Новый мир. № 7, 2000

Из этого развернутого им несколько шире чисто технического описания Бретон делает вывод о «распутье» БУДУЩИХ возможностей, которые носят не только идеологический, экономический, но даже ПОЛИТИЧЕСКИЙ характер, как направленные (в его понимании) к радикальному изменению всего окружающего человека мира. Намереваясь представить такое его видение, я уже заранее хочу отметить, что ни одна из крайностей, им прогнозируемых, по-моему, не реализуется, ибо (хотя и не только поэтому) «вооружение» или, вернее, «техническое оснащение», необходимое для исключения другого экстремального варианта (альтернативы), не способно стать собственностью всех существ, населяющих землю (или проще — человечества). Ведь цивилизационный «процесс», как принято было его называть, все больше замедлялся по мере ускорения технокоммуникационных достижений, и думать, что китайцы, индусы, бедуины и остальная часть третьего мира вообще смогут физически войти в раскрывающееся (если следовать Бретону) информационное пространство, — это утопия или антиутопия, что одно и то же. Ни крайнее «Зло» Бретона, ни его «Добро» не осуществятся по тривиальной причине: каких-нибудь три четверти всего человечества не пойдет на то, чтобы остановиться на названном инфораспутье и последовать дальше по одному из путей, которые, как представляется, друг друга взаимоисключают.

Зачарованность Бретона этим «распутьем» — следствие того, что сам он, находясь в гуще компьютерно-сетевой проблематики, наблюдая стремительную экспансию Интернета и других сетей, их с самого начала спонтанную «самоорганизацию» или расширение, направляемые при этом весьма заинтересованным Капиталом, попадает в издавна известный грех узкого утопического мышления. Подобно тем, кто более столетия, при каждой очередной технической революции, верил то в «авиационное», то в «паровое» будущее всей Земли, вплоть до «космонавтического». Тем самым в одной разновидности деяний вспомогательного характера видели грядущее всего мира, определенным образом «все свои надежды и опасения» связывая с неким единым полем глобальной футурологической рулетки, и раз за разом ошибались, ибо не существует и не может существовать ни «единого поля», ни «единого пути» для всего человечества. Тем не менее стоит поговорить о предсказанной социополитической «идеологизации» потенциалов информатики.

Итак, с одной стороны, у нас своего рода АНАРХИЯ: тотальное распространение потенциальной связи «всех со всеми», вбирающее в себя образование, экономику, медицину, вместе с «ценностными противоречиями» (которые могли бы носить характер «межцивилизационных столкновений», прогнозируемых в книге Сэмьюэла Хантингтона, директора Института стратегических исследований США). Или уравнивание «всех равных» благодаря интеркоммуникации, вплоть до устранения всякого рода центральных властей, правительств, эрозии моно- или олигополий, «размазывание» концентрации государственного или индустриального могущества, пока наконец планета не предстанет полностью «осетевленной», компьютеризированной, а индивиды — пребывающими в «узлах» и «ячейках» сети как в коконах, живущими одновременно совместно и порознь. Это потому, что любой может ощущать присутствие КАЖДОГО или КАЖДОЙ — и так повсюду. В итоге подобной версии развития наступает отмирание «подлинной действительности» как оппозиции к «виртуальной реальности», поскольку одна тем самым становится как бы другой. Короче говоря, исчезает различие между Реальным и Виртуальным, Натуральным и Искусственным — и это должен быть один-единственный выход на распутье.

В то время как такой выход представляется «суперлиберальным», граничащим с анархизмом, альтернативный выглядит совершенно иначе. В общих чертах — снова вместо уравнивания мы стремимся к иерархической централизации, вместо погружения в глобальную анархию устремляемся к «ИНФОМОЛОХУ», который, в результате того что с его помощью можно контролировать связь всех со всеми, начинает господствовать уже не только в информационном плане — как ультрапочтальон-посыльный и датчик всех чувств, но в конечном итоге становится властелином, демиургом, так как способен контролировать даже геномы, решать, какие именно люди еще только должны родиться.

В результате этот путь ведет к тому, что делает возможным пришествие оруэлловского «Big Brother» [3] Большого Брата (англ.). — Хозяина Планеты, вездесущего и всепроникающего Соглядатая, Слухача, Диспетчера, Надзирателя, хотя он не обязательно явится воплощением «самого ЗЛА» — скорее уж французский исследователь для некой упрощающей наглядности так его раскрасил, словно дьявола на стене.

Итак, пред нами следующая картина: либо «общество всеобщей коммуникации», где (поскольку все потенциально получают к ней доступ, все равны) удивительным образом реализуются мечты Норберта Винера из его книги «Human Use of Human Beings» [4] На русском языке издавалась под названием «Кибернетика и общество» (М., Издательство иностранной литературы, 1958). , напоминающие анархические теории Бакунина, — мечты о «саморегулирующемся» обществе, избавленном от государственности, раздробленном на мелкие, более «социокомпатибильные» группы, связанные сетью глобальной коммуникации. Либо наоборот: централизованная власть в качестве «всеведущей» все и обо всех. Это в общих чертах.

В обеих противоположных версиях суть дела кажется мне одинаково неправдоподобной не только по причине замечания (о «неготовности» всех ныне живущих обитателей Земли), которым я предварил эту двусоставную гипотезу. Истина в том, что история современных сетевых технологий — это результат конфликтов и союзов, возникающих между названными направлениями (дисперсия против концентрации). Большие «пракомпьютеры» рождались на протяжении полувека, подгоняемые антагонизмом «холодной войны»; тенденции к односторонней гегемонии были одинаково желанными и для центров милитаристских давлений, и для Крупного Частного Капитала (которому как производителю вооружения не требовалось оставаться частным). Это была эпоха Пентагона, сотрудничавшего с «International Business Machines». Реакцией на такие тенденции стало появление «микроинформатики», устремленной даже к не существующей еще НАНОИНФОРМАТИКЕ. Этот феномен был «нежеланным ребенком» «холодной войны»: сеть задумывалась как система связи, которая, не имея единого Центра, выдержит атомный удар; ибо если нет головы, то враг в нее и не попадет, и не уничтожит… Но «анархистский потенциал» здесь присутствовал в самом замысле. Ныне очевидно, что Интернет отнюдь не склонен поддаваться любым попыткам надзора или даже цензуры. Он должен противиться им по самой своей сущности — что успешно и делает, а «анархисты информатики» на таком сопротивлении строят свои концепции. Билл Гейтс в свою очередь хотел бы, чтобы информация — самая разная — превращалась прежде всего в ТОВАР. Такая коммерциализация принесла ему миллиардное состояние — но подобное обогащение уделом всех обитателей планеты, разумеется, стать НЕ МОЖЕТ. Следует обратить внимание, что управление людскими умами и их обработка через информацию, собственно, уже в действии — следовательно, возможно и такое явление, как «всеохватывающая пропаганда».