Олег Рой - Паутина лжи

Официант принес бутылку вина, разлил по бокалам золотистую жидкость. Не сговариваясь, супруги одновременно протянули руки к тонким стеклянным ножкам, сжали их пальцами и подняли в воздух.

– За тебя, – одними губами сказал Саша.

– Нет, за тебя, – отвечала Юля. – Точнее, за нас.

Они поднесли бокалы к губам – и как раз в эту минуту, крайне не вовремя, зазвонил телефон.

– Александр Викторович, – голос у Георгия был столь мрачным, что у Саши неприятно похолодело внутри. – К сожалению, у меня плохие вести.

– Мой сын?.. – Саша не произнес, а почти выдохнул эти слова. Но Юля услышала, и лицо ее побелело.

– Нет-нет! С вашим сыном ничего не случилось. Точнее, теперь это неизвестно. И, боюсь, уже вряд ли когда-нибудь станет известно.

– Что? Что ты такое говоришь?

– Александр Викторович, я понимаю, что вы чувствуете, но тот человек… Единственный из врачей клиники, кто владел полной информацией о продаже детей… В общем, он погиб. Дорожно-транспортное происшествие. Удирал от полиции, не справился с управлением и сорвался в пропасть. Но самое ужасное, что перед смертью он успел уничтожить все файлы у себя в ноутбуке. Так что единственная нить, которая могла бы помочь нам размотать этот клубок, оборвалась…

К удивлению Саши, Юля перенесла ужасную новость гораздо легче, чем он сам. Саша только что не на стену кидался от отчаяния, а его жена ухитрялась сохранять спокойствие и полное присутствие духа.

– Увидишь, что это все еще не конец, – уверяла она мужа. – Я знаю, что рано или поздно мы найдем своего сына. Не сходи с ума, береги силы, они еще пригодятся. Оттого, что ты будешь психовать и изводить себя, ничего не изменится, будет только хуже. Нужно взять себя в руки и запастись терпением. Поверь, я давно прошла через все это и понимаю, что говорю…

Но Саша не слушал ее, вернее, слышал, но был не в силах прислушаться к ее словам.

В ту ужасную ночь, после того, когда Георгий сообщил, что все кончено и последняя нить оборвалась, он ни на минуту не сомкнул глаз. Юля приняла снотворное и легла спать, а он часов до трех просидел в баре отеля, потом вернулся в свой двухкомнатный номер. Все это время пил, но спиртное не приносило облегчения. Кулаки сами собой сжимались и разжимались, стол, за которым Саша расположился в гостиной с бокалом коньяка, уже с трудом выдерживал тяжесть Сашиных мыслей, проявляющихся ударами о столешницу. В голове крутились мысли, сделавшие бы честь любому голливудскому сценаристу боевиков. Саша уже мысленно напал на здание клиники, перетряхнул все бумаги, поставил на уши бухгалтерию и силой вытряс информацию из всех этих купленных докторишек, играющих жизнью чужих детей с такой легкостью, точно это были резиновые перчатки. Он отхлебывал коньяк, словно воду, и представлял себе, каково придется нежным европейцам, если он будет задавать вопросы и не получать ответа… Периодически Саша вскакивал, кидался в холл, собираясь одеваться и бежать, но каждый раз он вспоминал слова Георгия: «Александр Викторович, стоит нам самостоятельно сделать хоть один шаг, и сделать его неправильно – и тогда вся полиция Евросоюза будет гоняться уже за нами. Кто бы ни был тот человек, у которого находится ваш ребенок, он сейчас законопослушный гражданин. До тех пор, пока против него нет улик. А как только вы сунете ему кулак под нос, он тут же станет жертвой, а вы – предводителем русской мафии… А полиция любит разбираться с теми, чья вина лежит ближе». Георгия он сгоряча уволил в ту ночь – перезвонил, наорал, не стесняясь в выражениях, и объяснил, что человек, запоровший дело его жизни и смерти – а именно начальника охраны он счел виноватым во всем, кого же еще? – может катиться на все четыре стороны. Но мнение Георгия все равно продолжало оставаться для Саши авторитетным, к его здравому смыслу нельзя было не прислушаться. И Саша оставался в номере и в очередной раз бил кулаком по беззащитному столу, плескал в рюмку порцию коньяка и снова надолго задумывался.

Так пролетела ночь. Под утро Саша сам не заметил, как задремал в широком кресле, так и не выпустив рюмку из рук. А когда позднее осеннее солнце чуть коснулось занавесок, на столике около кресла ожил мобильный телефон. Саша вздрогнул, отгоняя сон, посмотрел на остатки коньяка в рюмке, рывком плеснул их в рот, со стуком поставил бокал на столик и, не глядя на определитель номера, поднял трубку:

– Да?! – Кто бы там ни был на другой трубке, Сашин тон не предвещал ему ничего хорошего. Оказалось, что звонит Георгий.

– Александр Викторович, я очень извиняюсь, что разбудил вас в такую рань, но у меня очень важная новость…

– Какого хрена? – прорычал Саша. – Я ведь уволил тебя вчера, выгнал ко всем чертям! После того как ты все испортил, ты еще имеешь наглость мне звонить! Да забудь навсегда этот номер, иначе…

– Александр Викторович… – В голосе Георгия звучала неимоверная усталость, было ясно, что он тоже не сомкнул за ночь глаз, но совсем по другой причине. – Дайте мне только одну минуту и выслушайте меня. Дело в том, что базу данных клиники удалось восстановить. Не полностью, частично, но и этого…

– Что?! Что ты сказал?

– Нам с вами неимоверно повезло. Оказалось, что ноутбук доктора не окончательно пострадал при аварии. Я заплатил ребятам из полицейского компьютерного центра, они ковырялись с остатками «ноута» всю ночь и сумели вытащить значительную часть того, что там было.

Забыв про похмелье, Саша рывком вылетел из кресла.

– Так, и у кого мой сын?! Я немедленно еду!

– Да прекрати же ты! – рявкнул вдруг в трубку Георгий, вмиг позабывший субординацию. – Когда ж ты уймешься наконец! Рыпаешься, как мальчишка, и истеришь, как баба! Хватит уже!

– Как ты смеешь так со мной говорить?! – возмутился Саша.

– А мне по фигу, Александр Викторович. Я у вас больше не работаю. Вы сами меня уволили вчера – или уже забыли об этом по пьяни?

Сашины кулаки разжались, плечи опустились, сам он рухнул в кресло и почувствовал, как на голову накатила вязкая похмельная тяжесть.

– Ладно, прости меня… – буркнул он в трубку. – Я, кажется, погорячился…

А потом началось следствие, тянувшееся долго, невыносимо долго…

Впрочем, надо отдать должное швейцарским полицейским – они старались вовсю. Для них история с клиникой в Беллинцоне стала делом чести, ее воспринимали как оскорбление, нанесенное достоинству служителей закона. Надо же было прохлопать центр торговли детьми! И где – у себя под носом, в самой середине Европы! Когда сведения об этом дошли до Министерства внутренних дел, там разразился неимоверный скандал. Швейцарцы засуетились так, словно им фитиль под хвост засунули. Глава полиции кантона, с которым сотрудничал Георгий, чуть не вылетел с должности. К счастью, потом начальство разобралось в ситуации, и его даже представили к награде за разоблачение опасной международной банды, подрывающей самые устои швейцарской демократии.