Дмитрий Лекух - Орхидея в мотоциклетном шлеме (сборник)

— Понимаю, — вздыхаю.

— Да ни хрена ты не понимаешь! — заводится. — Вали-ка лучше домой, к любови своей ненаглядной, не пойми с кем неразделенной! Или — разделенной! Хрен вас всех разберешь. Телефон у тебя мой есть, если захочешь еще жилетку намочить, так звони. А я — пить буду…

— Ну ладно, — жму плечами. — Пей. А мне и вправду пора. Кота кормить, а то жена в Бельгии. Позвоню как-нибудь…

Допил залпом свой стакан виски — и уехал.

Но позвонил уже завтра под вечер.

Жалко ее что-то стало.

— Привет, — говорю, — это я. Голова не болит после вчерашнего?

— Да, — смеется, — побаливает чуть-чуть. Ты извини, я тебе, по-моему, под конец нахамила сдуру. Ничего не помню…

— Да все в порядке, — улыбаюсь. — Хочешь к нам в паб подскочить, я тебе вчера о нем рассказывал? С ребятами тебя со своими познакомлю. Не побоишься страшных отмороженных фанатов московского «Спартака», ночных гонщиков и прочих подонков и адреналиновых наркоманов? А то сидишь дома, дуешься на весь белый свет. Или мужиков по ночным клубам снимаешь, чтобы под утро выгнать…

— Хочу! — смеется. — Если там и вправду такой народ собирается, как ты вчера рассказывал, — я враз кого-нибудь окручу!

— Эй! — хохочу в ответ. — Ты это… Поосторожней давай. Они все-таки мои друзья. Да и тараканов там у каждого своих выше крыши. Кризис среднего возраста, извини, дорогая…

— Да пошли вы, — вздыхает, — с этим своим кризисом среднего возраста. Куда подальше. Тут с безвременьем не знаешь, что делать, на стенку лезть хочется и на луну выть одновременно. А они там все со своей рефлексией развлекаются…

Помолчали.

— Ладно, — говорю, — я через часок за тобой заеду. Готовься.

— Ок, — отвечает. — Только скажи, как одеваться-то? А то место незнакомое. Встречают, небось, по одежке…

— Ну, это само собой, — хмыкаю. — Как и везде. А одеваться туда стоит так, как тебе удобно и комфортно. Можно в дорогие бренды, можно — в обычные джинсы и свитер. Единственное, чтобы это все хозяйство не выглядело «богато». С малороссийским, знаешь, таким акцентом…

— Ты меня что, совсем за дуру считаешь?! — обижается.

— Больше не буду, — смеюсь. — А ты не задавай дурацких вопросов. Тоже мне, нашла Дом Приемов…

Когда мы приехали в паб, народу там было еще немного.

Обычная компания, завсегдатаи.

Вот часам к десяти — будет битком, сегодня среда, наши на выезде играют.

Сборная.

Все, кто за командой не поехал, сюда припрутся…

— Знаешь, — просит, — давай мы в уголок сядем, и ты мне про своих друзей что-нибудь расскажешь. А то как-то страшновато пока…

— Давай, — киваю. — Легко. Я сам в незнакомых местах слегка теряюсь, а это место, скажем так — совсем необычное…

— Да я уж поняла, — соглашается. — И по твоему вчерашнему рассказу, и по интерьеру…

И показывает на стены.

На них, можно сказать, — вся история нашей компании…

Это же уже не паб, это — образ жизни.

Уже скоро лет семь, как здесь собираемся.

Валерка, хозяин паба, наш старый друг, когда пригласил нашу «основу» «попробовать сделать клуб по интересам», — даже, наверное, не ожидал, что его новенькое заведение скоро будет ему только в коммерческом смысле принадлежать.

А во всех остальных — станет нашим общим достоянием.

…На стенах — фотографии с футбольных выездов и рок-тусовок, красно-белые шарфы, флаги.

Кубки наших рейсеров, заботливо в подсвеченные ниши установленные.

Старая, потертая электрогитара одного из наших друзей, сейчас — знаменитого рок-музыканта.

По праву знаменитого.

Вполне, то есть, заслуженно…

С автографами, разумеется.

И его личным, и всей его «банды».

Спиннинг, который Димке рекордный таймень в Якутии сломал, рядом — его же, тайменя, голова, над которой поработали хорошие таксидермисты. Они с Русланом вообще-то рыбу большей частью ловят по принципу «поймал — отпустил», но тут, говорит, — блесна слишком глубоко в жабры зашла, все равно погиб бы красавец.

Может, и не врет.

А, может, просто не хватило духу отпустить такой шикарный трофей.

Всякое бывает.

Не мне судить…

…Взяли у стойки по пинте «Гиннесса», уселись за угловой столик.

Гляжу, она потихоньку к народу присматривается.

— Вот это, — говорит, — к примеру, кто?

И показывает в сторону высокого мускулистого мужика в узких с металлической оправой очках и черной клеенчатой бейсболке.

— О, — удивляюсь, — ты сразу в точку попала! Это Денис, живая легенда фанатского движа. Все лучшие спартаковские сайты в рунете — его рук дело. Его рук и его личных денег. Они ведь бесприбыльны, в лучшем случае. По профессии — тоже что-то с компьютерами связанное, я не уточнял. Отличный мужик. Кстати, недавно развелся. Хрен его знает, почему. Хочешь, познакомлю?

Она внимательно и оценивающе вглядывается в одного из моих лучших друзей и через некоторое время отрицательно качает головой.

— Нет, — говорит. — Он такой же, как я. Не стоит…

Понимающе киваю головой.

Я, в общем-то, тоже так думаю.

Но мы же — просто развлекаемся, да?

Или — нет?!

— А это кто? — кивает в сторону двух парней, ведущих бесконечный поединок на единственном в нашем пабе столе с русским бильярдом.

Я делаю большой глоток пива, достаю из пачки сигарету, прикуриваю, разгоняя ладонью мгновенно концентрирующийся над нашим столиком дымок.

— В эту сторону, — смеюсь, — даже лучше не смотри. Это Димка с Русланычем. Ты меня, вроде, конченым женатиком считаешь?! Так вот, по сравнению с этими двумя перцами я просто бог разврата и адюльтера. Хотя ребята — отличные. Димка — мой коллега, рекламщик, а Руслан…

Она смеется:

— Ну, кто такой Руслан, мне рассказывать не надо. Телевизор иногда смотрю. Особенно новостные передачи…

— Узнала, значит? — киваю. — Вообще-то смешная парочка. Димка по убеждениям, в общем-то, нормальный такой русский фашист. Известный. Можно сказать, с репутацией. С прибабахами, конечно, а не из тех, кто погромы организовывает. А Русланыч, дай ему волю, всех нелибералов давно за Можай бы загнал. И они — друзья. Бывает…

— Бывает, — соглашается. — У меня мама с папой всегда ругались по поводу коммунистов и демократов. Папа — ученый, чуть ли не диссидент, мама — секретарь парткома на оборонном заводе. Коммунистка была — фанатичная. А жили — душа в душу. И умерли в один день. Почти…

— Как это «почти»? — удивляюсь.

— Да так, — вздыхает. — Когда папа умер, мама за неделю сгорела. Сердце не выдержало. Инфаркт…

— Прости, — говорю и кладу ей руку на тыльную сторону ладони.

— Да ладно, — морщится. — Я уже как-то привыкла, что их нет. А вон там, в углу, — это что за стерва?

— Нелька, что ли? — хмыкаю.

— Да откуда, — жмет плечами, — мне знать, Нелька она или не Нелька? Может даже совсем наоборот — Зойка…