Demosfen™ - Когда сидишь за рулем, нельзя закрывать глаза

Крэйзик, тихонько стонет, не отрываясь от пакета, надетого на голову.

Обхватив руками задницу Крэйзика, Максим, начинает двигаться взад вперед. Крэйзик продолжает постанывать. Руки Максима ходят по его спине и плечам. Крэйзику это приятно, покачиваясь на коленях, он насаживается глубже и глубже. Выглядит это так, словно какая-то волна поднимается из самого нутра мальчика и заставляет его колыхаться в своём ритме.

Крэйзик вцепляется в круглые половинки Максима и начинает еще сильнее загонять его в себя. Максим запускает руку в промежность Крэйзика, у того стоит столбом. Одной рукой лаская это сокровище, Максим поднимает мальчишку из согнутого положения. Продолжая трахать его, он одной рукой гладит партнёра по животу и груди, слегка пощипывая напрягшиеся соски, а другой по-прежнему ласкает, а вернее неторопливо дрочит его член.

Крэйзик откидывает голову назад, так что его волосы рассыпаются по Максимову плечу. Ему очень хорошо, его дыхание прерывисто, глаза заведены под веки так, что видны только белки. Сейчас мальчику не нужно зрение, он смотрит только внутрь себя. Максим целует его в щеку и вскоре начинает трястись в судороге оргазма. Несколько особо яростных движений бедрами - и он замирает, войдя в партнера на всю глубину, и только по чуть заметным сокращениям ягодиц понятно, что с каждым разом он выстреливает в Крэйзика потоки белёсой спермы.

Через несколько секунд, когда уже не остается ни спермы, ни сил, покрытые потом, счастливые мальчики падают на матрас.

Проходит какое-то время, прежде чем слегка удивленный Вовка шутя хлопает Максима по попе.

Вовка.Молодец! Наш пацан! А теперь отдохни чуток. Будешь зрителем.

Вовка ложится на кровать. Его здоровенный причиндал похож на столб.

Крэйзик начинает пристраиваться на этот столб сверху. Одной рукой он направляет его себе в очко. При этом, Крэйзик как бы насаживается сам, а Вовка делает только небольшие движения навстречу бедрами и задом.

Крэйзик стонет, но все равно продолжает садиться все ниже и ниже.

Видно, как Вовкин член скрывается в дырке мальчика. Ее края при движении обхватывают массивный ствол, как будто не хотят выпускать его обратно.

Потом, в какой-то момент, Крэйзик начинает прыгать на Вовке. Он немного наклоняется к нему, тихо стонет, держась за плечи товарища и продолжая «скачку». Иногда рука Крэйзика отрывается от Вовкиного плеча, в эти моменты, «наездник» успевает дрочить и себе.

Движения становятся плавными. Крэйзик опускается на поршень хрипло стонущего Вовчика, теперь уже целиком заглатывая свою добычу, потом взлетает на ладонях партнера на всю длину, и снова падает вниз.

Максим сумасшедшими глазами смотрит на мальчиков. Такого он еще не видел. Его рука непроизвольно тянется к вновь вставшему другу и начинает оглаживать и мять его.

Слышится хлюпание. Крэйзик продолжает "скакать" на Вовке, но вскоре очко мальчика и скользящий в нём член становятся блестящими от спермы.

Крэйзик начинает бешенно работать рукой и, забившись на Вовке, как пойманная рыбка на суше, выстреливает перламутровые потоки на грудь и лицо партнеру.

Вовка проводит рукой по животу и груди, будто втирая в себя массажный крем, потом притягивает Крэйзика к себе и впивается в него поцелуем.

То, что еще полминуты назад было огромным ятаганом, а ныне - нечто сморщенное и незначительное, наконец, освобождается из своего плена, становится видна дырка мальчика, красная по краям, с еще вытекающей спермой. Она огромна.

Максим вытирает ладнонь о матрас.

Он впервые в жизни кончил второй раз за день.

Он продолжает смотреть на Крэйзика.

Максим (за кадром). Тогда мы договорились встретиться завтра. Но назавтра никто не пришел. И на другой день тоже. И через два дня. А через неделю приехали рабочие с бульдозерами и снесли нафиг все, что оставалось от базы. И стали нарезать новые участки под коттеджи. Я часто ходил на пруд, зависал напротив детдома, но так не разу и не встретил не Вовку ни Крэйзика. Сначала думал, что-нибудь случилось…

Пока Максим рассказывал свою историю, мальчики успели перебраться в комнату Серёжи, и теперь садящееся солнце освещаяет ее, простреливая навылет своими лучами. В закатных отблесках клавиши синтезатора кажутся ярко-красными, а полированная дека электроаккустической гитары словно сочится кровью. Максим во время повествования достаточно протрезвел.

Максим.А потом понял, они скорее всего просто передумали. Бывает же так, что человек что-то пообещал, а потом передумал? Тогда я перестал искать… Вот такая история. Я же говорил, оригинальная.

Серёжа долго молчит, смотрим в пол. Потом вскидывает голову (волосы разлетаются в стороны), зло смотрит на Максима.

Серёжа.Значит, ты всё знаешь, да?

Максим.Что?

Серёжа (глухо). Про голубых всё знаешь, про детдом, да?

Максим.Ты чего?

Серёжа.Нет, ты скажи. Посмотрел, значит, через забор и все понял?!

Максим.А ну-ка успокойся!

Серёжа.Да пошёл ты на хуй, козёл! Молчи!!! Что ты вообще, знаешь?! Ты ни хуя не знаешь! А когда тебя пять человек по очереди ебут, это ты знаешь что такое?! Рот тебе собственными трусами не разу не затыкали, чтоб не орал?! В подвале на собственном дерьме ты тоже не ночевал! Все это мне досталось! Поэтому заткнись, ты, понял?!

У Серёжи истерика. Его колотит злой, жёсткий, совсем не мальчишеский плач.

Серёжа.Суки… Суки все… Людей… нету… И стены… бля, ты не понимаешь, краска на два метра, а выше побелка… и так везде! Везде, ты понял, везде!.. Думаешь, я сбежал, ни хуя! Они тоже со мной сбежали!.. Ну ничего, сейчас я крутой, блядь!.. Вундеркинд, ебать твою! Танцы, блядь танцую, музыкe играю, песенки пою… А хочешь, я счас песенку спою, красивую такую!?

Серёжа подскакивает к инструментам. Его руки трясутся, когда он хватает электроаккустику. Он стучит по струнам, промахивается, трясет головой, так что слезинки брызгами слетают с ресниц, начинает бить жестокие аккорды. И хрипло петь, почти орать. Потом голос становится чище.

Серёжа: