Наталья Солнцева - Копи царицы Савской

Ревность захлестнула Алину, вся кровь ее взыграла, распалилась. Вспомнился брат, который потерял голову из-за этой стервы, Толик, которого она присушила...

«Стас! – молнией вспыхнуло в ее уме. – Он показывал Глории дом... и так и не вернул мне ключи! Они сговорились...»

Алина сцепила зубы, сдерживая готовый вырваться стон боли и бессильной ярости. Теперь еще и Стас?!

– Ты согласна? – донеслось до нее из трубки.

– Да, Глория, конечно... Ночуй, сколько нужно...

Она не слышала собственного голоса, заглушаемого бешеным стуком сердца, гулом крови в висках.

Глория и не подозревала, какой поток ругательств мысленно изливала на нее Алина. Едва она отключилась, как та набрала номер Берестова.

– Где ключи от дома в Прокудинке?

– Какие ключи, Алина? У меня важный разговор. Я потом перезвоню.

– К черту твои разговоры! Ты уже с ней?

– Что-то случилось? – удивился Берестов.

– Вы опять едете в Прокудинку? – завопила она. – С этой... с этой...

– Успокойся, прошу тебя. Никто никуда не едет.

– А где ключи от дачи?

Берестов вспомнил, что оставил ключи госпоже Зебрович. Она хотела побродить по дому... Но отчего Алина вдруг взбеленилась?

– Там и без ключей кто угодно дверь откроет, – спокойно объяснил он. – В чем дело? Ты воров боишься? Сама же говорила, что брать в доме нечего. И это правда!

– Мне плевать на воров! Но Глория... она... она...

Алину заклинило. Но в ее возбужденном ревностью уме сработал предохранитель. Щелк! Она сообразила, что совершает ошибку. Нельзя показывать свой страх перед Глорией. Иначе Стас западет на нее так же, как Пашка и Толик. Как любой мужчина, на которого ведьма положит свой глаз.

Глория наверняка нацелилась на Стаса. Она теперь осталась без мужа, свободная и жадная до денег и наслаждений. Она уведет у Алины жениха, как увела Зебровича...

– Послушай, я сейчас занят, – извинился Берестов. – Завтра я верну тебе ключи.

– Хорошо...

Она изо всех сил старалась взять себя в руки, не поддаваться панике. Однако обуздать ревность оказалось не просто. Слезы брызнули из ее глаз, губы дрожали. Чтобы скрыть от Берестова свое состояние, она поспешно попрощалась и бросила трубку. Истерические рыдания душили ее. Когда же этому мучению придет конец? Когда же эта подлая тварь уберется из ее жизни?

Ответ пришел короткий и ясный.

Глории не было нужды прятаться, ведь она приехала в дом с разрешения хозяев. Алина проявила странную благосклонность. Даже вопросов не задавала.

После Алины пришлось сделать еще один важный звонок. Для Глории наступало нечто вроде решающего испытания, проверки. Достойна она быть тем, кем ее сделали против ее воли, или не достойна. Удался ли тайный замысел карлика или провалился. Глория ощущала это настороженное ожидание, разлитое в воздухе, и чувствовала, что ей неприятно будет подвести далекого и, по сути, незнакомого ей Агафона Таленникова. Неужели она заразилась от него магической болезнью и теперь вся ее жизнь пойдет наперекосяк?.. Как врач она замечала у себя опасные симптомы расстройства психики. Чем иначе можно было объяснить ее ночной визит в Прокудинку?

Глория боялась. Очень боялась. Но она понимала: обратной дороги нет. Она сожгла мосты, обратившись за помощью к Санте. Тем самым признавая свою преемственность от покойного карлика.

Погода стояла сухая, солнечная. Проселочные дороги подсохли, и «Тойота» беспрепятственно доставила Глорию к месту назначения. Место выглядело мрачно... Пока она добиралась сюда, совсем стемнело. Сидеть за рулем было тревожно. Казалось, вот-вот вынырнет из-за поворота чужой внедорожник, притормозит, перегородит путь. Слава богу, ничего такого не случилось.

Дом казался угрюмым, сад зловеще шумел. Лунный свет придавал кустам и деревьям угрожающие очертания. Глория оставила машину за забором и скользнула во двор...

Уже при въезде в деревню она вспомнила, что забыла захватить с собой кучу необходимых вещей: свечи, фонарь, спички, лопату, наконец... На нее словно помрачение нашло: ни одной толковой мысли, сплошная пустота в голове. Пустота и страх.

«Лопату и спички можно поискать в доме и в сарае, – уговаривала себя Глория, доставая из сумки ключи. – Хуже то, что мобильник не успела зарядить...»

Дверь на веранду подалась легко. «Скрип-скрип» – запели старые половицы. В нос ударил запах гнили. Провести ночь в этом пустом заброшенном жилище казалось безумием. Глория прислушалась... Дом дышал, потрескивал, по комнатам гуляли сквозняки. Она призвала всю свою выдержку и приготовилась к общению с царицей Савской. Возможно, та не откажет в любезности хотя бы намекнуть, где спрятана заветная формула творения...

– Растяпа! – прошептала Глория, освещая себе дорогу светом сотового телефона.

У нее напрочь вылетело из головы, что электричество в доме Нефедовых отрезали за неуплату. Заряд кончился, дисплей погас. Но гостья успела дойти до стола и узреть банку со свечным огарком внутри. Вероятно, этой свечой пользовался Колбин.

Глория достала из кармана зажигалку, беззастенчиво изъятую у спящего охранника. Парень курил в кухне у окна и оставил зажигалку рядом с пепельницей. Глория зачем-то сунула ее в карман. Теперь зажигалка пригодилась.

– Спасибо, джинн! – вылетело у нее из уст прежде, чем она уловила смысл сказанного.

«Ангелы созданы из света, люди – из глины, а джинны – из чистого огня...» – объяснил ей карлик.

Щелк! Кривой черный фитилек загорелся. Язычок свечи вытянулся, из горлышка банки показался дымок. Глория обвела взглядом уже знакомую неприбранную горницу, смахнула со стула мисочку с остатками намешанной Колбиным бурды, села и приготовилась к священнодействию.

«О, несравненная царица Савская, явись... в течение получаса... и не причини мне никакого вреда или иного ущерба... – мысленно воззвала она к смутному образу загадочной дамы. – Заклинаю тебя...»

На этом дело застопорилось. Глория понимала, что после обращения к царице должны идти некие сакральные имена невоплощенных помощников , но ни одно из подобных имен не пришло ей на ум. Может, у нее не получается из-за того, что она нарушила ритуал? Не приготовила смесь красного вина, уксуса и золотого порошка? Но раздеваться догола в этом пустом заброшенном доме и натирать тело бурой кислятиной показалось ей неприемлемым. Фу! Кроме того, она боялась выглядеть смешной. Кое-кто, вероятно, потешается на ней... живот надорвал от хохота. Немого хохота.

– Гадость... – прошептала она, потирая руками плечи. – Я не хочу...

Осуществить все как положено не представлялось возможным, потому что Глория не захватила из дома ни вина, ни уксуса, ни тем более золотого порошка. Где его берут вообще? У ювелиров?