Анатолий Гаврилов - Берлинская флейта [Рассказы; повести]

На уроке географии она говорит, что мореплаватель не обогнул Африку, а обогнал, ее поправляют, она упорствует, плачет.

Уединяться на чердаке, в погребе, в сарае, овраге, где били Эстрагона.

Пастернак, эстрагон, хрен, самогон.

Вот и здесь уже появились желтые листья.

Поздней осенью раб может несколько перевести дыхание и предаться метафизическим размышлениям.

Никогда не поздно учиться.

Везде что-то есть.

Комната большая, а воздуха мало, окно открыто, а воздуха нет. Влетает оса, зависает над пепельницей — пепел вздымается. Они зовут меня с собой в Париж. Когда-то он учил меня светским манерам, аристократизму. Манеры — грим, за гримом — хари. Однажды в Вене Малер встретил демонстрацию рабочих и присоединился к ней и пришел домой возбужденный, счастливый. Проходящие квартсекстаккорды, терцквартаккорды, взаимное перемещение септимы с квинтой, квартовый скачок, накопление доминантовой неустойчивости, острая неустойчивость, ложная реприза, аллегро, барабаны, снег, кровь, тишина.

В детстве у него был тик. «Опять моргаешь?» — спрашивал отец и бил его по лицу тыльной стороной ладони с кольцом.

Все выше луна. Редкий прохожий встретится. Все реже вздохи теплой ночи.

Доломит способствует раскислению почвы.

Огней слева больше, чем справа.

Теперь слева больше, чем справа.

Чьи-то шаги.

Чье-то лицо.

На фоне легких, дрожащих звучаний.

Прикрылся бумагой, прижался к теплому окурку, согрелся, уснул.

На обратном пути купили мышеловку и репродукцию Домье.

Может быть, вероятно, возможно.

Дни сознательной жизни, дни бессознательной жизни.

Вепрев запил, Жердев умер.

Долбили лед, красили сплинкерную установку, играли в мандавошку, лежали в пердежной.

Электрик зачищает контакты, карбюраторщик продувает жиклеры, медь обладает высокой ковкостью, варенье из жимолости похоже на вишневое.

Квинтой выше, квинтой ниже.

Выше или ниже?

Он подскажет.

Он палкой укажет на неточности в партитуре.

Однажды, когда был полнейший мрак и тупик, он в одну минуту все разрешил.

Упростим выражение и найдем значение.

Графически это может выглядеть следующим образом.

Девочка сыграла гостям что-то из Моцарта.

Кто-то прослезился.

Белое каменистое поле, черный трактор, искры.

Вечереет. Черный тракторист выпадает из черного трактора и лежит на белом каменистом поле.

Кусты, овраги, мерзлый бурьян.

Остановятся, постоят и дальше идут.

Они ушли на барахолку, часы остановились, чай, бутерброд, сигарета, что дальше?

Богатые особняки, ажурные ограды, зеленые лужайки, цветы, кусты, подсветка, луна, цикады, тишина, безлюдье.

А вот и калитка знакомая, тут почти ничего не изменилось, только старый орех пришлось спилить, зять по-прежнему не работает, каждое утро он отправляется на поиски работы, но это вранье, и дома делать ничего не хочет, и уже выгоняли его, но он приходит, живет, я, говорит, не имею права оставить свою семью на произвол судьбы, а работу найду, но не просто работу, а работу достойную, куры несутся, собака сдохла, задняя стена дома осела и треснула, клубника ничего, виноград ничего, зубов уже не осталось, немеют руки, ноги, да и она болеет, похоже скоро умрет, в прошлом году надули на семечках, в этом — на яблоках, ничего не заплатили, сейчас будем ужинать, а после ужина он расскажет о том, как из оврага выполз огромный удав, посмотрел по сторонам, схватил крайний улей, утащил в овраг, где мед высосал, а улей вышвырнул.

Море делится на участки разной степени освещенности и волнения, дверь ресторана заколочена, стекла выбиты. Старый диван во дворе под старой акацией, запахи уборной, железной дороги и моря. Она на кухне чистит свежую рыбу, он спит на диване, будить его бесполезно — пьян, сын в школе, пишет стихи, хулиганит, дочь вышла замуж за чемпиона Европы в парусном спорте, работаю я там же, в железнодорожной столовой.

Прогулка уже надоела, но и домой не хочется.

В этом доме жила Айседора Дункан, в этом — банкир Мендельсон.

Луна, цикады, тишина, безлюдье.

Тщательность, сдержанность, чистота.

Все дрочишь, усмехнулся он.

Сердце давит, ноет, болит. Я, конечно, понимаю, что у меня не может болеть сердце, так как его нет, и все же что-то ноет там, где оно должно быть.

Да и вообще, жаловаться я не имею права, только ты имеешь право на жалобы до рассвета.

Там нет крупного зверя, так как размеры леса не позволяют спрятаться полностью.

Там черви сожрали листья, а на следующий день было ветрено — и кто-то утонул за мостом.

Известные затруднения.

Возьми чужое.

Никто не заметит.

В последние минуты жизни он попросил пива, но с пивом тогда была проблема, так и отошел без пива.

Когда-то мой отнюдь не бедный родственник собирал окурки.

Вот и я вышел на охоту за ними, но из-за дождя вынужден вернуться домой.

Стол, кресло, пепельница, глина, солома, рубероид, цемент, доски. Снег испаряется, оседает. Небо за рекой черное. Он повязывает на шею обрывок веревки и опускается перед нею на колени, и она подает ему ложечкой торт, и он закрывает глаза, съедает, облизывается и ждет еще, надеясь на большее. Он вступает в соперничество с другим, но, кажется, проигрывает. И на концерт, на который было ухлопано столько сил, почти никто не пришел, и музыканты фальшивили, и дирижер, и никому ничего, оказывается, не нужно, разве что несколько оживятся под водочку да произнесут несколько дежурных фраз, и она уже зевает и посматривает на часы, и все это сводит на нет все его артистические пассажи, и он уползает в кладовку, заворачивается в тряпье, замирает.

Уснем под шум пересохших цветов, вечером проснемся, удивимся.

Нет, она туда больше никогда не пойдет.

Это твое право. Это даже к лучшему. Это развязывает руки.

Неошкуренные бревна сгнивают быстрее ошкуренных.

Уж заползает в бревна, где превращается в анаконду.

Он пошел ее провожать, она хотела, чтобы он зашел к ней, но он, всегда тактичный, вдруг заявил, что он не фельдфебель, а фельдмаршал.

Подул ветер, листья посыпались, полетели.

Будь осторожен на рынке, на пляже, а на вокзале вообще лучше не появляться.

Выгорело, пожелтело, почернело.

Промчался на большой скорости.

Вряд ли это возможно.

И штора от ветра шевелится, и марля на ветке.

Припадок молодой вдовы повысил эротическое напряжение.

Мойва, картошка, чай.

Ночью темно и страшно.

Стужа и запах бензина.

Степень сжатия, ход, максимальное давление.

Уголь нужно экономить.

Да, но как же развивались дальнейшие события?

Да развивались как-то.

Они задраили дыру куском льда, опустились на дно, замерли.

Горы тлеющих углей в осенних сумерках.

Шипят в огне мокрые ветки, плавится пленка, гудит сухой бурьян.