуется. И Инфант с пониманием согласился, потому что в глубине своей неуверенной нервной системы он сомневался, что все произойдет именно так, как мы запланировали предварительно. И правильно, кстати, делал.

С личным транспортом у нас проблем особенных не было, мы его, как я уже упоминал, просто эксплуатировать не любили, но если нужда заставляла, то могли и выгнать из гаража. За руль решили посадить Жеку, потому что женщина, оставленная в машине «на атасе», намного надежнее любого оставленного там же мужчины.

К тому же Жека от природы была натурой в себе полностью уверенной и не тушевалась перед дорожными трудностями. Что в запруженном московском уличном движении вызывало у водителей-мужчин изумление и многие другие искренние чувства. И они, строя вслух незамысловатые фразы, сдавались и пропускали Жеку вперед, хотя бы потому, что иначе столкновения было не избежать. А мужчины, как выяснилось, перед лицом неизбежной опасности жалеют свои машины куда больше, чем жалела их Жека. В общем, как хорошо известно: «Хороший гонщик обходит на поворотах».

Итак, машина с Жекой за рулем должна была нас ждать прямо у выхода из парка, чтобы мы, выбежав оттуда, тут же на ней и укатили восвояси.

А вот со второй проблемой нам пришлось поломать головы. В основном, конечно, мне и Жеке, потому как у БелоБородова голова и так оказалась частично поломанной после недавней репетиции. А у Инфанта, в отличие от Илюхи, наоборот, поломка произошла достаточно давно. Где-то приблизительно в период его невинного рождения.

Мы все так же сидели в Инфантовой коммунальной квартире на какой-то Тверской-Ямской, суббота уже маячила за окном, а мы все искали ответ на ключевой наш второй вопрос: ну как же организовать оперативную слуховую связь между нами и Инфантом с его девушкой? Особенно после того, как они останутся на полянке вдвоем и когда благодарная Инфантова девушка созреет одарить его сексуальной лаской.

— Жек, будь другом, налей мне в стакан и поднеси поближе, — попросил Б.Бородов, который единственный из нас не сидел, а как раз наоборот — лежал.

Он уже второй день, взяв официальный бюллетень, пестовал свое синеющее лицо, потому что появляться на месте службы ему, заслуженному человеку, в таком виде не полагалось. Так как на месте службы его, Илью Вадимовича БелоБородова, знали совсем как другого человека — солидного профессора и со стажем, — и о его внерабочей, двойной жизни никто нисколько не догадывался.

Оно вообще так — мы все привыкли оценивать других однозначно: черное — белое, надежный — разгильдяй, серьезный — безалаберный; или вот как Инфанта, например, «полный мудила» — «не полный мудила». А неправильно это.

Потому что не все, но многие люди попадаются разносторонние, с разными многими плоскостями и все зависит от того, какой именно плоскостью он к тебе в данной момент повернулся, да и как свет от уличного фонаря на эту плоскость упадет. Потому что не все однозначно в нашем мире, и в нем всегда найдется такое, что не понятно ни ихним, ни нашим мудрецам. Вот даже если Инфанта взять… Хотя, с другой стороны, зачем его брать?